Oleg 5594398 - Трон Знания. Книга 1

— Подойдёт для проведения торгов? — спросила Малика и закружила по залу, водя руками. — Вот здесь и здесь поставите стулья. А здесь установите стенды с камнями.

Вилар посмотрел на пустые оконные проёмы, на пол, покрытый песком и сухим илом:

— Места много, а работы ещё больше.

— Участники оставят машины возле низинки, — продолжила Малика. — Главное — не ошибиться и точно рассчитать время по солнцу.

— Откуда взялся костёр?

— Вы внимательно слушали Ахе?

— Честно говоря, вполуха.

— Он так старался произвести на вас впечатление.

— На меня произвели впечатление его работы. Это намного важнее.

Малика вздохнула:

— Солнце должно находиться в определённой точке, чтобы лучи отражались от изумрудной воды залива под нужным углом. Так называемая игра света.

— Откуда ты узнала о Смарагде?

— В отличие от вас я люблю сказки.

Вилар прошёлся по залу, поддевая носками сапог лохмотья ила:

— Я расскажу Адэру, но два месяца — очень маленький срок.

— Через два месяца моя гостиница будет готова к приёму гостей. Неужели уборка мусора займёт больше времени?

— Не я решаю. Пора возвращаться, Малика.

— Это ещё не всё. Несите корзинку.

Расположившись у воды и расстелив на песке салфетку, Малика выкладывала из корзины булочки и бутерброды:

— Что делать с дорогой? Построить её вы точно не успеете.

— Ты говоришь так, будто вопрос с выставкой в Смарагде решён.

— Представьте, что уже решён.

Вилар наполнил бокал вином, сделал глоток:

— Хорошо, попытаюсь. Можно обойтись малой кровью. Расчистить от камней, увлажнить и утрамбовать, чтобы не летели песок и пыль. Так делают в Тезаре, если дорога редко используется.

Малика протянула ему бутерброд:

— Надо узнать, есть ли в Ларжетае транспортная контора или дорожный участок.

— Конечно, есть. Только они до сих пор подчиняются Тезару. Совет Порубежья ещё не сформирован.

— У вас были женщины? — вдруг спросила она.

Вилар подавился куском хлеба. Похлопал себя по груди:

— В смысле?

— В прямом.

— Мне двадцать восемь лет, Малика.

— Вы любили?

— Мне не нравится эта тема.

— Вам неприятен разговор о любви?

— Это было давно.

— Значит, любили.

— У всех когда-то была первая любовь.

— Не у всех.

— Не хочу спорить.

— Какая она была?

— Не помню.

— Помните. — Малика зачерпнула пригоршню мелкого белого песка, тонкой струйкой вернула берегу. — Тезарские дамы красивые?

Вилар вновь наполнил бокал, покрутил в руке. Море безмятежное, как воспоминания о далёком детстве. Небо тёмно-лиловое, как сирень под окнами замка отца. Воздух ядрёный, сочный, как настоявшийся чай. Сейчас бы открыть душу, но нет же… не туда пошёл разговор.

— Почему молчите? Вспоминаете первую любовь?

— Вспоминаю тезарских дам, а на ум приходит только Галисия Каналь, возлюбленная Адэра.

— Галисия… красивое имя. Какая она?

— Не в моем вкусе. Мне нравятся смуглые, черноволосые, черноглазые, — говорил Вилар, глядя на Малику. — Адэр неравнодушен к белокурым девицам с фарфоровой кожей и небесными глазами.

— Как Вельма?

Вилар хохотнул:

— Вельма? Не смеши. — Сделал глоток вина. — Пока доберёмся до гостиницы, наступит ночь. Поехали.

— Скоро поедем.

Вилар посмотрел в дымчатое небо.

— Над Смарагдом никогда нет луны, и не светят звёзды, — сказала Малика и надолго умолкла.

Он слышал ленивый шёпот волн, но моря в наступившей темноте уже не видел, как не видел древнего города.

— Малика…

Она поднялась:

— Дайте мне свою рубашку.

— Зачем?

— Не хочу ехать в мокром платье.

— Хочешь искупаться?

— Да.

— Шутишь…

— Пожалуйста, дайте рубашку.

Переодевшись за его спиной, Малика пошла к воде, на ходу распуская волосы. Смуглое тело растворилось в застывшем воздухе, и только белая ткань позволяла следить за девушкой.

— Малика! Это плохая идея!

Прозвучал всплеск, белое пятно исчезло.

Вилар вскочил и остолбенел. Из моря выходило Божество в образе женщины. Капли падали с длинных волос зелёными кристаллами, кожа светилась мириадами осколков драгоценного камня. Девичья фигура переливалась словно изумруд.

— Малика… — проговорил он и бросился в воду.

Вилар вышел из моря. Остановился в нескольких шагах от Малики. К ногам прилипли брюки, по лицу разметались волосы. Сверкающие капли стекали по крепкой шее, широким плечам, струились по опущенным сильным рукам и переливающейся капелью падали в песок.

Малика прижала ладонь к груди. Забеспокоилось сердце, по коже забегали мурашки. И не ветерок тому причина — взгляд… его взгляд, такой волнующий и притягательный.

— Это сон? — шёпотом волн прозвучал севший голос.

— Да, сон, — тихо ответила она.

Вилар приблизился к ней, прижал к себе.

«Какой он горячий…» — удивлённо сверкнула мысль и растворилась в хороводе желаний. Голова закружилась, в глазах потемнело. Малика покачнулась, чувствуя, как слабеют ноги.

Вилар прошептал:

— Это сон, слышишь? Проснувшись, ты можешь о нём забыть. И я никогда не напомню. Но сейчас это наш сон.

Он покрывал поцелуями её лицо, шею, жадно впивался в губы. Его дрожащие пальцы до боли сжимали её тело.

— Ты согласна? — шелестом листьев долетел до сознания голос.

— Вилар…

— Скажи да…

Борясь с безумной слабостью, Малика пыталась оттолкнуть его. Но руки не слушались. Вилар потянул её вниз.

Собрав все силы, она крикнула:

— Нет!

Голос пролетел над притихшей волной, эхом отскочил от скал.

— Нет, — повторила она.

Вилар отшатнулся. Немного постоял, глядя в сторону. Резко повернулся к ней спиной и бросился в море.

Малика переоделась. Долго ходила по кромке воды, вглядываясь в темноту. Она жалела Вилара. Жалела, как саму себя. Он, как и она, попал в западню, из которой уже нельзя выбраться.

Вилар вышел на берег бодрый, весёлый. Смеясь, взял рубашку, перекинул через плечо. Подхватив Малику под руку, повёл её к машине, о чём-то беспечно болтая. Малика не слышала слов, она окунулась в безумную боль, царящую в его сердце, и понимала, что он пытается спрятать под маской безудержного веселья невыносимые страдания.

Поздно ночью, уже проезжая по улицам столицы, Вилар немного успокоился. Остановив машину возле гостиницы, повернулся к Малике:

— Я больше не прикоснусь к тебе. Но скажу: между нами один шаг. Сделай его, и всё будет по-другому.

— Вы должны вернуться в замок, — сказала она. — А я остаюсь.

– 85 –

Весь первый день Анатан изучал «Провал»: забирался в пещеры, спускался в каменные колодцы, осматривал расщелины. В перерывах подбегал к разложенным на гладком камне листам и что-то чертил.

Адэр не мешал простолюдину и был благодарен, что тот не мешает ему. Подойдя к лачуге, в которой они с Маликой провели несколько кошмарных дней, не мог решиться толкнуть перекошенную дверь. Пересилил себя, толкнул. Помедлил, переступил порог.