Олег Чупин - Карибы

Взять Кафу, так же как захватили Керчь силами одного спецназа, даже при поддержке морской пехоты было невозможно, по причине большего размера города и его населения. Но цитадель, «мокрым» бойцам обеих подразделений, взять было по силам. И опять в ночь с 22 на 23 августа пошли в воду «моржи». Преодолевшие под водой весь путь от места старта, «флотилии» небольших рыбачьих лодочек за пределами бухты, до берега. После выхода на который, в самую «собачью» вахту, закрепили на берегу притащенный ими не толстый, но длинный канат, этакую «Нить Ариадны», для морпехов, один из концов которого находился на барабане в струге, пробежались по, хотя и не отвесному, но достаточно крутому склону Карантинного холма, обращенного к морю, и взобрались на южную стену цитадели, около башни, названной ещё её строителями генуэзцами, башней Святого Климента. Ликвидировав часовых на прилегавших к башне участках стены и в самой башне, захватили её. А минут через пятнадцать-двадцать, в расположенную в стене на высоте двух метров, в крепостную калитку, по приставной лестнице, начали взбираться первые морские пехотинцы, подкрепление «моржам», пара сотен которых переплавилась на легких лодках, по канату — «Нити Ариадны», протянутому от струга до берега.

К восходу солнца, когда в гавань ворвались струги с морской пехотой, при поддержки орудий уральских шхун, «лазоревцы» и двести морпехов основательно закрепились в башне и прилегающих к ней участках стены. Ко времени, когда солнце полностью взошло на небосклоне и даже начало понемногу пригревать, цитадель была взята под свой контрой бригадой русской морской пехоты и отрядом морского спецназа. А в порту начали высаживаться стрелковые полки. Казачков, во главе с атаманов Черкашеным, оправили на охват города, для предотвращения разбегания потенциальной добычи. С чем казаки, привычные к сбору дувана, прекрасно справились, вовремя и надежно перекрыв почти все выходы из города. В общем русской сухопутной артиллерии не удалось пострелять и при этом штурме. Немного поработали канониры шхун, при прорыве в порт Кафы и все. И без орудийной пальбы, к закату, Кафа была полностью занята русским войском. Все таки почти тридцать тысяч бойцов, это тридцать тысяч и ничего им, шеститысячный турецкий гарнизон Кафы с сотней татарских всадников и шестнадцатью сотнями городского ополчения и стражи, противопоставить не могли.

Пара дней отдыха и флотилия снова вышла в море, ведь еще не все поселения на побережье перешли под руку русского государя. На этот раз войско, идущее на судах флотилии, уменьшилось сразу на три полка, оставшимися почти шести тысячным гарнизоном в Кафе. Наконец в середине сентября обе русские флотилии, царская и уральская, встретились в районе Севастополя, мира попаданцев, хотя и сильно уменьшившиеся в количестве воинов, растащенных по гарнизоном прибрежных поселений.

Но основной удар все таки наносился по Перекопу армией князя Воротынского Михаила Ивановича-старшего, в составе почти тридцати тысяч пехоты, в основном стрельцов из Уральского уезда, и полуторатысячами наемных немчинов, всех кто остался в строю после битвы при Молоди из пятнадцати тысячного корпуса наёмной пехоты. Да под восемьдесят тысяч кавалерии, из которой только пятнадцать тысяч было наемной легкой степной конницы, а остальную масса кавалерии представляя кованная русская поместная конница и полки тяжелой конницы Уральского уезда. Качественно усиливала армию артиллерия Уральского уезда, отдельные дивизионы, батареи и роты, которые сопровождали войска в походе. В том числе имелись среди отдельных артиллерийских подразделений и тройка дивизионов крупнокалиберных двух пудовых осадных «единорогов».

