Антон Орлов - Крысиный Вор

С того раза и до прибытия в пункт назначения первого амулетчика наружу не выпускали, зато Тейзург не позволял о себе забыть, хотя невозможно было угадать, появится он на очередной станции или нет. Похоже, эта новая игра изрядно увлекала его.

Иногда его не было видно, но Хантре чувствовал его взгляд, настойчивый, словно возле лица вьется насекомое.

На границе с Флидой, где расстилается полупустыня с зарослями вечнозеленого кустарника и выветренными красновато-бурыми скалами, похожими на разрушенные амфитеатры, он сидел с чашкой на веранде вокзального буфета и будто бы не обращал внимания на прибывший поезд. Хантре поглядел на него и не стал подходить, а Дирвен что-то проорал, высунув вихрастую голову в окно вагона, но сопровождающие оперативно его оттащили и закрыли жалюзи.

Перекинувшись, Хантре отправился гулять по окрестностям: стоянку обещали на час, к тому же без него не уедут. Видел много незнакомых птиц, но охотиться не стал – зачем, если в поезде кормят? Еще видел издали трех или четырех сойгрунов, длинноруких, вертлявых, с людскими торсами и ногами кузнечиков. Уловить присутствие мага в звериной шкуре те не могли, но все равно что-то их насторожило, и они длинными прыжками умчались прочь.

Потом его окликнул сверху скрипучий голос:

– Эй, Хантре Кайдо, сыграем в три загадки? Первосортный ответ на любой вопрос, без обмана!

Высоко в развилке одинокой гигантской мананаги, которая была покрыта не шипами, а жестким белесым волосом, устроился, сложив крылья шалашиком, тощий крухутак с большим клювом в пятнах засохшей крови и глазами печального мудреца. Западный ветер уносил его зловоние в ту сторону, куда тянулись рельсы, поэтому Хантре не учуял его раньше.

– Играем на твои мозги? Каждая загадка – три попытки, все по-честному, честнее не бывает! Информация – чистое золото, исчерпывающий правдивый ответ на любой вопрос!

Кот с кисточками на ушах презрительно фыркнул и потрусил по нагретым солнцем шпалам к станции. Когда он вернулся, Тейзурга на веранде уже не было, только на столике одиноко и выразительно белела его чашка, и рядом с ней лежала черная роза.

На вокзале в Мерханде, столице Флиды, царило столпотворение, напоминавшее птичий базар. На перроне кишели пассажиры, встречающие, провожающие, лоточники, воришки, грузчики с тележками, станционные служащие с начищенными латунными бляхами на тюрбанах, а когда поезд тронулся, Хантре увидел в толпе Эдмара. Тот улыбнулся и помахал рукой, его китонская баэга из искристого синего шелка с черным узором притягивала внимание, словно орхидея в куче пестрого хлама.

В следующий раз он объявился только в Мадре, на станции Нубет. Вокруг простирались волнистые, словно застывшее море, желтые пески – покрытые рябью, поросшие пучками жесткой травы, испещренные цепочками мелких следов.

– Прогуляемся? – предложил Тейзург, словно перед тем они прервали разговор всего полчаса назад. В этот раз он был одет, как сурийский кочевник, лицо ниже глаз закрывала матхава, приколотая к черному тюрбану парными золотыми булавками в виде скорпионов.

Хантре пошел рядом с ним, про себя подумав: если опять собираешься устроить мордобой, врежу первым, а еще лучше – сразу перекинусь, и будешь потом рваные раны залечивать…

– У меня для тебя подарок, – нарушил молчание Эдмар, когда состав с бронзовой драконьей мордой стал совсем игрушечным, а беленые постройки превратились в россыпь коробочек на огромной песчаной ладони Олосохара. – Своего рода метафора наших отношений.

– Это что?

В первый момент показалось, что он держит на ладони крупную головку розы бежевой окраски. Потом разглядел, что роза хоть и пышная, но сухая, лепестки расположены несимметрично и местами покрыты кристалликами песочного оттенка. Да это же вовсе не растение, а камень! Хантре ничего подобного раньше не видел. По крайней мере, не видел в Сонхи.

– Так называемый лунный гипс. Когда в Олосохаре идет дождь, вода сразу уходит вглубь, заодно она вымывает из песка и уносит с собой частицы гипса, из которого после испарения влаги образуются кристаллы это минерала. Никакого волшебства, но в результате получается настоящее чудо – песчаная роза, или, как ее еще называют, роза пустыни. Эту я нашел сам, прими ее в подарок.

На ощупь она была шершавая и слегка бархатистая. Перед тем как взять, Хантре проверил ее на предмет заклятий: ничего прикрепленного или внедренного в структуру – олосохарская магия не в счет, она здесь повсюду, в каждой песчинке, но от себя Тейзург никаких сюрпризов не добавил.

– Осторожничаешь… – Собеседник сощурил длинные насмешливые глаза, так что они стали как два полумесяца – должно быть, ухмыльнулся под скрывающей лицо сурийской повязкой. – Напрасно. Даже если бы я мог тебя приворожить, я не стал бы этого делать. Песчаная роза парадоксальна и восхитительна, эфемерна, как цветок – ее можно разбить на осколки, и в то же время долговечна, как друза кристаллов, которые с течением времени становятся все совершенней и прекрасней. Когда мы с тобой встретились в моей прошлой жизни после неимоверно долгой разлуки, наши отношения разбились вдребезги. Проблема была в том, что ты меня боялся.

– А если не заливать? – фыркнул Хантре.

– Увы, если б я заливал… Обратись к своей способности различать ложь и правду – порой ты о ней забываешь, хотя мог бы воспользоваться. Ты считал меня истинным демоном, что до некоторой степени соответствует истине, и боялся до потери пульса, а я над тобой издевался. В то же время меня это бесило и печалило, поскольку в глубине души я чувствовал, что между нами все должно быть иначе… Но мы как будто проваливались в какую-то адскую трясину, и конец этому положила только моя смерть.

– Это я тебя убил?

– К счастью, не ты. Обрати внимание, из окон поезда за нами наблюдают в бинокли. Увы, то, что они рассчитывают увидеть, сейчас вряд ли может произойти, ты еще не готов, а то бы мы им показали…

Хантре покосился на далекий поезд и внутренне содрогнулся.

– Показывай им все, что угодно, только без моего участия. Мне пора возвращаться, скоро отправление, а мы слишком далеко зашли.

– О, если бы мы могли зайти еще дальше…

Ничего на это не сказав, Хантре перекинулся и помчался к станции, распугивая ящериц и мышей-песчанок. Розу пустыни он все-таки взял с собой, распространив на нее действие заклятья «со всем, что на мне есть».

Данра сошла с поезда в Харзате – пестром торговом городке на перекрестье железной дороги и трех караванных путей, с огромным рынком, который был едва ли не больше всех, вместе взятых, жилых кварталов Харзата.

– Бабушка, мы еще увидимся? – спросила Хеледика.

На душе у нее было смутно.