Oleg 5594398 - Трон Знания. Книга 1

— Так я по делу, — огрызнулась селянка и сделала ещё полшага вперёд. — Хворост лёгкий, но когда много и мокрый — тяжёлый. Телега и увязла. Лошадь дёрг, дёрг, а тронуться не может. Муж раз огрел её вожжами. Ещё раз. Лошадь как рванула, телегу по глине как понесло. А тут, как назло, граф на своей машине навстречу ехал. Ну и зацепило жердиной ту самую машину. Совсем чуток. Только грязь сбоку смазало. Пока крику-шуму, прибежали графовы холуи. Лошадь забрали, телегу забрали и хворост забрали. Сказали, после суда отдадут. А на суде сказали, что и лошадь, и телега… — Женщина на секунду умолкла и с трудом выговорила: — …Кон… пек… сакция за ущерб. Но этого мало, и мой муж должен три года отрабатывать на конюшне графа.

Селянка достала из кармана сложенный листок, положила на край стола. Шмыгнула носом.

— Я не пересматриваю решения суда, — тихо повторил Адэр.

Женщина с пришибленным видом вернулась к двери.

Краснощёкий старик крякнул, пригладил бороду:

— Смерть ребёнка — несчастный случай. За царапину — имущество забрали и мужика в рабы записали. А обкраденного человека на пять лет в искупительное поселение отправили. Где же справедливость? Где её искать?

— Какого человека? — спросил Адэр.

— Хворост-то ко мне везли. А тот хворост моего сына был. Он сначала к ним кинулся, — бородач кивком указал на селянку. — За компенсацией. Да что с них возьмёшь? А потом уж он пошёл к графу. А тот, мол, не было хвороста, и всё тут. Ну и обозвал мой сын графа вором. Погорячился… да… согласен. Но ведь сын прав! А через два дня его в суд. И за клевету на пять лет. Вот я и спрашиваю: где ж нам ту справедливость искать?

Бородач тяжёлым шагом прошествовал через кабинет, вытащил из-за пазухи лист бумаги и положил на стол:

— Нижайше просим: пусть по новой судят.

— Это невозможно.

Старик пригладил бороду, покосился на спутников. Выгнул бровь дугой:

— Значит, в Порубежье справедливости нет?

Потянулся к лежащим на столе листам.

— Оставь, — сказал Адэр.

Бородач отдёрнул от бумаг руку.

— Можете уйти.

Озадаченно переглядываясь, селяне покинули кабинет.

Адэр посмотрел в окно; по дороге уныло брели три серые фигуры. Вытащил из стола родословные книги дворян. Немного погодя приказал Гюсту вернуть в Порубежье, а затем вызвать в замок доктора юридических наук, профессора университета правосудия в Маншере, графа Юстина Ассиза.

– 68 –

За целый день о ней никто не вспомнил. Просидев в библиотеке до вечера, Малика отправилась к Муну. Старика в комнате не оказалось. Пробегающая мимо служанка сообщила, что смотритель занят подготовкой апартаментов для советников. В такие минуты на глаза Муну лучше не попадаться. Погружённый в работу, он становился ворчливым, ко всему придирался и всех понукал.

Малика отправилась к себе. Войдя в унылую комнату, села перед трюмо. Из зеркала на неё смотрели усталые глаза. Лицо, обрамлённое в серо-золотистую рамку, выглядело изнурённым.

Дверь приоткрылась.

— Ты не спишь? — прозвучал голос Вельмы.

— Нет, — сказала Малика. Подошла к окну и раскрыла лежащую на подоконнике книгу.

Вельма в нерешительности потопталась у порога:

— Я вчера не смогла прийти.

— Ничего страшного. Мне не нужна сиделка. Поговори с Муном. Пусть подыщет для тебя другую работу.

— У меня уже есть работа. Я теперь личная служанка правителя.

