Владимир Мясоедов - Заместитель для демиурга

– А, явились не запылились… Ещё бы чуть-чуть задержались – и могли вообще не успеть. Кардиостимулятор уже устал пищать, тормоша током мне сердце, – пробурчал мужчина, по внешнему виду которого никто не догадался бы о плачевном состоянии его тела. – Есть желающие подержать меня за руку? Нет? Хе, так и думал.

– Вам больно? – спросил Кеша, смотря куда-то в пол.

– Да, и ещё как! Качественной наркоты нам в анестезию чёртовы чинуши так положить и не разрешили, – скривился Андрей Юрьевич. – Впрочем, могло быть и хуже. Я видел, как умирают люди, и мне, по крайней мере, удаётся удержаться от воплей… Хотя от страха покричать, конечно, хочется. Эй, старичьё, вот скажите, вы умеете бояться?

– Страх нам неведом, о Величайший, – хором ответили джинны, не погрешив против истины.

– Молодые вы ещё. Ну ничего, научитесь. Вот эти два охламона и научат, если успеют. Один из них излишне зануден, а второй тот ещё жучара, но люди они хорошие. И если вы не будете знать, как поступить, или будете нуждаться в помощи, то обращайтесь в первую очередь к ним, – вздохнул мой бывший куратор, нервно стуча пальцами по подлокотнику дивана. – Ну чего вы, двое, на меня так вылупились? Вы мои ученики, какие-никакие… А они в каком-то смысле мои внебрачные дети. Процентов семь моего личного вклада в их создание имеется. Ну и каждый из вас тоже что-то внёс. Кеша примерно половинку процента. Жора, дезертир несчастный, вообще одну десятую.

– Так много? – удивился я, ранее полагавший, что над созданием искинов бились тысячи людей.

– Их программный код создан нашим институтом, – усмехнулся Андрей Юрьевич. – Остальные занимались воплощением наших идей в металле, капсулами, расчётами для виртуальной реальности и прочей сопутствующей деятельностью. А потому вас можно поздравить, папаши! Вы поступили как настоящие мужчины, то бишь отметились в процессе создания новой жизни. И теперь должны о ней заботиться.

Я не смог удержаться не то от протестующего, не то от возмущённого хмыка. Прозвучало это как-то нехорошо, словно все здесь собравшиеся являются какими-то извращенцами, а искины – дети, родившиеся вследствие коллективной оргии.

– Да, Жора, это жизнь, пусть и не на белковой основе. Более того, разумная жизнь. – От бывшего куратора, кивнувшего на старичков-джиннов, не укрылся мой скепсис. – И ты помогал творить её силой своего интеллекта. Она пока туповата, беззащитна, нуждается в непрестанном уходе и почти ничего не способна сделать сама, но чего вы ждали от младенцев? Но однажды эти детки вырастут.

– И что дальше? – спросил Костя после затянувшегося молчания.

– Да откуда мне знать? – пожал плечами Андрей Юрьевич. – Лично я надеюсь, что они начнут сеять разумное, доброе, вечное… и периодически тёплым словом вспоминать своих стариков, давших им прекрасную жизнь, лишённую тех недостатков, которые имели они сами. Боли, страха, голода, смерти. Скажите, ребята, вы будете меня помнить, когда я сдохну?

– Наша память лишена изъянов, о Величайший, – снова хором ответили джинны.

– А если не будут? – не смог удержаться я от вполне закономерного вопроса. – Ни вспоминать, ни сеять?

– Ну… – Андрей Юрьевич даже развёл руками. – Значит, мы с вами породили неблагодарных подонков. Увы, но такое случается с теми, кого плохо воспитывали. На этот случай и надо делать как можно больше детей всеми возможными способами. Ну и на внуков надежда всегда остаётся, само собой… Ладно, идите отсюда оба, сил у меня нет смотреть на ваши грустные глаза мучающихся запором котят. Я пока не сдох и какое-то время ещё не сдохну…

– У него едет крыша, – тихонько пробормотал Кеша, стоило нам отойти от бывшего куратора на несколько шагов.

– Угу, – согласился я. – Видимо, какую-то наркоту ему капсула всё же впрыснула. Может, морфий? Вроде его принято давать тем, кто от рака умирает.

Праздник оказался непоправимо испорчен. Мы с Кешей буквально через силу ковырялись в деликатесах, не способных вызвать после себя изжоги и ожирения, бросая периодически взгляды на стоящий в углу диванчик. Расположившиеся там персоны о чём-то тихо беседовали друг с другом уже пару часов, а теперь замолчали. Лишь Андрей Юрьевич продолжал колошматить пальцем по подлокотнику, уже совсем не попадая в такт музыке. Как выяснилось на следующее утро, старик заскриптовал это своё движение. Его аватара продолжала выстукивать рваный ритм даже тогда, когда начавшее остывать тело вынули из капсулы хмурые по причине утра первого января медики и понесли на вскрытие. Эту лишившуюся управляющего ей сознания аватару коллектив дружно решил сделать первым из памятников «Запределья», посвящённым одному из главных создателей виртуального мира. Ну а старички-джинны оказались разложены на нули и единички, поскольку личные помощники с такой внешностью стали никому не нужны. И лишь время покажет, сочтут ли искины находящуюся в их банках памяти информацию, посвящённую работе конкретно этих программ, достойной длительного хранения, или же она будет стёрта, как ненужный мусор.