Морган Райс - Власть королев

Но она пыталась отогнать мысли о нём. Всё из-за того, что она боялась родительского неодобрения и суровости старейшин, которые точно не обрадуются, если застанут их с Дариусом вместе и если обнаружат его могущество. Она сама плохо себя понимала.

Кроме того, каждый день прошедшего месяца она жила в страхе оттого, что имперцы могли прийти и обвинить её и Дариуса в убийстве своих людей. Каждый день она ждала, что их тела отыщут. Но за ними так и не пришли. Возможно, трупы были так глубоко погребены под обвалом, что их не найдут никогда. И страх Лоти постепенно растворялся, и она начал верить в то, что бояться нечего, и что даже они с Дариусом смогут снова быт вместе – если, конечно, он примет её назад. Возможно, было уже слишком поздно.

Лоти остановилась на минуту, делая перерыв, чтобы вытереть пот со лба, и она засмотрелась на всех девушек, трудящихся в поле рядом с ней. Больше всего она была рада видеть там же и своего брата, Лока. Надзиратели решили добавить унизить его за его неполноценность, и отправили работать на поля, вместе с девушками. Сердцем Лоти всегда была с ним. Его всю жизнь презирали из-за его инвалидности – одна его нога была короче другой, а одна его рука была не до конца развитой. Даже в собственной семье с ним обращались, как с изгоем – у них в доме все были воинами, и отец с матерью пытались вовсе не замечать его существования.

Но Лоти всегда любила Лока всей душой. Она была уверена, что безграничная любовь, полученная от неё, компенсирует ему недостаток любви всех остальных. Лоти производила впечатление сильной и грубоватой девушки, и снаружи она такой и была. Но внутри у неё билось золотое сердце. На самом деле, Лока она любила больше, чем всех других своих братьев и прочих членов семьи. Все они, казалось, не замечали того, что ей было очевидно: доброе сердце Лока, его широкая лучезарная улыбка, и та радость, которую он умел излучать, как никто другой, даже не смотря на свою нелёгкую судьбу. Лоти стремилась стать на него похожей: также всему радоваться, быть доброжелательной, уметь сочувствовать и быстро прощать. Для него она была готова на всё, обожала находиться в его компании, и потому не возражала, чтобы быть с ним в одном рабочем списке.

«Лучше бы тебе взяться за работу, сестрёнка», – сказал Лок, оборачиваясь к ней с улыбкой. «А то ещё заметят».

Своей здоровой рукой он поднял свои грабли и начал скрести землю. Единственная нормальная рука была очень сильной, рукой воина, такой же, как у его братьев, и компенсируя слабость второй, но всё же, из-за недостатка равновесия, ему было тяжело. Он работал вдвое медленней девушек, и ему был сложно делать ровные борозды, а каждое движение требовало больших усилий. Но он никогда не жаловался и брался за работу с улыбкой.

«А вот тебе следует передохнуть», сказала ему сестра, отдышавшись. «Они специально дали тебе трудное задание. Они жестоки».

Он рассмеялся.

«Бывало и похуже, сестрёнка», – сказал он. «О себе я не забочусь. А вот за тебя волнуюсь. Расскажи мне, что тебя тревожит? Я по лицу вижу».

Не ответив, Лоти взялась за грабли и вернулась к работе. Он продолжили возделывать землю в нетребовательном молчании, и Лоти пыталась найти способ выразить свои мысли. Она не умела думать также быстро, как остальные, ей требовалось время, чтобы разобраться у себя в голове. Лок уважал её личное пространство, и давал время. Это была ещё одна черта, за которую она его любила. Она могла поделиться с ним чем-угодно, но если она предпочитала молчать, он уважал её выбор.

Они вернулись в мерный ритм, и каждый потерялся в своих мыслях, как вдруг Лоти услышала чей-то бег. Лоти, в ужасе, увидела, что к ним спешит надзиратель с кнутом на готове. Он замахнулся и хлестнул Лока по спине.

Лок вскричал от боли, и упал под ударом лицом в землю.

«Ты отстаёшь от баб!» – гаркнул надзиратель. «Ты не мужчина!»

Он поднял кнут и хлестнул Лока снова.

«Прекратите!», – закричала Лоти, и бросилась на защиту брата, не в силах это терпеть.

Все девушки бросили работу и обернулись посмотреть на них. Лоти, не думая о последствиях, не сумев себя сдержать, рванула вперёд. С кандалами на руках, и трёхфутовой цепью между ними, Лоти встала между Локом и надзирателем как раз в тот момент, когда кнут вновь обрушился вниз.

Лоти приняла удар на себя вместо лежавшего на земле брата, и вскрикнула о боли, когда кнут попал ей по плечу.

Разгневанный надзиратель, дал ей пощёчину и она ощутила, как сильный удар обжёг её лицо.

«Не вмешивайся», – сказал он. «Я могу убить тебя за это».

Он лягнул её своим огромным ботинком и она полетела в грязь, лицом на камни.

Лоти быстро перевернулась, и увидела, что тот направляется к Локу, который всё ещё лежал, и только выставил вперёд руку, чтобы защитить лицо.

Надзиратель приблизился и хлестнул его ещё раз.

«Нет!» – закричала Лоти.

Она вскочила на ноги, видя на лице надзирателя жажду крови, и понимая, что он забьёт её брата до смерти.

Надзиратель стоял к ней спиной, и хлестал Лока опять и опять, а тот лежал весь в крови и ревел от боли.

Лоти охватила ярость. Она не могла этого вынести.

Лоти побежала к нему и запрыгнула на надзирателя сзади, обвив ногами его талию. Тем же движением она подняла свои руки в кандалах, дважды обмотала сковывавшую их цепь вокруг его шеи – и потянула.

Она, что есть мочи, сжимала и сжимала шею надзирателя, не в праве ослабить смертельную хватку, зная, что от этого зависит и жизнь её брата, и её собственная. Она бы ни за что не отпустила, даже если бы все надзиратели мира попытались её оттащить.

Это был огромный мужчина, с мускулистой шеей в фут толщиной, и он отчаянно сопротивлялся. Но Лоти всё равно тянула цепь изо всех сил. Это было всё равно, что бороться с бешенным быком.

Выпустив кнут, надзиратель тянулся руками за спину, раз за разом пытаясь схватить её. Он цеплялся ногтями расцарапывал её запястья.

Но она не отпускала, а только усиливала хватку.

«Ты мерзкая свинья, а не человек», – выкрикивала она. «Ты знаешь, что мой брат не может за себя постоять!»

«Лоти!», – крикнула одна из её подруг, подбежав к ней и пытаясь стащить её вниз. «Не делай этого! Они убьют тебя! Они могут убить нас всех!»

Но Лоти не было до неё дела. Ничто не могло её остановить.

Надзиратель мотал её из стороны в сторону, пытаясь сбросить со спины, как дикий, взбесившийся конь. Лоти чувствовала, что это испытание на пределе её сил, но всё равно держалась.

Надзиратель наклонился вперёд, а потом резко полетел на спину, увлекая её на землю, и падая сверху.

Вес его тела чуть не раздавил Лоти.

Но на всё равно тянула.

Сжимая его шею, Лоти думала о всех надругательствах, которые ей пришлось пережить, и которые терпели все женщины здесь от этих мужчин. Она дала волю своему гневу, и он тёк по её жилам в плечи, в руки, в ладони, и она сжимала туже и туже, желая, чтобы надзиратель сполна почувствовал все их страдания. Это был её шанс отомстить. Шанс показать Империи, что и у неё были силы.