Антон Орлов - Крысиный Вор

В этот раз Шнырь путешествовал через Хиалу на спине у демона, который показывал дорогу Крысиному Вору. Летун был мохнатый, как шмель, и притворялся, что хочет сбросить пассажира, но гнупи цепко держался за его жесткую шерсть.

Свистел мутный, как прокисший кисель, воздух, рассекаемый двумя парами крыльев, а Шнырь думал о жертве, которую посулил ему господин. Вкусную печенку он съест сам, никому не даст… А остальным поделится с тетушкой Старый Башмак и, может, с кем-нибудь еще из тех, кто его не обижал, – но совсем чуть-чуть и только если хорошенько попросят.

Радуясь этим мыслям, он едва не упустил тот момент, когда впереди раскрылись Врата Хиалы и «шмель» вильнул в сторону. Изо всех сил оттолкнувшись от его мохнатой спины, гнупи сиганул в арку, покатился кубарем по траве.

Крысокрад из утыканной иглами твари с мощными крыльями перекинулся в обычного дикого кота с кисточками на ушах. Настороженно прислушался, глянул в сторону замершего гнупи: он ведь и раньше чуял преследователя, а теперь хозяйские скрывающие чары ослабли. Однако беда миновала – то ли не заметил, то ли что-то заметил, да не понял. Соглядатай про себя ухмыльнулся тому, что опять удалось его провести.

Потом кот раздраженно фыркнул и побежал к людскому жилью, а гнупи потрусил за ним. Дома еле виднелись в ночи, как будто тетушка Старый Башмак вышила их темными нитками по черному бархату.

Хантре кружил по улицам до рассвета. Он чувствовал, что и ктармийцы, и похищенные ими люди где-то в этом городе есть, но что-то сбивало его с толку, мешало определить верное направление. Словно эхо в горах: отражается, множится, блуждает, и не поймешь, в какой стороне кричали.

Использованы чары, создающие эффект эха. Тут выручили бы агенты Тейзурга: не маги, не амулетчики – обыкновенные шпионы, натренированные все подмечать. Но людей Тейзурга в Сулете нет, а действовать надо сейчас, пока бандиты не сбежали, убив пленников. Что-то их растревожило: то ли кто-то из захваченного оплота успел послать мыслевесть, то ли, наоборот, здешних насторожило отсутствие связи. Хантре улавливал их беспокойство, словно шорохи, доносящиеся из гнезда шершней. Вот только где оно спрятано, это гнездо?

Охватившее его беспокойство было вроде полосы прибоя: то накатит – то отхлынет, и болтаются там колючие обрывки водорослей, полуживые медузы, какие-то обломки, то вода тебя обволакивает и пытается утащить, то от холода мурашки по коже… Он слишком часто перекидывался и слишком много времени проводил в облике. Сам понимал, что не стоит, но в кошачьей шкуре ему нравилось – словно ты в небольшой уютной комнате, надежно запертой изнутри. Безопасно. Ему не хотелось привязывать свои ощущения к этому слову, и он избегал так думать, но в глубине души знал, что все дело в этом.

Ничего удивительного, что после всей той мути и мерзости, которая творилась в оккупированном демонами замке – успел зацепить краешком, и этого по горло хватило, – его накрыло «прибоем».

Хотелось драки. Именно драки, а не побоища. Но не за счет заложников. Это слово для него почему-то было привычней, чем «пленники». Кажется, там, где он жил до возвращения в Сонхи, захваченных бандитами людей называли заложниками. И спасать их надо в первую очередь. Поэтому насчет драки – как сложится. Скорее всего придется пустить в ход магию наибольшей мощности и поубивать «воинов чистоты» раньше, чем те опомнятся.

В придачу кто-то таскался за ним по пятам. Появился он не здесь и не сейчас, давно уже: скользил следом, будто еле уловимая тень, оглянешься – вроде бы никого нет. Ощущение как от назойливой мухи: навредить не может, но раздражает. Вероятно, шпион Эдмара.

Сейчас он раздражал больше обычного, поскольку сильнее ощущалось его присутствие. Если Тейзург налагал на него какие-то скрывающие чары, теперь они явно ослабли и не были своевременно возобновлены. Раз так, можно его изловить…

Хантре в облике крался вдоль кирпичной стены, с которой осыпалась старая известковая шелуха, крался все медленнее – а потом молниеносно развернулся и прыгнул, сбив преследователя с ног. Тот рванулся прочь, но маг уже принял человеческий облик и на ощупь схватил его за шиворот.

Это был кто-то маленький и жалкий, почти невидимый – колышется в темноте пятно, словно расплывающиеся чернила в мутной воде.

– А ну, пусти, ворюга, не то мою курточку порвешь! – Голос хнычущий, но с нотками ненависти.

– Кто ты такой?

– Ограбленный тобой Шнырь, вот кто!

– Какой еще Шнырь?

– Какой-какой… Крыску помнишь? Это был я!

– Ты – призрак крыски? – озадаченно уточнил Хантре.

– Не призрак, а подло ограбленный бывший ее владелец! Дурачина ты, рыжий, а не видящий , если меня от призрака отличить не можешь! Хе, как я тогда в тебя крыской-то залепил, прямо по лбу, а ты и увернуться-то от моего удара не смог!

– Ага, вспомнил. Ты один из тех гнупи, которые служат Тейзургу.

– Вот-вот, и никогда я тебе свою крыску не забуду, нипочем не прощу! Ты должен был мне ее вернуть, а ты что сделал?

– Раз ты гнупи, ты чуешь «ведьмины мясорубки». В этом городе есть две, только недоделанные. Можешь определить, где они находятся?

– Так бы я тебе, ворюге, и сказал, даже если б знал! – злорадно проворчал Шнырь.

– Ты ведь на службе у Тейзурга, верно? – Теряя терпение, Хантре встряхнул его. – Твой господин велел уничтожить «мясорубки». Говори, где они?

– Для господина-то я бы сказал, господин добрый, а ты злой, но ты, рыжий, вытряхни-ка мусор из ушей! Сказал бы, если б знал. А я и не знаю, все тут запутано-перепутано, совсем как пряжа тетушки тухурвы, когда она колдует, чтобы сбить людей с толку, да приговаривает: «Как мои нитки не распутаешь, так и мои чары не расплетешь». А за крыску ответишь, я буду вечной проблемой твоей совести!

– Ты хотел сказать – укором совести? – рассеянно произнес Хантре, размышляя над сравнением: все запутано, как пряжа, – есть в этом какая-то подсказка…

– Не укором, а проблемой! Укором-то тебя не проймешь, вот и господин про тебя, рыжего мерзавца, так говорит. Он тоже считает тебя мерзавцем, потому что ты дома не ночуешь, хотя он и наливает тебе зазря вкусные сливки, которых ты не заслужил, понял?

– Это он приказал тебе за мной шпионить?

– Так я тебе и скажу!

– Ладно, убирайся.

Маг выпустил ворот курточки, и Шнырь проворно отбежал, шмыгнул за угол, но не ушел. Хантре было не до него. Перепутанные нитки можно или распутать, или разрезать. Во втором случае ктармийцы поймут, что появился враг, так что придется мчаться к их штаб-квартире сломя голову… Но другого способа нет.

«Нитки» напоминали клейкую паутину: скорее увязнешь, чем порвешь. Это требовало большого расхода сил, зато он наконец-то определил, где находится сердцевина этой путаницы, и бросился туда.