Алексей Верт - Создатель балагана

– А, ясно. Так что насчет бумажки?

– Ну, так это, составить новый договор, чтобы хотя бы часть богов подписала. Ну, и вот.

Корпсу показалось, что Дионис еще что-то хотел добавить. Какую-то фразу, которая – было такое предчувствие – поставила бы все на свои места, но в этот момент активизировалась Флавия. Жрицу явно не устраивало, что ее бог валяется под ногами ее избранника.

– Ты чего его трогаешь, а? – насупившись, девушка наступала на Диоса. – Ты как обращаешься с великим Дионисом?

– Да ничего я не сделал, – надулся в свою очередь Парокл. – Сначала напиваются, потом спотыкаются, а я, значит, виноватый что ли? Пить меньше надо, смекаешь?

– Пусть бог сам решает, что ему надо, а ты не лезь со своими советами!

– Ах так, значит…

Юлиус расслабился. В самом деле, с чего бы Дионису бояться Диоса? Тот же Корпс, к примеру, нисколько его не боится. А выпить лишнего и потерять координацию – вполне нормально. Это, как выяснилось, даже с богами случается.

Ну, а начавшееся было фантасмагоричное противостояние человека и бога переросло в обычную семейную ссору. Ничего примечательного, хотя сама ссора и являлась опасностью для окружающих, попавших под горячую руку.

Дионис пробормотал: «Я, пожалуй, пойду», – и растаял в воздухе. Мошенник был уверен, что кроме него никто бога не расслышал, ибо как только словесная перепалка закончилась, Диос, Флавия и даже Леонид, который внимательно прислушивался, с недоумением заозирались.

– Он растворился, – сказал Юлиус. – Вернуться не обещал. Конечно, мы можем еще пожертвовать кровь жрицы, но, думаю, Дионис больше не придет.

– Тем не менее, – заметил Стадис. – Кое-какой совет он дал. Можно переписать договор. Но зачем это делать, я не представляю. Умнее – иметь терпение и постараться понять, что же этот договор на самом деле из себя представляет. Я понимаю, зачем он мог понадобиться людям, но для чего он нужен богам? Думаю, что следует спросить у них, но поскольку никакой другой жрицы, кроме последовательницы Диониса, здесь не наблюдается, придется отправляться к Оракулу в Дельфы.

– Но прежде, – наставительно подняла палец вверх Флавия, – надо попробовать местное трехлетнее красное. Это был первый совет.

– Прежде всего нам надо забрать пухлого, пока его не съел рогатый, – фыркнул Парокл. – А уже потом все остальное.

– А тебе это зачем, дружочек? – у Корпса вновь проснулись подозрения. – Ты вроде бы шел за сокровищами. Вон – висит шкура с камнями. Забирай.

– Я еще и шел за женщиной.

– Ее тоже можешь забирать. Вы с ней прекрасно ладите – вот и живите в мире. Детишки там, ферма, опять же. Корову заведете.

– Сарказм не уместен. Я отправляюсь с вами – хочется быть в гуще событий. И не переживай – награду я сам подберу. Ну, и я думаю, ты заметил – сотрудничество со мной приносит немало выгоды.

Сказав это, Парокл подмигнул Юлиусу точно так же, как совсем недавно Дионису. В отличие от бога мошенник не стал пятиться или спотыкаться. Он только вздохнул. По всему выходило, что отделаться от Диоса не получится, так что стоит присмотреться к Пароклу повнимательней. Тот, кто раньше казался обычным, хотя и не без способностей, конкурентом, на деле демонстрировал слишком уж большую сообразительность и догадливость. Определенно, вел свою игру, но победа должна остаться за Корпсом.

Они покинули комнату, полную статуй, и вернулись темный зал. Сияющий так, словно его признали лучшим поэтом Эллады, Гераклид продолжал играть с минотавром. Мошеннику совершенно некстати пришла идея, что они не продумали, как будут выбираться. Вряд ли монстр захочет так просто отпустить тех, кто привнес радость в его унылое существование.

Между тем Аквус был бодр и весел и жаждал общения.

– Ну, как все прошло?

– Замечательно. Дионис пришел, испугался Парокла, и теперь мы направляемся к Оракулу.

– Ты взял мне автограф?

Юлиус постарался взглядом выразить все, что он думает о Гераклиде, автографах и прочей ерунде, но Аквус был непрошибаем:

– Так да или нет?

– Нет.

Мошенник отобрал у друга сверкающую безделушку, за которой следил минотавр. Почти без размаха, но со всей силы, Корпс бросил ее в каменные обломки. По случайности драгоценность нашла щель, подходящую по размерам, и скользнула в нее.

Минотавр взревел. От этого рыка с потолка посыпалась пыль, и Александр, обиженно фыркнув, постарался спрятаться в складках одежды Стадиса. Монстр бросился к каменным обломкам и принялся отшвыривать их в поисках игрушки.

– Отлично, – голос Парокл был наполнен сарказмом, хотя не без доли уважения. – Ты сумел избавить нас от чудовища. Теперь надо будет спасаться в поисках другого выхода, пока минотавр не понял, что ты только что лишил его развлечения.

– Ты же говорил, что знаешь здесь все ходы и выходы, – нахмурилась Флавия.

– Знаю, – Диос поклонился. – Но так приятно напустить драматизма.

Корабль причалил в порту Дельф, и Юлиус, не дожидаясь, пока на камни набережной опустится трап, как заправский моряк, прыгнул с борта. Получилось не слишком изящно, но мошенник был настолько рад твердой земле под ногами, что смело наплевал на подобные мелочи. С самой высокой мачты. Или паровой трубы.

Он чувствовал такую радость от возвращения на материк, что мог бы потягаться с самим Одиссеем, добравшимся наконец до Пенелопы. Или с его дальним потомком римского происхождения, Улиссом, который повторил тот же финт с десяток лет назад – все газеты потом только и говорили о его кругосветном путешествии, о героизме, беспримерном мужестве и о столкновениях с людоедами, тайфунами и южными льдами.

Каким правильным было отплытие Юлиуса: без огласки, тайно, четкая цель, хорошо продуманный план, понимание перспектив… И каким хаотичным оказался приезд – с толпой дилетантов за плечами, с туманным будущим в виде – подумать только! – разговора с богами и, главное, с опасным ощущением предопределенности.

Юлиус терпеть не мог, когда выпускал из рук нить собственной жизни и переставал чувствовать, что все вокруг зависит лишь от его действий. Как сейчас, например. Последние несколько ночей он просыпался в холодном поту после снов, в которых был щепкой в водовороте судьбы, игрушкой для ветра, волн, Сциллы, Харибды… Да что уж там, самого Посейдона. И вместе с кусочком дерева, раздираемыми стихией, в водоворот попали случайные спутники, друзья, враги, мусор, домыслы, предрассудки – бррр. Юлиус передернул плечами и зашипел на Гераклида, идущего по трапу:

– Ну, что ты там копаешься, дружок? Быстрей!

Прежде, чем тот успел ответить, язвительно засмеялся с палубы Диос.

– Тебя-то что забавляет? – слишком уж часто этот вопрос звучал за последние пару недель – у Корпса с каждым днем все больше чесались руки врезать по противному худому лицу, неизменно кривящемуся в улыбочке.