Александр Башибузук - Граф божьей милостью

Я прикинул расстояние до основной группы и рванул вслед за Бенедеттой. Повезет — уйдем, а нет…

Но, проскочив поворот, понял, что не повезло. Переулок заканчивался глухим тупиком.

Бенедетта растерянно обернулась, на красивом личике проступило отчаяние…

— Сеньор, что мне делать…

— Забейся в угол, туда… за плющ… — зашипел я ей, в очередной раз развернулся и побежал назад, уже навстречу неизвестным.

Рано еще отчаиваться. Их осталось всего пятеро, а мне приходилось резать и больше в одиночку. Переулок узкий, обойти меня будет трудно. Если успею атаковать первым, шансы выжить очень неплохие.

Черт, жаль, кольчугу не поддел, но колет на плечах и груди тоже армирован тонким кольчужным полотном. Не бог весть что, но должно помочь. Боевые перчатки из дубленой воловьей кожи при мне, дага — тоже, так что потрепыхаемся еще.

Черт, темно-то как… Ну, поехали…

Навстречу метнулись едва различимые в темноте силуэты. Первых двух я вынес, машинально исполнив классическую комбинацию дестрезы — одновременный выпад дагой и эспадой по разным направлениям. Куда попал — не заметил, но упругое сопротивление плоти и утробные хрипы подсказали, что клинки нашли цель.

А дальше… меня просто снесли с ног. Оба клинка вылетели из рук. От немедленной смерти спасло лишь то, что двое убийц завалились вместе со мной, а третий принялся колоть мечом куда попало и первым же ударом пронзил своего товарища.

— Папский ублюдок! — оседлав меня, захрипел тучный здоровяк, замахиваясь кинжалом.

Каким-то чудом успев подставить предплечье, я отвел удар. Клинок, с хрустом вспоров кожу колета, проехался по кольчужной подложке и, ткнувшись в камень на земле, со звоном сломался у самой гарды.

«Черт… так и зарезать могут…»

Саданул в ответ толстяка лбом в лицо, потом наотмашь заехал локтем по башке, но так и не смог сбросить мерзко воняющую застарелым потом тушу.

— Фабио, в сторону, — рычал второй, суетясь вокруг нас. — В сторону, тупая свинья…

Но здоровяк только разъяренно ревел и молотил кулаками куда попало.

Я никак не мог дотянуться до стилета в ножнах на поясе, оставалось только закрывать лицо предплечьями и крутиться, чтобы не попасть под удары.

— Убью!!! — сипло хрипел пузан.

— Вот же kozel… — выбрав момент, я составил пальцы в «козу» и ткнул ему в глаза.

Попал всего одним, но и этого хватило — толстяк взвыл и отпрянул.

— Да уйди же ты!!! — Его подельник наконец решился нанести удар и пригвоздил меня к земле, правда, проткнув только колет под мышкой.

— А-а-а… — заорал я с перепугу.

— Попал, Фабио, я попал! — радостно заблажил убийца и замахнулся второй раз, но я уже дернул на себя пузана, и меч вонзился тому в спину.

Фабио истошно завыл и наконец скатился с меня.

Третий раз ударить я уже не дал, лежа пнул оставшегося на ногах в колено, отбросил его от себя, а потом рывком откатился в сторону, вскочил и вырвал из ножен на поясе стилет.

Не бог весть какое оружие против длинного меча, но сойдет и это, все равно другого у меня нет.

Неожиданно из облаков выскочила луна, залив все вокруг мертвенно-бледным светом.

Напротив стоял высокий худощавый юноша. Клинок в его руках подрагивал, а красивое кукольное лицо кривилось в безобразной гримасе.

— Смерть! — шипел он. — Тебя ждет смерть в муках, папский прихвостень!

Я гнусно ухмыльнулся в ответ.

— Облегчи душу, щенок. Лучше скажи, кто тебе поручил убить невинную женщину?

— Шлюха! Она всего лишь мерзкая шлюха! — заорал парень. — Подстилка жалкого Чибо! А тебе все равно придется сдохнуть!

— Дурачок, ты сам убил двух своих. Лучше зарежься!

— Смерть!!! — взревел юноша и, широко размахиваясь, ринулся вперед.

Тело сделало все само. Полушаг вперед и в сторону, нырок под руку, полуразворот, и граненое острие с хрустом впивается в бок так и оставшегося безымянным парня.

— Мамочка… — фальцетом выдохнул он и стал медленно оседать.

Меч со звоном упал на землю.

Добавив для верности еще раз, я отпихнул от себя обмякшее тело, а потом ринулся к стоявшему на четвереньках толстяку.

Опрокинул его пинком и вогнал стилет в солнечное сплетение.

— Malo kashi eli…

Потом нашел свой меч на земле и, пошатываясь, побрел к Бенедетте.

В ушах отчаянно звенело, ноги стали полностью ватными, а все тело налилось свинцом. Сердце грозило выскочить через горло. Но, в общем, чувствовал себя вполне пристойно. Правда, если бы вместо этих щенков попались более опытные убийцы, пришлось бы гораздо трудней.

— Все уже закончилось, синьора. Где вы?

— Синьор, уже все в порядке? — Бенедетта осторожно выглянула из кустов. — Вы их всех убили?

— Всех…

— Всех-всех? — недоверчиво переспросила конкубина, а потом радостно взвизгнула: — Синьор, да вы просто герой!

— Надо уходить… — прохрипел я. — Не стоит ждать стражу. Могут подоспеть новые убийцы…

— Сейчас, сейчас… — Девушка оглянулась, а потом ухватила меня за руку и потащила за собой. — Тут недалеко! Вернемся к моей подруге Лукреции. Матерь Божья, да вы на ногах не стоите! Но ничего, ничего, обопритесь на меня, я сильная…

Мы вернулись назад, а потом нырнули в узенький проход, который пропустили в спешке. Бенедетта действительно оказалась неожиданно сильной и первые десятки метров фактически тащила меня на себе. Правда, потом я слегка очухался и пошел сам. Проскочив по хитросплетению узеньких улочек, мы оказались у большого двухэтажного особняка, выглядывавшего из-за высокого забора.

— Здесь! — счастливо пропищала конкубина и забарабанила кулачками по воротам. — Эй, эй, открывайте! Открывайте, ублюдки! Иначе я вам сама брюхо вспорю, дети осла и грязной шлюхи…

К счастью, ворота почти сразу же стали открываться.

— К оружию! — заблажила Бенедетта, затаскивая меня внутрь. — Никого не пропускать! За мной охотятся убийцы!!!

Поднялась страшная суматоха, запылали факелы, ворога принялись подпирать брусьями, а слуги стремительно похватали разное дреколье. Вполне прилично вооруженные охранники тоже нашлись.

Я облегченно вздохнул. Если нас и преследовали, то вряд ли убийцы решатся штурмовать прекрасно укрепленный дом. Первый раунд за мной. Осталось только разобраться, что случилось на самом деле, и приготовиться к следующим неожиданностям.

К нам подскочила молодая симпатичная девушка и взволнованно схватила Бенедетту за руки.

Ярко очерченные губы и носик с легкой горбинкой, грива волнистых иссиня-черных волос — весь ее облик являлся просто доскональным воплощением латино-романской внешности. Одета она была в одну прозрачную ночную рубашку, абсолютно не скрывающую, а даже, наоборот, представляющую на полное обозрение все соблазнительные округлости точеной фигурки.