Ян Бадевский - Клинки Преддверья

Расстелив койку при тусклом свете канделябра, она положила рядом с подушкой короткий вакидзаси. Распаковывать рюкзак не стала – обычная мера предосторожности. На случай непредвиденного бегства. Спать легла в одежде. И не пожалела – ночью хозяин топил отвратительно.

Предчувствия были дурными.

Мерт утратила былую хватку. Мягкотелость не лучшее качество убийцы. Соке подверг бы жестокому наказанию столь беспечного гэнина. Если Мерт выберется живой из королевства, ей здорово повезет.

Утром стук в дверь разорвал тонкое полотно сна.

Рука потянулась к вакидзаси.

– Кто?

– Свиндр, госпожа.

Мерт откинула одеяло и быстрым шагом направилась к двери. За ней действительно стоял хозяин «Кота». И довольно ухмылялся, глядя на сонную, неумытую странницу.

– Свежие новости. – Он держал в руках поднос. – И еда.

Мерт посторонилась, пропуская хозяина в комнату.

– Я заметил, что вы не жалуете местное общество, – произнес Свиндр, ставя поднос на сундук у кровати. – Вот и взял на себя смелость подать завтрак в номер.

– Молодец, – похвалила Мерт. – Лови.

Серебряный талер отправился в радостный полет. Хозяин ловко выхватил его из воздуха.

– А еще, – напомнил Свиндр, – появились кое-какие новости.

– Вот как. – Мерт присела на кровать и начала жадно есть. Яичница, жареные колбаски, бодрящий отвар. Настроение улучшилось. – Говори.

Хозяин придвинул ногой табуретку и сел напротив девушки.

– Ночью прибыло несколько человек из Танневергена, – тихим голосом поведал Свиндр. – Остановились у нашего ярла. Судя по всему, люди важные.

– Сколько их?

– Четверо. Похожи на воинов. Доспехи, мечи, секиры. Суровые парни, знаете ли. Я бы с такими не связывался. На щитах – королевский герб. Посланники властителя Вармака, не иначе. Тот, что у них за главного, носит меч за спиной.

Брон, поняла Мерт. Перед своей вылазкой в Танневерген она навела кое-какие справки. Брон возглавлял личную охрану короля и был едва ли не лучшим бойцом страны. Обучали его мастера Равнинного царства. Юность бойца прошла в северных провинциях. Бесконечные стычки с кочевниками и кайянскими дваргами. Вернуть своего повелителя Брон не мог, но считал своим долгом отомстить убийце.

Мерт вздохнула.

– Поели? – участливо спросил хозяин.

– Да. – Она передала Свиндру поднос. – Благодарю.

Когда владелец «Кота» удалился, Мерт принялась собирать вещи. Забросила в рюкзак вакидзаси, наспех умылась холодной водой. Оделась. Натянула сапоги.

Свиндр обслуживал местных пьяниц, когда гостья появилась в каминном зале. В полном облачении, с заплечным мешком. Съезжает, понял он.

– Да, госпожа?

– Дело есть.

Они заперлись в кладовке. Свиндр нацепил свои очки и раскрыл регистрационную книгу.

– Я ухожу, – сказала Мерт. – Держи.

На столешницу легли три серебряных талера.

– Это за что? – В голосе хозяина прорезались нотки подозрительности. – Вы ничего не должны.

– Это, – медленно проговорила Мерт, – плата за мое проживание. Вперед. Ингеборда продолжает жить у тебя. Появляется редко, решает свои дела. Прибыла из Донструма. Где обедает – не знаешь. Как выглядит? Блондинка, северянка. В Инневене проездом. Спрашивала, как добраться в Крумск. Запомнил?

Хозяин кивнул.

– Хорошо. – Мерт выложила очередную монету. – Это для улучшения памяти. Учти: если я когда-нибудь узнаю, что ты меня сдал, приеду и снесу тебе голову.

На улице ее встретил промозглый ветер, несущий запахи печных труб. Мороз отступил. Над городом клубились грязно-серые тучи. Мерт обогнула угол «Ветряного кота» и свернула на улицу Оружейников. Под сапогами хрустел снег. Пройдя около сотни шагов, она увидела табличку с надписью «пер. Литейный». Прислушалась. Издалека, откуда-то слева, доносился звон молота, ударяющего по наковальне.

Переулок оказался тесным, извилистым и мрачным. Вдобавок он все время спускался под гору. Прохожие, как назло, не попадались.

Мерт двинулась на звук молота. Через пару десятков шагов она оказалась на крыльце массивного дома, украшенного ажурным козырьком и причудливыми водостоками по углам. К двери была приколочена подкова.

Открыли не сразу.

Мерт пришлось долго стучать, прежде чем неведомый кузнец оторвался от своего занятия. Молот прекратил бить по наковальне. Сдвинулись засовы. На пороге сформировался необъятный детина с черной бородой, закрывающей добрую половину груди. Кожаный фартук, раскрасневшееся лицо, схваченные тесемкой русые волосы.

– Завтра я еду с вами, – сказала Мерт. – А сегодня мне придется здесь переночевать. Плачу хорошо, особенно за молчание.

Здоровяк впустил ее внутрь.

Позже Мерт узнала, что телохранители Вармака по ошибке зарубили светловолосую жену торговца сукном, остановившегося на ночлег в «Ветряном коте».

Так в Инневене запахло смертью.

Поручни «Мемфиса» покрывала наледь. Браннер плыл в багровом закате над заснеженными полями. Коэн успел сродниться с меланхолией тундры. Даже мысли текли иначе, встраиваясь в суровую картину мироздания.

Чтобы поддерживать тепло, пришлось прибегнуть к магии. Точнее, к тем силам, которых уже не понимал никто в изведанной Вселенной. Кое-кто умел этими силами управлять. Но природа этого могущества оставалась неизвестной.

Коэн много времени проводил в одиночестве, запершись в своей каюте. Он готовился к переговорам. Альянс не был королевством в привычном понимании этого слова. Могущественной северной державой не руководил монарх, как в случае с Трордором. Альянс являлся объединением, подвластным Совету конунгов. Боевых вождей, если угодно. Никакой преемственности. Семь земель, выдвинувших своих представителей в Роккевениум. Конунги не избирались, не становились владыками по праву рождения. Северный Альянс держался на праве силы. Любой желающий мог бросить вызов действующему конунгу, сразиться с ним и победить. Занять место властителя. До следующего поединка. Власть приходилось отстаивать. Поэтому конунги были одними из лучших бойцов Тверди.

Язык оружия – вот все, что понимал Альянс.

Коэн поражался устойчивости этой системы. Кровавая история Альянса знала много примеров вражды конунгов. Раз в столетие обязательно находился амбициозный вождь, желавший подчинить все семь земель. Начиналась череда кровопролитных войн, что в итоге приводило к разрухе и запустению. Ни одна из враждующих сторон не могла одержать окончательной победы. Люди сражались за своих вождей яростно и умело. В мире, где с детства каждый готовился стать конунгом, оружие стало привычным инструментом. Остальные народы шутили, что северяне даже ложку держат менее искусно, чем меч.