Михаил Калинин - Работа для героев

Потом он вспомнил о Паки.

Парень упал совсем недалеко. И почему-то вопреки всякому здравому смыслу младший мэтр вдруг ощутил какую-то странную уверенность, что с ним все в порядке.

Он не принял чувства всерьез, но все же побежал.

Пригнувшись так, чтобы все время оставаться под прикрытием статуй и валунов, маг двигался к месту падения Паки. Над головой, больно задев плечо, пролетел таборитский щит. Джошуа пригнулся еще ниже и замедлил скорость наполовину. Возросшее количество угрожающих здоровью снарядов заставило его передвигаться почти ползком.

Дракон, не сбавляя ни тембра, ни звука, продолжал изливать на округу свою песнь, вселяя в душу младшего мэтра зависть к таким легким и такому магическому мастерству. Будь ситуация другой, впору было бы восхититься. Но в данный момент больше хотелось ругаться. Да так, чтобы римайнским сапожникам было стыдно.

Обойдя очередной валун, Джошуа наткнулся на молот Паки. Тот лежал на камнях, весь залитый серебряной кровью. Крови красной по сравнению с ней было совсем немного. Молот упал почти рядом с Паки, значит, и тот где-то близко.

Брать с собой оружие младший мэтр даже не пытался. По опыту знал, что ему эту бандуру попросту не поднять. Да и хозяину, будь он все же жив, она вряд ли сейчас понадобилась бы.

Двинувшись дальше, он поднял глаза на лежащую впереди статую извивающейся твари и понял, что может похвалить себя за догадливость. То есть сначала он обомлел, а потом с перепугу чуть не начал швырять молнии. И лишь после, взяв себя в руки, остановился.

Потому что в каменный бок твари вцепилась рука. Окровавленная, голая, человеческая. По крайней мере, несколько мгновений она была таковой.

А затем начала меняться.

Сначала пальцы и кости предплечья начали вытягиваться, неторопливо, но неуклонно увеличиваясь в размерах. Кожа стала трескаться и облезать. Под ней проступала отливающая медью чешуя. Ногти на растущих пальцах меняли форму, чернели, выдвигались, загибаясь, превращаясь в когти, свободно и как бы невзначай крошащие камень.

Рука-лапа потянулась, вцепившись в податливый камень, напряглась, подтягивая остальное тело. Вот появилась вторая рука, а с ней и голова. Еще сохранившая остатки вечно лохматой прически и простоватую улыбку. Правда ненадолго.

Еще несколько мгновений в этом существе можно было узнать Паки. Но потом его лицо тоже начало меняться, теряя всякое подобие человеческих черт. Подбородок и челюсть вытянулись вперед, раздались, наращивая костные хрящи. Глаза вместе со лбом наоборот ушли вниз, укрываясь за нарастающими костяными пластинами.

Не прошло и минуты, и вместо Паки на Джошуа смотрела огромная рептилия, покрытая медной чешуей, с забралом из собственных костей, прикрывающим мягкий нос и глаза.

Длинный раздвоенный язык вырвался из ее пасти, пробуя воздух.

Существо повело плечами, то ли разминаясь, то ли приспосабливаясь к своей новой ипостаси, и двинулось вперед.

Это его движение заставило Джошуа в панике отступить назад. Он запнулся и упал, больно ударившись локтями. Паки тем временем наполовину забрался на статую. Передние лапы коснулись земли, из-за камней показались сложенные за спиной крылья, а затем вторая пара лап и длинный гладкий хвост.

Когда он полностью оказался по эту сторону статуи, Джошуа, пока не переставший пребывать в ступоре, отметил, что он явно длиннее т о г о дракона, хотя и много ниже в холке.

Паки тем временем повел головой, словно только что услышал крик платинового похитителя принцесс. Немного приподнялся, выглядывая из-за скрывавших его камней и статуй, и взглянул на разошедшегося дракона.

Недовольно заурчал и двинулся к Джошуа.

Так резко и стремительно, что младший мэтр даже не успел ничего выкрикнуть пересохшим в мгновение горлом. Усеянная острыми зубами пасть мелькнула над его головой, и он уже почти попрощался и с головой, и с самой жизнью. «Джулия», – мелькнула одна-единственная мысль, и тело Паки накрыло его.

Когда нагрудная пластина больно саданула по лбу, Джошуа наконец соизволил открыть глаза. Его чешуйчатый приятель перелезал через него, осторожно переступая лапами и, судя по всему, стараясь не раздавить. Сориентировавшись, Джошуа упал на спину, чтобы облегчить Паки задачу и сберечь свое многострадальное тело от ушибов.

Паки прополз над ним, приподняв хвост, чтобы ненароком не задеть, и взобрался на укрывавшие их валуны.

Крик-песня ударила по медным пластинам, заставив их слегка светиться. Паки недовольно зашипел, пригнул голову и двинулся вперед. Джошуа последовал за ним.

Когда младший мэтр опасливо выглянул из-за камней, увидел, как Паки осторожно подкрадывается к увлеченному распугиванием всех и вся дракону. Змей стоял к нему спиной, гордо расправив крылья и вытянув длинную шею. Пасть его была широко открыта и устремлена в небо, словно он задался целью проглотить ярко светившее солнце.

Паки полз к нему, припав к земле, змеясь, как уж.

Преодолев две трети разделявшего их расстояния, он остановился. Подтянул задние ноги и хвост, напрягся, напружинив ходящие под чешуей мускулы. В следующее мгновение он резко выбросил тело вперед, а расправленные крылья увеличили длину прыжка.

Он ударил в спину дракона, вмиг оборвав песню-крик, сбив идеальную гамму небесной мелодии. От силы удара дракон припал к земле. Протестующе закричал. Расправил крылья.

Точнее, попытался расправить. Потому что и Паки не терял времени. Его непомерно длинный хвост уже оплетал дракона, сжимая нижнюю пару крыльев. Блокируя задние лапы своими передними конечностями, он впился в верхние крылья змея, норовя повалить его на бок.

Дракон заревел. Изогнул шею, силясь достать противника зубами. Его передние лапы били по земле, стараясь удержать равновесие. Не с первой попытки зубы небесного змея достигли желанной цели. Впились в медное плечо.

Казалось, еще мгновение, и чешуя Паки не устоит. Треснет, окрасит все кровью – красной или какая там кровь у людей, превращающихся в гигантских рептилий?

Казалось, но не случилось. Чешуя выдержала. А в следующий момент Паки вывернул плечо, и серебристые зубы соскользнули, оставив глубокие царапины.

Дракон повернул голову в другую сторону, переключив внимание на сжавшие его верхние крылья лапы. Усеянная зубами пасть хищно раскрылась, готовая прокусить медную чешую со второй попытки. Но когда могучие челюсти уже почти сомкнулись на ней, Паки резко убрал лапу, и дракон впился зубами в собственное крыло.

Хрустнули кости.

Несколько ударов сердца понадобилось дракону, чтобы осознать, что именно он прокусил и откуда взялась эта, несомненно, нестерпимая боль. Потом он оторвался от своего крыла и закричал. Пронзительно и с явной обидой. Лапа Паки снова схватилась за крыло, пережимая сочащуюся кровь.