Морган Райс - Восход драконов

Но здесь, за Воротами Бойца, по крайней мере, эти люди были свободны, как когда-то прежде, воины, которые могли соревноваться, тренироваться и оттачивать свое мастерство. Они представляли лучшее, что было в Эскалоне, являлись лучшими воинами, чем те, кого Пандезия могла предложить, все они были ветеранами Пламени и все служили по сменам, в пути, равном целому дню. Кира ничего не хотела больше, чем присоединиться к их рядам, чем разместиться в Пламени, сражаться с настоящими троллями, когда они проходили, и защищать свое королевство от вторжения.

Конечно, Кира знала, что ей никогда этого не позволят. Она была слишком юной, чтобы ее избрали для этой роли – к тому же, она была девушкой. В их рядах не было других девушек, но даже если бы и были, ее отец никогда не допустил бы этого. Его люди тоже смотрели на нее как на ребенка, когда она начала навещать их несколько лет назад, были рады ее присутствию в качестве зрителя. Но после того как мужчины ушли, она осталась позади одна, ежедневно тренируясь на пустых полях, используя их оружие и мишени. Сначала они были удивлены, когда, прибыв на место на следующий день, обнаруживали отметки от стрел в своих мишенях – и еще более удивлены темя, что они находились в центре. Но со временем они к этому привыкли.

Кира начала зарабатывать их уважение, особенно в тех редких случаях, когда ей позволяли присоединяться к ним. К сегодняшнему дню, два года спустя, все они знали, что она может угодить в мишени, которые многим из них не под силу, и их терпимость по отношению к ней превратилась в нечто еще – в уважение. Разумеется, она не сражалась в битвах, как эти мужчины, никогда не убивала человека, никогда не стояла на страже в Пламени и никогда не встречала тролля в бою. Она не могла размахивать мечом или сражаться топором или алебардой, как эти мужчины. У Киры не было их физической силы, о чем она очень жалела.

Тем не менее, Кира узнала, что она обладает природным даром владения двумя видами оружия, каждое из которых делало ее, несмотря на ее размер и пол, грозным соперником: ее лук и ее жезл. Первым она пользовалась очень естественно, в то время как на второе она наткнулась случайно несколько лун назад, когда не смогла поднять двуручной меч. Тогда мужчины смеялись над ее неспособностью взять в руки меч и, в качестве издевки, один из них насмешливо бросил ей жезл.

«Посмотрим, сможешь ли ты поднять этот жезл вместо меча!» – крикнул он, и остальные рассмеялись. Кира никогда не забудет стыд, который испытала в тот момент.

Сначала люди ее отца показали ей жезл в качестве шутки. В конце концов, они просто использовали его в качестве тренировочного оружия – эти храбрые мужчины, которые носили двуручные мечи, топоры и алебарды, которые могли разрубить дерево одним ударом. Они смотрели на ее деревянную палку как на игрушку, и это приносило ей еще меньшее уважение, чем она уже получала.

Но Кира превратила шутку в неожиданное оружие мести, оружие, которого другие боялись. Оружие, против которого не могли бороться даже многие люди ее отца. Кира удивилась тому, насколько он легкий, а еще большее удивление у нее вызвало то, что она может обращаться с ним достаточно хорошо и естественно – так быстро, что она могла нанести удар тогда, когда солдаты только поднимали свои мечи. Несколько мужчин, с которыми она сражалась, уходили после этого в синяках, и удар за ударом она завоевала к себе уважение.

Благодаря бесконечным ночам самостоятельных тренировок, самообучения, Кира освоила движения, которые поражали мужчин, движения, которые ни один из них не мог в полной мере понять. У них проснулся интерес к ее жезлу, и она обучила их. По мнению Киры, ее лук и ее жезл дополняли друг друга, каждый из них был ей в равной степени необходим: лук был нужен ей для боев с дальних расстояний, а жезл – для ближнего боя.

Кроме того, Кира обнаружила, что она обладает врожденным даром, которого не хватало мужчинам – она была ловкой. Кира была подобна блесне в море медленно передвигающихся акул. И пусть эти стареющие мужчины обладали большой силой, зато Кира могла танцевать вокруг них, могла прыгнуть в воздух, могла даже перепрыгнуть через них и приземлиться в идеальный сверток – или на ноги. А когда ее ловкость объединилась с техникой владения жезла, это стало смертельной комбинацией.

«Что она здесь делает?» – раздался сердитый голос.

Кира, которая стояла на тренировочном полигоне рядом с Энвином и Видаром, услышала приближение лошадей и, обернувшись, увидела, что к ним скачет Мальтрен в окружении нескольких своих товарищей солдат. Он все еще тяжело дышал, поскольку держал меч после тренировки. Он бросил на нее презрительный взгляд, и внутри у Киры все сжалось. Из всех людей ее отца Мальтрен был единственный, кому она не нравилась. Он ненавидел ее по какой-то причине с того самого дня, когда впервые увидел девушку.

Мальтрен сидел верхом на своем коне и кипел от гнева: обладая плоским носом и уродливым лицом, этот человек предпочитал ненавидеть и, казалось, он нашел мишень в Кире. Он всегда противился ее присутствию здесь, вероятно, из-за того, что она была девушкой.

«Тебе следовало бы вернуться в форт своего отца, девчонка», – сказал он. – «И готовиться к пиру вместе с другими юными, невежественными девицами».

Лео, который находился рядом с Кирой, зарычал на Мальтрена, и девушка положила успокаивающую руку на его голову, сдерживая волка.

«А почему этому волку позволено заходить на полигон?» – добавил Мальтрен.

Энвин и Видар смерили Мальтрена холодным тяжелым взглядом, вставая на сторону Киры. А сама девушка не сдавала позиции и улыбалась в ответ, зная, что она находится под их защитой и что он не сможет заставить ее уйти.

«Возможно, тебе следует вернуться назад на тренировочный полигон», – парировала она с насмешкой в голосе. – «И не докучать себе делами юных, невежественных девиц».

Мальтрен покраснел, не в силах ответить. Он развернулся, собираясь умчаться прочь, но не мог этого сделать без одной последней колкости в ее сторону.

«Сегодня мы тренируемся с копьями», – сказал он. – «Тебе лучше оставаться в стороне от настоящих мужчин, бросающих настоящее оружие».

Он развернулся и ускакал прочь вместе с другими и, пока Кира наблюдала за тем, как он удаляется, ее радость от нахождения здесь была омрачена его присутствием.

Энвин подарил ей утешающий взгляд и положил руку на ее плечо.

«Первый урок воина», – сказал он. – «Заключается в том, чтобы научиться жить с теми, кто тебя ненавидит. Нравится тебе это или нет, но ты окажешься в сражении бок о бок с ними, твоя жизнь будет зависеть от них. Часто твои враги явятся не снаружи, а изнутри».

«А те, кто не умеют сражаться, работают своими языками», – прозвучал голос.