Алексей Верт - Создатель балагана

– Тьфу ты, – Гераклид рядом подпрыгнул на месте. – Тут на полу лужа.

– Глубокая? – Юлиус носил проверенные временем ботинки из провощенной кожи, поэтому обычно не обращал внимания на слякоть под ногами.

– По щиколотку, – судя по плаксивым интонациям в голосе, его друг был расстроен по поводу неожиданной «водной преграды» даже больше, чем после своего неудачного деяния по правильному захвату врага в плен. – Теперь мы промочим ноги. А мама всегда говорила мне, что промочить ноги – самое неприятное! Теперь у нас будет насморк, больное горло…

– Зато, дружок, у нас не будет покусанных пяток и порванных штанов! – мошенник расплылся в улыбке.

Пол в коридоре понижался, вода уже дошла до середины голени – если так пойдет и дальше, собаки потеряют след напрочь. Оставалось только молить Гермеса, чтобы лужа оказалась достаточно большой.

У богов хорошее чувство юмора.

Иногда – слишком хорошее.

Когда через полсотни шагов вода дошла до середины бедра, Гераклид стал артачиться и предлагать вернуться назад, поискать другой коридор, не такой мокрый. А пол все продолжал понижаться. К тому же света не стало совсем, осталась только чернильная темнота, хлюпанье под ногами и осколки эха за спиной, собачий визг, лай и перекликающиеся голоса преследователей.

Юлиус задумчиво сунул руки в карманы балахона. Вдруг там завалялось огниво? Это было бы логично – алхимикам часто требуется огонь во время работы… Но ничего полезного не нашлось, а очки были, к сожалению, абсолютно бесполезны в нерукотворных лабиринтах. Самый подходящий момент для того, чтобы расстроиться, но тут Юлиус замер. Впереди вода как будто блестела.

– Ты это тоже видишь? – дернул мошенника за рукав Гераклид – Вода словно светится…

Юлиус быстро пошел вперед, на втором шаге провалился по пояс, сделал глубокий вдох и сунул голову под воду. Впереди виднелось овальное пятно бледно-зеленого цвета.

– Придется нырять, – сказал Корпс, обернувшись к другу. – Там проход наружу, который больше похож на проплыв, но не в нашей ситуации быть разборчивыми.

– Я не очень люблю плавать, – заметил Гераклид и насупился.

Вдалеке слышались крики преследователей, но с каждой секундой они становились все ближе, а потому Юлиус схватил друга и потянул в воду.

По счастью, Гераклид не сразу сообразил, что происходит, а потому сопротивляться начал, когда они уже успели проплыть достаточное расстояние. Если быть более точным, то греб всего один, таща за собой барахтающуюся ношу, в воде ставшую – хвала Посейдону! – чуть более подъемной.

По несчастью Аквус, позоря свою фамилию, действительно не любил, да и не умел плавать. Мало того, от неожиданности он не успел толком набрать воздуха, а остатки его растратил, когда начал бешено вырываться из рук Корпса.

Но «проплыв» был уже близко, а потому Юлиус надеялся, что они успеют. Мощно отталкиваясь ногами и одной рукой, он приближался к нему, таща в другой руке вертящегося и пускающего пузыри Гераклида, когда его кто-то резко дернул назад. От неожиданности мошенник разжал руку, выпустив друга, и тот заметался, замутив воду настолько, что невозможно было ничего разглядеть дальше собственного носа.

«Да за что мне все это?!» – вопросил Юлиус Корпс у богов, попытавшись схватить Гераклида снова.

Рука нащупала волосы, потянула к себе и тут же резко отдернулась, лишь только перед лицом Юлиуса мелькнул их обладатель, взмахнув рыбьим хвостом. Заостренные уши, огромные глаза на плоском лице и дикая улыбка, демонстрирующая тонкие, как иглы, зубы.

Теперь уже заметался сам мошенник. На мгновение у него мелькнула мысль бросить Гераклида и спасаться самому, тем более что вожделенный свет был уже совсем рядом. Неизвестно, сделал бы он так или нет, но Аквус, словно почуяв опасность, поразительно проворно для начинающего подплыл ближе и, продемонстрировав глаза не меньше, чем у недавнего морского чудовища, первым нырнул в яркое пятно. Юлиус последовал за ним и уже через несколько секунд они с Гераклидом, откашливаясь и выплевывая воду, сидели на камнях.

Отдышавшись, Корпс заметил, что пока наружу выбраться все же не удалось. Водоем находился в круглом гроте, а свет лился из большой трещины на потолке. Оттуда же доносились крики чаек, шум волн и задувал легкий ветерок. Вокруг озерца стояли три колонны, которые поддерживали свод пещеры. Еще одна лежала рядом с водой, разломанная на несколько частей. Юлиус наклонился и внимательно посмотрел под ноги. Пол явно был рукотворным: ровные квадратные плиты из темного и светлого камня. Заброшенный храм, судя по скромным размерам, посвященный какому-то мелкому божеству. Скорее всего, морскому. Воздух здесь был гораздо свежее, чем затхлый пещерный, иглозубая тварь не спешила лезть из озера наружу, а если поискать… Юлиус мечтательно прикрыл глаза. В руинах зачастую можно обнаружить массу интересного! В общем, если закрыть глаза на то, что они по-прежнему окружены каменными стенами, можно было вполне наслаждаться жизнь.

– Ты хотел утопить друга! – простонал Гераклид, сделав интонации настолько обвиняющими, что обладай они хоть какой-нибудь силой, Юлиус должен был умереть на месте.

– Между прочим, я тебя спас, дружок – заметил Корпс. – Ты что, не видел то странное создание с зубами-иголками и рыбьим хвостом?

– Кого?!

Аквус в один прыжок оказался на ногах, а через мгновение уже прижался к самой дальней стенке грота. Откуда столько силы и грации в этом еще недавно усталом и неповоротливом теле – оставалось только гадать.

С опаской глядя на успокоившуюся воду, Гераклид встретился со скептическим взглядом Корпса. Придав лицу выражение невозмутимости, он демонстративно постучал по стенке и прижался к ней ухом.

– Да нет там никого, милый, – раздался похожий на скрип голос.

Беглецы вздрогнули, переглянулись и медленно повернулись в ту сторону, где находился говоривший.

Поначалу Юлиус не смог понять, кто же прячется в храме помимо них. Лишь через минуту ему удалось разглядеть, что из каменной стены торчит сморщенная старушечья голова. Прямо под ней был выступ, который, проявив фантазию, можно было принять за окаменевшее тело.

– Ока… меневшая ба… бабушка, – выдавил из себя Гераклид, зикаясь и постукивая зубами. По-видимому, лимит неожиданных встреч и странных событий на сегодня для него был исчерпан.

– Бабушка. Давно так меня не называли, – в голосе собеседницы прорезались кокетливые нотки. – Да еще и чтоб такой молодой, юный, прямо-таки пышущий здоровьем. Жаль только, жить вам недолго осталось.

Подобные пророчества Юлиусу доводилось слышать не раз. И не два. Да и вообще, давно уже можно было сбиться со счета, сколько раз многочисленные недооракулы пытались предсказать гибель мошенника, а тот с постоянным упорством опровергал их слова. Но еще ни разу это не было сказано так, как сейчас. Сочувственно, абсолютно уверенно и с толикой фатализма в голосе. Отчего-то Юлиус подумал, что некто, вживленный в стену, имеет куда больше прав на подобные слова, чем разного рода стражники и обманутые богачи, которые предрекали ему смерть до этого.