Малика окинула взглядом стройную фигурку, облачённую в легкомысленное платье — грязно-сиреневое (опять же обман зрения), с глубоким вырезом и множеством кружевных воланов, — и еле сдержалась, чтобы досадливо не сморщиться. Нельзя давать волю чувствам и выплёскивать недовольство на глупую девчонку только за то, что она совершает ошибку.

— У тебя новое платье.

Улыбаясь, Вельма провела ладонями по юбке:

— Нравится?

— Служанки так не ходят.

— Мун занят. Без его распоряжения униформу не выдают. Ты на меня не обиделась?

— За что?

— Я вчера не пришла.

— Не говори ерунду.

— Вот и ладненько. — Вельма умостилась на подоконнике, подышала на стекло, на запотевшем пятачке нарисовала сердечко. — Знаешь, чем я буду заниматься?

— Не имею понятия.

— Всем, — рассмеялась Вельма.

Передёрнув плечами, Малика вытащила из-под неё книгу.

— Всё читаешь, читаешь. Не надоело?

— Нет.

— Чем ты занималась в замке до болезни?

— Ничем.

— Как это?

— У тебя, наверное, много работы, — проговорила Малика. — Не хочу тебя задерживать.

— Да, работы много, — согласилась Вельма. — Поменять постельное белье... Знаешь, какая у правителя кровать? Огромная-преогромная, как твоих три. Или нет, четыре. Взбить подушки, сменить полотенца, вытереть пыль. Работы много… А хочешь, я попрошу правителя, чтобы он и тебя взял?

— Нет!

— Ну и зря. Накрывала бы в обеденном зале на стол или гладила сорочки. Вчера из Тезара машина приехала. Полная его одежды. В гардеробную зайти нельзя, кругом коробки с обувью, чехлы с костюмами, чемоданы. Подумай. Я могу поговорить.

— Нет!

— Вот заладила: нет да нет. Со своими книжками совсем зачахнешь. Ладно, пойду к Муну. Может, уже освободился. — Вельма соскочила с подоконника, поправила сползший с плеча рукав платья. — Как ты с ним ладишь?

— С кем?

— С Муном. Он всегда такой нервный?

Малика улеглась на кровать и уткнулась в книжку.

Вельма словно только этого и ждала. Уселась в ногах и принялась накручивать на палец белокурый локон:

— Нервный и злой, точно муху проглотил. Целый день ворчит: то с чердака не тот стол притащили, то паутину увидел. Всё ему не так. Хотя сегодня все нервные.

— Кто это — все?

— Да все: правитель, маркиз Бархат, секретарь, охранители. Хотя понятно — почему.

— И почему же?

— Ты ничего не знаешь?

Малика отложила книжку:

— Не знаю.

— Ничегошеньки-ничегошеньки?

— Говори уже!

— Скоро в замок знатные гости приедут. Один… имя такое чудное… Без чего-то...

— Безбур. Мави Безбур.

— Точно! А второй какой-то профессор из Маншера.

— Кто тебе сказал?

— Никто. Я слышала разговор Гюста с охранителями.

— Иди, Вельма, — произнесла Малика. — Я хочу спать.

Взглянув на неё с усмешкой, Вельма удалилась.

Малика поднялась с кровати. Сделала круг по спальне, выглянула в коридор. Тихо… А в другом крыле замка бурлит жизнь. Даже Вельма, три дня как приехала, и уже кружит в водовороте событий.

Малика прошла по пустым, затянутым сумраком переходам, спустилась по пыльной лестнице, с третьей попытки открыла скрипучую дверь и ступила на иссохшую от жаркого солнца землю. Возле этого флигеля она ходила очень редко. Здесь ничего не росло, окна в грязных разводах наводили тоску, карнизы в трещинах и разломах грозили свалиться на голову, из расположенного поодаль гаража всегда долетал какой-то специфический душок. Сейчас же под стремительно темнеющим небом покачивались тонкие деревца и поросли кустарника, а со стороны вытянутого здания ветер доносил запах свежей побелки и краски.