Андрей Мансуров - Конан и Слуга Золота

— … нет! — чей-то еле слышимый писк где-то на самом краю сознания. — Он слишком ослаб от потери крови! Даже с бульоном — не раньше, чем через два-три дня, ваше величество!

— Вот чёрт! — снова сердитый писк. Комары там, что ли, летают над ним? — Неграл его раздери! Это слишком поздно! Я не могу ждать. Ладно. Тогда ступай к этим двоим. И помни — они нужны мне живыми и по возможности здоровыми! Потому что… в случае чего… Казнить-то можно в любом состоянии. А вот использовать… Поэтому сейчас: я сказал — здоровыми!

— Слушаю, и повинуюсь, мой повелитель! Всё, что в моих силах, и свыше, будет сделано, только бы ваше величество было довольно!

— Хорошо, хорошо… Ступай!

— … всех! Кто тебя просил это делать?! — возмущение султана было так велико, что брызги слюны так и летели изо рта. — Кто?!

— Да никто, ваше величество! Говорю же, я просто искал свою женщину, и открывал все запертые двери и решётки! Откуда же я мог знать про этих арестантов? А что, они снова взялись за грабежи и убийства? — Конан не удержался, чтобы не сыронизировать, но был так серьёзен, что Боташ сдержался.

— Нет! — он фыркнул, посопел. Затем рассмеялся, — Нет. — Боташ продолжил уже куда спокойней, — Эти задохлики — не грабители и убийцы. Те у меня не сидят без дела — они дробят камни, мостят дороги, добывают руду в… ну, не важно.

А этим, — он снова засопел, — опасно было давать… э-э… общаться с честными уголовниками! Они… могли позасорить их пустые мозги разной глупой ерундой: обо мне, о нашем государстве, о позорной дани Аргосу… О терпимости. Ну, к другим религигиям, цвету кожи, ну, и вообще… обо всём таком. Вроде рая на земле — общества всеобщего равенства и торжества закона, какой-то там высшей справедливости, мира…

— А, политические! — догадался Конан, — Да, этих, точно, надо опасаться! Ну, извиняюсь! Я же не знал, кто они такие! Да и запирать их обратно не было времени! — на этот раз султан, о чём-то задумавшийся, вообще пропустил замечание киммерийца мимо ушей, — А что, они все сбежали?

— Да нет, куда им! Разве они могли бы уковылять далеко? Просто моим сардарам и даже барсам пришлось долго собирать этих негодяев по всему подземелью. И всё равно они ещё не уверены, что собрали всех. Возможно, человек десять, помоложе, всё же умудрились скрыться. Похоже, как раз через новый ход в доме Хаттаф-бека.

Конан от всей души пожелал беднягам удачи и чьей-нибудь помощи — но вряд ли они могли бы получить её от людей Рината. Оставалось надеяться, что они всё же проскочили в промежуток до смены стражников Хаттаф-бека, но после ухода из подвала головорезов-наёмников, страхующих подземелье от «горячо любимых» горцев.

Воцарилось долгое молчание. Султан расхаживал — очевидно, движение помогало ему лучше сосредоточиться — Конан и Каринэ помалкивали, и лишь иногда обмениваясь многозначительными взглядами.

Боташ же просто… тянул время. Решение он уже принял. Просто хотел нагнать на этих двоих страху, и показать, какое великое одолжение он собирается им сделать, и милость — оказать. Впрочем, насчёт страху, как он уже понял, ничего не получится.

Проклятый волосатый дикарь прав — у Боташа появился реальный шанс избавиться навсегда от унизительного рабства и жуткой судьбы… А то уж он было подумал, что придётся терпеть такое всю оставшуюся жизнь, замирая в страхе каждое полнолуние, и думая, как обезопасить себя от происков чёртова властолюбивого проходимца…

Да, с Хаттаф-беком, если подумать, получилось тоже не совсем… неудачно: он ведь не дурак, понимал, что амбициозный сопляк метит рано или поздно занять его — его! — место. Так что десять часов размышлений — сам по себе выдающийся случай для Боташа! — не прошли даром. Решение избавиться от дамоклова меча, живущего в фамильном подземельи, и заодно — готовящего нож за спиной фаворита, и зажить прежней безмятежной жизнью на старости лет, просто напрашивалось само собой.

Боташ прекратил ходьбу. Важно приподнялся на носки, опустился. Фыркнул.

— Пёс с ними, с этими мерзавцами! Всё равно мои люди переловят их рано или поздно, и посадят обратно! Скажи мне лучше вот что… Ты точно уверен, что существует способ навсегда уничтожить… вот ЭТО! — он кивнул на кувшин, который стоял теперь у подножия трона, — И что твой… э-э… друг знает этот способ?

— О, ваше величество, конечно! Разве стал бы я об этом говорить, если бы не был уверен?! Ведь я и… э-э… моя женщина — должны больше всех бояться его гнева, и быть заинтересованы в его… Хм! Скорейшем и надёжнейшем уничтожении! Ведь именно мы нанесли его… э-э… достоинству такое страшное оскорбление!

Поэтому чем раньше ваше величество изволит приказать отправить нас в путь, тем быстрее этот сосуд с его ужасным содержимым покинет ваш дворец и пределы Турфана, и тем больше времени будет у моего друга… На необходимые приготовления и заклинания, или что там ещё может понадобиться!

— Н-да, это верно. — скривив губы, Боташ вздохнул. Он не любил, когда на него пытались давить, или подгонять, — Чем быстрее — тем… Вас двоих на месте этой твари я уж точно… Любил бы не особенно сильно, — тут его величество изволило ехидно ухмыльнуться, — Да и советник мой, если очухается, тоже от вас и ваших дел, в восторге не будет.

Подойдя к трону и опасливо взяв в руки вместилище души монстра, он нахмурился и поцокал языком:

— Вот, значит, в чём было дело… А я-то, глупец, порадовался, когда получил эти дары и подношения… Вот хитрецы! Мать их так…

— О чём вы, ваше величество? — осмелился нарушить думы Боташа заинтригованный варвар, — Вам… знаком этот сосуд?!

— Знаком, да! — султан раздражённо сплюнул, — Он хорошо запоминается. Хотя бы своими дурацкими рисунками и письменами! На древне-стигийском, кажется…

В-общем, я около десяти лет пытался… э-э… взять под свой контроль перевалы, ведущие из Турфана непосредственно в Коф, чтобы, значит, мои караваны не поднимались вверх по реке Красной, и не платили за пользование чужими судами. Да и таможенных сборов… А в южных отрогах Карпашских гор проживало лишь несколько родовых общин какого-то там старинного племени улюминаров. Это какая-то религиозно-просвященная, ну и всё такое… Секта. Я даже и не слышал о них до этого, думал, на этих лысых склонах и выжить-то невозможно — не то, что воевать!

Они, однако там за несколько веков окопались хорошо — понадолбили себе пещер, понарыли каналов… Продавали, в-основном опиумный мак. Но сами его не употребляли. Ну, верования, так сказать… А, значит, других травить можно… Так вот, эти мерзавцы-вероотступники то бежали от моих людей, то подло нападали на оставленные гарнизоны, и учиняли отвратительную резню. В горах — сам понимаешь — поймать и разбить врага не так-то просто. Поэтому я всё усиливал и укреплял крепости и гарнизоны. А они всё нападали, и всё разрушали…