Антон Орлов - Крысиный Вор

– Зато избавились бы от этой сволочи, – угрюмо процедил виновник. – Насовсем.

– Не факт, что избавились бы, – сухо возразил Орвехт. – И даже если бы – не факт, что насовсем.

– Согласно секретной инструкции, с которой ты ознакомил несколько десятков городских недоумков, решающие действия ожидались от другого фигуранта, – напомнил Крелдон. – Кстати, прими к сведению, что упомянутое распоряжение аннулировано. Коллега Тейзург – глава дружественного Ларвезе сурийского государства и наш деловой партнер, покушения на него наказуемы законом.

– Почему? – голос парня дрогнул от обиды.

– Потому. Ты исполнитель, твое дело – выполнять приказы и соблюдать дисциплину.

Амулетчик на это ничего не сказал, но дерзко сощурился.

– За попытку нарушить общественный порядок на бульваре Шляпных Роз твои сообщники понесут ответственность. Считай, ты втравил их в неприятности.

– Мы не порядок нарушать собирались, а против срамотизма бороться! Ну, я имею в виду, бороться за общественную нравственность. Как в том мире, о котором Баглен Сегройский в своей книжке написал – вы, что ли, не читали?

– Представь себе, мы тоже читали Баглена Сегройского, – сказал Орвехт. – И в отличие от тебя дочитали до конца. Давай-ка посмотрим, кого ты навербовал. Во-первых, Филенда и другие такие же дамы, которых хлебом не корми, только дай посудить других. Во-вторых, нравоучители вроде Шаклемонга. Сколько мне приходилось наблюдать деятелей такого сорта, чаще всего оказывалось, что это люди со своей гнилью в душе, притом с сильной потребностью кого-нибудь преследовать и подвергать мучениям. Когда Шаклемонг говорит, что он бы одних живьем сжег в печи, а других обмазал дегтем и подвесил вниз головой, я ему, знаешь ли, верю. При попустительстве властей и поддержке толпы он бы и впрямь так поступал. Нравственность для таких, как он, – оправдательный предлог и удобный инструмент. В-третьих, к вам прибились недоросли из тех, которые всегда рады над кем-нибудь поглумиться. Этим не важно, за что бороться, за нравственность или за ее противоположность – все едино. Главное, чтобы не было спросу, а вы им как раз это и наобещали. Вы же прекрасно понимаете, что Тейзург вам не по зубам – следовательно, собирались нападать на тех, кто не сможет дать отпор?

– На его подражателей-срамотистов, – глядя исподлобья, процедил Дирвен. – На тех, кто заслужил!

– На тех, кто не сможет дать отпор и станет легкой добычей для вашей банды.

– Мы не банда, а гильдия общественников! – Мальчишка начал злиться, его голос зазвучал ломко и отрывисто. – И люди у нас в гильдии благоустремленные и высоконравственные, а не такие, как вы говорите!

– Каких ты словечек от новых друзей нахватался… Благоустремленные и высоконравственные люди – это те, кто честно живет, судит себя, а не других, помогает тем, кто в этом нуждается, совершает добрые поступки. И хвала богам, что среди нас такие есть. Это Зинта высоконравственная – она только тем и занимается, что лечит людей и носит еду малоимущим пациентам. Или возьми Хантре Кайдо и Зомара Гелберехта – оба рискуют жизнью и готовы драться насмерть, когда надо кого-нибудь спасать. Смотри на поступки – только они имеют значение. А ты собрал под свои знамена последнюю дрянь, какую не во всякую воровскую гильдию возьмут, потому что побрезгуют. Самому-то не противно?

– Так другие не пошли, только эти, – буркнул амулетчик, по-детски щурясь, словно вот-вот разревется. – Зато они, какие бы ни были, готовы бороться против Тейзурга за нравственные идеалы!

– Ты меня слушал или сидел тут, заткнув уши? Не за идеалы они будут бороться, а кормить своих внутренних демонов, используя пресловутую нравственность в качестве колюще-режущих столовых приборов.

– Слушал! Насчет Зинты и Гелберехта я согласен, их можно уважать, а Хантре Кайдо надо в каторжную тюрьму заодно с Тейзургом!

– Надо полагать, в благодарность за то, что он спас тебя, твоих близких и всех остальных в «Золотом подсолнухе»?

– Так он же по найму, деньги зарабатывал… – отведя взгляд, неприязненно процедил Дирвен, а потом снова вскинул голову, тряхнув отросшими вихрами: – И не передергивайте мои слова, не за это, а за то, что они с Тейзургом два башмака пара! С такими нельзя иначе. Он же не смылся вовремя из этой поиметой гостиницы, хоть и видящий восемь из десяти. Я не видящий , поэтому ушел… Тьфу, то есть, наоборот, несмотря на это, я ушел, а он остался! И Тейзурга он так и не убил, хотя в секретном распоряжении было сказано, что убьет. С этим надо бороться, и власти того мира, про который написал Баглен Сегройский, это понимали, а у нас еще не поняли… Там борцы за нравственность объединились и требовали своего, и власти их поддерживали, не то что у нас.

– Это верно, тамошние власти допустили такую печальную ошибку, серьезно подмочив свою репутацию в глазах более-менее разумных подданных. Недаром же говорят: не тот дурак, кто съел два жбана огурцов, а тот дурак, кто их ему дал. Ты и в самом деле рассчитываешь, что Ложа совершит такую же глупость – при том что мы тоже читали Баглена Сегройского?

– Значит, вы эту книжку не поняли! – запальчиво возразил Дирвен. – Власти должны помогать нам и финансировать, иначе все начнут жить, как Тейзург, потому что посмотрят на него и сами такие же станут!

– Вот даже не знаю, что хуже, когда балбесы вроде тебя не обучены грамоте – или когда они научаются читать и давай все на свой лад перетолковывать, – проворчал молчавший до сих пор Крелдон.

Они с Орвехтом на допросах нередко работали в паре: коллега Суно ведет разговор, а коллега Шеро в это время изучает собеседника, отслеживая с помощью особых магических приемов эмоции, намерения, скрытые душевные движения.

– Подражателей у Тейзурга не так уж много, – продолжил Орвехт. – Остальные смотрят на них со стороны и продолжают жить по-своему. Истинное бедствие – это когда появляются такие, как вы, начинают баламутить общество и стравливают тех и других. Вот тогда, при достижении некой точки кипения, возможно все что угодно.

– Было бы возможно, кабы мы это допустили, – тяжело припечатал Шеро Крелдон. – Посидишь на гауптвахте, да без книжек, раз они тебе впрок не идут. Срамотизм был бы, если б ваша малахольная банда пошла по улицам с этакими картинками. – Он кивнул в угол, где стоял конфискованный у Филенды шест с разрисованным кругом.

– Это наша борьба! Мы все равно будем показывать и рассказывать, что такое срамотизм, и обо всех безобразиях Тейзурга, и про то поимелово в гостинице, чтобы каждый знал, от чего надо оберегать неокрепшие умы!

На пороге кабинета появились вызванные мыслевестью службисты.

– Заберите у него все амулеты – и на гауптвахту.