Андрей Левицкий - Магический Вор

Барлоу потер челюсть, а Тира пожала плечами:

– Мы не знаем, что значит рисунок. И если ты идешь куда-то, то мы пойдем с тобой.

– Нет, не пойдете, – возразил я, отодвигая край мешковины и выглядывая в окно. У таверны, рядом с повозками крестьян, стояла приехавшая из замка карета, запряженная парой гнедых. – Вам там будут не рады, так что я пойду один, а вы дождетесь меня здесь.

– Ты сбежишь.

– Не дури, Тира. – Отпустив мешковину, я посмотрел ей в глаза. – Во-первых, я бы мог сбежать из своей комнаты. Почему не сбежал? Хозяйка таверны моя хорошая подруга, она бы вывела меня одним из десятка ходов, которые здесь есть, и сейчас я бы уже садился на корабль где-нибудь на побережье. Во-вторых, я теперь по уши увяз во всем этом. Если хочешь довести все до конца с моей помощью – придется тебе доверять мне хотя бы немного. А мне доверять тебе. Как бы это ни противоречило желаниям нас обоих.

День выдался пасмурный и ветреный. Подняв воротник плаща, я остановился перед железной дверью в стене дома, которым заканчивался неприметный тупик на окраине города. Дверь эта на огромных ржавых петлях выглядела так, будто не открывалась ни разу с тех самых пор, как ее здесь поставили. В ней была решетка с толстыми прутьями, и ржавчина на них напоминала застарелые пятна крови.

Вытащив нож, не сумеречный, обычный, я постучал по решетке: три раза, потом два, потом снова три и, после длинной паузы, один. Код менялся еженедельно.

Отголоски стука увязли в кучах мусора у стен и густом бурьяне. С кривой грязной улочки позади не доносилось ни звука. Я снова собрался постучать, но не успел, железная дверца за решеткой раскрылась. Из-за прутьев на меня глянуло унылое бледное лицо с темными кругами под глазами, что делало этого человека похожим на сову. Отвисшая губа обнажала почти беззубые десны, из вывернутых ноздрей торчали кустики желтых волос. Он уныло глядел на меня и не шевелился, а я смотрел на него. Это длилось с полминуты, потом я сказал:

– Филин, мне постучать еще тебя по лбу, чтобы ты отмер и раскрыл дверь?

Он моргнул, выпуклые серо-желтые веки без ресниц, будто половинки ореха, опустились и поднялись. Лязгнул засов, дверь открылась. Филин так ничего и не сказал – трудновато говорить без языка. Я шагнул внутрь, и он закрыл дверь. Вместо правого уха у него был лоснящийся лиловый комок, а вместо волос на морщинистой башке рос желтоватый пушок. Уха, языка, нескольких пальцев и некоторой части разума Филина лишила пыточная магия палачей из Дома Ментала. По нашим землям ходит, ковыляет или ползает значительное число людей, имеющих более чем веские причины ненавидеть менталистов, которые умеют морочить и подчинять чужие сознания, а еще хорошо умеют пытать тех, чей разум оказался слишком крепок и не покорился им.

В Арде несколько крупных магических Домов, они владеют замками, землями, кораблями, факториями, цехами, иногда целыми городами. А если и не владеют, то почти всегда имеют большое влияние в окрестных землях. Зангар – один из немногих независимых городов, управляемых Магистратом в содружестве с местной церковью, не подчиняющийся ни одной гильдии. Только поэтому люди из Дома Реликвий вынуждены действовать тут тихо. И городская стража, и церковные клирики-ищейки рьяно следят за тем, чтобы маги с их ссорами, интригами и враждой, постоянно идущей между крупными Домами, не натворили бед в городе и ближайшей округе.

Внизу лестницы я толкнул вторую дверь, миновал полутемный коридор и вошел в питейный зал «Тихой ночки». Пламя очага и факелы, торчащие из железных колец по стенам, озаряли длинные столы и лавки, почти треть зала отгораживала высокая каменная стойка, похожая на уменьшенную копию замковой стены. За нею прохаживался сутулый великан, про которого я был уверен, что в роду у него затесались волосатые гнохи. Он безразлично посмотрел на меня. Еще несколько человек, искоса глянув в мою сторону, отвернулись. Я пошел через зал. В воздухе, казавшемся жирным и маслянистым, висели сизые слои дыма, запах жареного мяса и тушеной капусты, пива и дешевого вина. Мерно гудели голоса, звякали кружки и стаканы. Поскольку главный городской судья любил наказания в виде лишения различных частей тела, значительная часть находящихся здесь людей могла похвастаться неполным комплектом пальцев, а то и конечностей. Были в зале и одноглазые, и одноухие, и даже совсем безухие, равно как и безъязыкие.

Пройдя мимо стойки, я повернул в короткий тупиковый коридор. В конце его, за столом на лавке с покатой спинкой раскинулся веснушчатый русоволосый мужчина с тщательно подстриженной светлой бородкой. Он вел свой род от табунщиков с восточного побережья Андаманских степей и был известен среди городского сброда всех мастей как атаман Гаррота. Как его звали на самом деле, не ведал никто.

На столе было несколько бутылей с вином гораздо более дорогим, чем то, что пили большинство посетителей, стаканы и закуска. На стуле слева сидел маленький остроносый убийца, любитель топоров по кличке Вывертень, а справа длинноволосый, лохматый Дикарь Хуго. Количества растительности на его теле вполне хватило бы для троих обычных людей. К Гарроте прильнули две девицы: пьяно хихикающая блондинка и смуглая фанга. Блондинка, судя по движениям плеча, под столом гладила атамана крупнейшей городской шайки – и, к слову, владельца «Тихой ночки» – по разным интересным местам, не забывая при этом потягивать вино из стакана, а смуглая прижималась щекой к его плечу.

Когда я остановился у стола, Гаррота улыбнулся и спросил своим бархатистым низким голосом, от которого женщины млели не меньше, чем от его гордого профиля, широкой груди и густой шелковистой бороды:

– Здорово, брат вор, а мы тут как раз завтракаем… Присоединишься?

– Не могу, – сказал я. – У меня дело. Очень важное и еще более срочное.

Внимательно глянув на меня, атаман кивнул Вывертню, покосился на Дикаря Хуго, и они поднялись. Гаррота что-то сказал надувшей губы блондинке, пошептал в маленькое ухо томно улыбнувшейся фанге, после чего все четверо, прихватив со стола пару бутылок и стаканы, удалились.

Он встал, и мы обнялись, похлопали друг друга по плечам, после чего атаман упал обратно на лавку, а я занял стул Вывертня и произнес:

– Скажи – ты знаешь, что означает этот знак? Смотри внимательно…

Я стал медленно водить пальцем по столу, и Гаррота выпрямился на лавке, наблюдая. Нарисовав букву «Х» и перечеркнув нижние концы короткими поперечинами, я вопросительно посмотрел на него. Атаман задумчиво погладил бороду.

– Не очень-то понятно, брат вор. Что это ты сейчас накалякал?

– Этот знак оставил Жаба-Рэй перед смертью, – сказал я.