Марк Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

– Имя мне – смерть! – выкрикнул он. – Я – смерть!

Он обогнул мертвое тело и вошел в тюрьму, перепрыгивая через мертвецов и рубя мечом тех, кто еще был жив, потому что они были заняты борьбой с огнем и уже не могли защитить себя. Из недр тюрьмы во двор выбегали новые стражники, но им пришлось тут же отступить перед толпой варягов, стремительным потоком ворвавшейся вслед за Змееглазом. Греки успели захлопнуть двери и запереть их на засов.

– Разве я не мужчина? – прокричал Змееглаз. – Разве я не герой?

Он видел перед собой столько огоньков на стене: огоньки узников, огоньки стражников, даже огоньки флейтиста и танцовщицы, спрятавшихся в углу.

Змееглаз улыбнулся девушке.

– Сегодня я не хочу развлекаться, – проговорил он.

А потом провел рукой по стене в своем сознании, сбивая на землю бесчисленные свечи.

Беатрис ковыляла к покоям Стилианы. Ребенок казался невыносимо тяжелым, она как будто тащила мешок с углем, но не позволяла, чтобы это отвлекало ее от цели. Часовые покинули свой пост у дверей, и никто не остановил ее, никто не потребовал исполнения утомительных придворных ритуалов. Проходя через маленькую часовню, она заметила на полу двух мертвых стражников. Неужели варяги добрались уже и сюда? Скорее, в покои Стилианы. И снова мертвецы, причем четверо из них в багряных мундирах телохранителей самой Стилианы.

Беатрис перешагнула через покойников и вошла в роскошные комнаты. Спальня Стилианы была пуста, но недавно здесь явно разразилось сражение. Три мертвых стражника из числа воинов Стилианы и двое в мундирах гвардейцев начальника священных покоев. За кроватью прятались три камеристки.

– Что здесь произошло? – Беатрис задыхалась от быстрой ходьбы.

– Ее забрал начальник священных покоев.

– Куда?

– Не знаю. Не знаю!

Беатрис спешно вышла. Повсюду сновали люди, и она не убирала руки с рукояти ножа на тот случай, если кто-нибудь нападет на нее. Варяги пока еще были на улице, орали и выкрикивали угрозы, обещая поджечь дворец.

Она кинулась в комнаты препозита. Никто из стражников не попытался ее остановить, когда она распахнула двери. В первой комнате оказалось четыре больших сундука, один заперт на замок. У этого человека имеются тайны, и она не упустит возможности разгадать хотя бы одну из них. Беатрис взяла тяжелый канделябр и сбила замок. Он отвалился, крепления выскочили из древесины. В сундуке оказались шар на цепочке, пять книг, солдатская одежда и плащ с капюшоном, какие носят в пустыне.

Она взяла одну из книг. Написана по-гречески, со множеством схем и таблиц, «Подлинное и точное описание магических практик древних. Ключ Соломона». Она взяла следующую книгу. «Ночные труды». Эта написана на латыни, и пергамент относительно новый, на страницах много зачеркиваний и исправлений – явно какая-то записная книжка. Она перевернула страницу и прочитала название главы: «О жертвоприношении». Здесь были наброски и рисунки разных положений звезд, список предметов, которые оставляли «на развилках дорог», и описание полученных результатов.

Беатрис не питала никаких иллюзий относительно того, что она листает. Это самые что ни на есть проклятые бумаги. Однако же начальник священных покоев бросил их. Насколько же он отчаялся? И что будет делать дальше?

– О боже! – За дверью закричали, послышался звон металла. Сражение.

Она оглядела комнату. В противоположной стене дверь. Она прихватила с собой книгу и направилась к двери, но не успела она протянуть руку, чтобы открыть ее, как дверь с треском распахнулась, и она отскочила назад.

За дверью стоял варяг, высокий окровавленный человек с бешеными глазами. Она развернулась, чтобы бежать, но еще один оказался у нее за спиной. Да они повсюду! Беатрис не сомневалась, что сейчас умрет. Она подумала о Луисе, о будущем, которого у них никогда не будет, о детях, которых они не вырастят, и мире, которого никогда не повидают. Она христианка, она не позволит поганым язычникам взять ее без боя. Беатрис замахнулась ножом, однако великан викинг перехватил ее руку и завернул кисть за спину. Она вскрикнула и выронила оружие. Воин схватил ее за волосы свободной рукой, заставляя поднять подбородок.

Варяг, стоявший перед ней, указал на нее концом меча. Как и многие северяне, он был одет пестро и безвкусно, с головы до ног в ярко-красном, как будто искупался в крови.

– Эта?

– Эта.

Она не видела того, к кому он обращался, но голос был женский.

– А она дойдет до назначенного места? Судя по всему, она на сносях.

– Она дойдет. Так было предсказано.

– И что теперь?

– Вы захватили Нумеру?

– Вот-вот захватим.

– Тогда ведите ее туда. Времени нет. Брось всех на осаду тюрьмы.

– Вход очень узкий. Один воин может неделю оборонять его.

– Если один может оборонять, то один может и захватить. Ты мечтал умереть за меня, Болли, так вот, сейчас самое время. Захвати тюрьму. Ты же герой. Если ты не сможешь, то не сможет никто.

– Мы захватим тюрьму.

Воин, державший Беатрис за волосы, ослабил хватку, и рослый викинг в красном отступил в сторону. Перед ней стояла маленькая рыжеволосая женщина, немолодая, но красивая. Только на одной щеке был чудовищный шрам.

Женщина заговорила с Беатрис на языке северян:

– Прости нас. – Затем она обратилась к тому воину, который держал Беатрис: – Поведешь ее за нами. Не дай ей сбежать.

– Хорошо, вала.

И Беатрис толкнули в дверной проем.

Из лодки, причалившей к берегу за лагерем викингов, высадилось пять человек, трое в мундирах почтовой службы, один в платье мелкого дворцового чиновника, и еще один – рослый и бледнокожий, с ярко-рыжими волосами – в одежде дворцового слуги. Двое подняли носилки, к которым было привязано тело женщины. Любому, кто наблюдал за ними со стороны – если кто-то наблюдал, – они показались бы похоронной процессией. У одного носильщика за спиной болталась лопата, а за пояс была заткнута небольшая кирка, рыжеволосый слуга нес моток веревки. Однако женщина на носилках была жива – как только они причалили, рыжий слуга смочил тряпку водой из фляги и обтер ей рот, выдавив на губы несколько капель.

Бледное солнце догорало, и поднималась луна, слабо светящийся диск за серой завесой облаков, круглый, но едва поблескивающий, словно монета сквозь толщу мутной воды.

Мужчины, не разговаривая, спешно шагали вверх по холму. Двое бежали чуть впереди, выставив копья. Копейщики были крупными и страшными с виду – рослый грек с блестящей бородой и чернокожий с пугающим взглядом и огромным мечом за поясом.

В лагере варягов было почти пусто. Женщины и дети северян побежали вслед за воинами в город, прихватив с собой даже скотину и собак.