Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!

Первой нашлась Инсина:

– У нас не так много есть, как ты думаешь, – поспешно сказала она. – Вы почти все уже забрали. Остались какие-то мелочи и наши дома, но…

Римуш беззаботно рассмеялся, но Иарра, на секунду поймав его взгляд, не увидела в нем никакого веселья. Ташин брат вел игру, и каждый его ход был просчитан. Кто там называл Бездомных тупыми животными?

– Нам не надо ваших домов, Высшие. Оставьте их себе. Мы хотим вашей свободы.

Ненадолго повисла такая тишина, что слышно было муху, с жужжанием бившуюся под потолком в поисках выхода. Энс Семум, цветом похожий на вареного рака и задыхающийся, завязал ложку узлом. Амурата негромко ответила:

– Вы – не рабы. Разве вы и так не свободны делать, что пожелаете?

– Я мебельщик, – сказал Римуш. – Я хочу открыть собственный магазин. Купить дом в Среднем городе. Взять себе жену… – он подумал и вдруг указал пальцем на Иарру: – вот ее!

– Что?! – Иарра не поняла, сколько голосов выдохнули это одновременно с нею. Она вскочила, не зная, запустить в него чем-нибудь тяжелым или прыгнуть через стол и попытаться задушить.

– Да как ты смеешь! – взвизгнула ее мать.

Дочь Амураты, девица с большими бархатным глазами и острым язычком, хихикнула и тут же притворилась, что на нее просто напал кашель. Иарра решила, что убьет ее следующей.

– Ты получишь все, кроме девушки, – твердо сказала Амурата. – Об этом даже не думай.

Чувствуя, что на нее смотрят буквально все, Иарра разжала кулаки и села обратно. Римуш встретился с ней взглядом и вдруг примирительно улыбнулся:

– Не бойся, балла. Я и не думал, – глаза у него были серыми и очень серьезными. Он снова обратился к энсам: – Я глупый Бездомный, не могу толком объяснить. Мы такие же люди, как вы, и хотим делать все, что можете вы. Мы не хотим быть богатыми и не работать… кое-кто хочет, но не я. Но теперь мы сами будем решать, чем нам заниматься. Не будет такого дела, которое нам нельзя. Мы будем владеть землей. Покупать себе дома, какие захотим. У нас будут лавки, и фабрики, и скот. Мы сами будем устанавливать цену своим товарам, сами распоряжаться всем. Вы не сможете больше нам указывать. Это наши условия, если хотите получить обратно ваших людей. А девушку я сам себе найду.

Он отбросил свою маску счастливого недоумка и больше не улыбался. Скулы затвердели, в глазах появился непримиримый блеск. Таким он очень походил на Ташу.

– Что, если мы откажемся? – спросила Амурата.

– Мы их всех убьем. Вас тоже потом убьем, а город разрушим.

– Не получится. Ты наверняка знаешь, что скоро вернется энс Карана с войском Красных. Если же, – Амурата тоже больше не притворялась дружелюбной, – если у тебя хватило ума допросить пленных, ты знаешь и о нашем договоре с Эссардом. Скоро у нас на службе будет пять тысяч Бессмертных… ты знаешь, кто это такие.

– А вы знаете, что у нас они тоже есть.

– Сколько? – спросила Амурата.

Римуш оскалился:

– Много.

– Ты – Бессмертный?

От такого предположения все, кто сидел с ним по одну сторону стола, отодвинулись еще дальше, насколько только могли. Но он только небрежно повел плечом:

– Нет. Мне нравится жизнь, какая она есть. Бессмертными стали, кто сам захотел.

– Поэтому, если я сейчас прикажу слугам тебя убить, ты не поднимешься снова.

– Я не поднимусь, – сказал Римуш. – А другие больше никого не слушают, кроме меня. Пленники живы, потому что я запретил их трогать. Если не веришь, энса, зови своих слуг.

Слуг не потребовалось даже звать. Стражники, все, кто был в зале, при словах Амураты, как один, подошли ближе. В дверях появились новые. Казалось, еще немного, и они не станут дожидаться приказа.

Но Амурата качнула головой, и Красные разочарованно отступили прочь.

– Поэтому ты не побоялся прийти сюда один? – спросила она.

Римуш неопределенно дернул плечом. Он успел, наверное, непроизвольно, схватить со стола и сжать в руке тупой серебряный нож для разрезания мяса – бесполезную игрушку против мечей. Теперь, с удивлением посмотрев на свою руку, вернул нож на место и откинулся на подушки.

– Нет, энса, мы уже свое отбоялись. Теперь… – Иарра ждала, что он скажет «ваша очередь», но Римуш помолчал и тихо закончил: – не боимся.

Иарра вдруг обнаружила, что задерживает дыхание, а пальцы, вцепившиеся край стола, побелели. Заставила себя откинуться на спинку дивана и принять прилично-беззаботную позу, точно так же, как только что это сделал Римуш.

Она не знала, отчего вся дрожит – гнев ли то перед наглостью Бездомного или ужас от чуть было не свершившегося на ее глазах убийства. Но была уверена – человек этот вполне заслужил смерть. На этот раз она ни за что, ни за что не стала бы за него заступаться.

Ни за что на свете!

Амурата между тем вернулась к делу:

– Итак, вы хотите, чтобы все Бездомные получили права Свободных?

– Разве Свободные принимают законы? – прищурился Римуш.

– Нет, но лучшие из них присутствуют на заседаниях Палаты, чтобы требовать от энсов мудрых и справедливых решений.

– Кто из них позаботится о Бездомных?

Энсы нахмурились, как будто до них разом дошло, к чему Римуш клонит. За другими столами шепотом возмущались.

– Чего же ты хочешь?

– О Бездомных не позаботится никто, кроме Бездомных, – торжественно изрек он.

– Ты хочешь… присутствовать в Палате? – неуверенно переспросила Амурата.

Он снова улыбался:

– Быть одним из вас.

Пока они ужинали, наступил вечер, прохладный и свежий вечер поздней осени, когда зимние дожди уже наступают на город, но капризные ветра еще нет-нет да подарят ему пару солнечных дней. Самое подходящее время, чтобы выйти в сад – великолепный тенистый сад энсы Амураты, благоухающий от цветочных клумб и гирлянд, влажный от нежно журчащих фонтанов.

Гости прогуливались по усыпанным мелким речным камнем дорожкам в раскидистой тени плодовых деревьев, скрывались в непрочном уединении украшенных беседок, чье ажурное плетение позволяло им казаться незаметными и в то же время наблюдать за всем, происходящим у фонтанов, и ждали возвращения энсов. Музыканты, тоже переместившиеся в сад, скрашивали их ожидание. Музыка теперь звучала громче и тревожней, под стать беспокойному настроению гостей: нежные задумчивые переливы сменились резким раскатом струн, ударами бубнов и пронзительными трелями флейт.

За столом, когда улыбающийся во весь рот Римуш потребовал себе места в первом ряду Палаты, уточнив, что иначе все пленные умрут и Бездомные продолжат то, что начали шесть дней назад – иными словами, станут громить, жечь и убивать, и к приходу энса Караны превратят город в руины – энсы не выдержали. Окончательно махнув рукой на законы, по которым важные для всего города решения должно принимать в присутствии свидетелей, они пообещали дать ответ позже и покинули зал. Теперь шел уже второй час, как они совещались, закрывшись во внутренних комнатах энсы Амураты.