Передовые отряды наёмной легкой степной конницы вышли к Перекопу буквально на «плечах» бегущих крымчаков. Дивлет-Гирею пришлось даже пожертвовать «хвостом» остатков своей орды, закрыв перед последними своими воинами ворота крепости Ор-Капу, бросив их на растерзание башкирам передового отряда. Но при этом не дав этим башкирам возможности ворваться в крепость за спинами татар, прикрываясь их телами от картечи турецких орудий и пуль «янычарок» османской пехоты.

Но эта жертва не сильно улучшила положение хана. Ибо уже к вечере к перекопскому валу вышла русская кованная конница и посаженные на коней уральские стрельцы. А на третьи сутки, в полдень, прибыла с охраной и тяжелая артиллерия русской армии. С утра четвертого дня, с момента выхода русских к перекопским укреплениям, заговорили русские осадные орудия. Массированному обстрелу подверглась в основном центральная крепость Ор-Капу, хотя, один дивизион двухпудовых «единорогов», почтил своим вниманием и вторую цитадель Перекопского вала.

На три километра западнее от центральной цитадели, возвышается вторая крепость, Ферх-Кермен, название которой, при переводе с татарского, означало «Город Радости». Данная «радость» непосредственно прилегала к Каркинитскому заливу и являлась морским входом на перешеек. Массивные каменные башни этого укрепления контролировали подступы к валу с моря. Сам вал, с каменной стеной по гребню, усиленной широкими каменными башнями, протянулся на восемь километров с запада на восток от вод Каркинитского залива до «рассола» Сиваша.

Ключевым местом обороны Перекопского вала, являлась крепость Ор-Капу, имевшая пятиконечную форму с земляными стенами, обложенными крепкими камнями, усиленную четырёхугольными башнями. С северной (материковой) стороны находились одни ворота с подъёмным мостом, зато с южной (крымской), ворот было несколько. Крепость и сам город Перекоп при ней, фактически состояли из Среднего города, Главного города и слободы, или по иному из внутренней цитадели, внешней крепости и пригородов.

Сутки непрерывной стрельбы, начали давать результат, стены Ор-Капу и прилегающие к ней участки стен самого вала с башнями, были полуразрушены, местами, от взрыва пироксилиновых двух пудовых бомб, осыпался в ров вал. Но пока хану Девлет-Гирею и комендант Ор-Капу ор-бею Гази-Гирею, неожиданно ставшему вторым человеком, после хана, в иерархии Крымско-татарского государства, по причини отсутствия калга-султана с нуреддин-султаном, из-за гибели обоих в злосчастном русском походе этого года, удавалось справиться с ситуацией. Стянув все свои силы в Ор-Капу и Ферх-Кермен, стены и башни которого так же пострадали от огня русских орудий. Созвали остатки воинов, ближайшие к Перекопу кочевья остались совсем без мужчин, хан забрал и еле двигающих стариков, старше шестидесяти лет, правда таких аксакалов были единицы. Зато седобородые командовали тринадцати-пятнадцатилетними подростками, которые откликнулись на ханский призыв. Чем не преминуло воспользоваться русское командования, перебросив ночью трех тысячный сводный отряд уральской тяжелой кавалерии под командованием Воротынского из «витязей» со товарищем уральским боярином Ивановым, на самый правый фланг своего наступление, на восток, к Сивашу. На рассвете ряд мощнейших взрывов обрушил стены с башнями в ров и разбросал землю с вала в восточной оконечности перешейка, открыв тяжелой кавалерии достаточно удобный, для того чтобы перевести все три тысячи тяжеловооруженных всадников, широкий проход. И менее чем через час, на крымской стороне Перекопа оказался крупный отряд русской кованой конницы, усиленный конными батареями трех фунтовых «единорогов» и ротой, поставленных на подрессоренные, специально изготовленные брички, автоматических картечниц. Михаил Иванович-младший не стал задерживаться на месте переправы через вал ни на мгновение больше, чем требовалось для перехода по проходу и приведения подразделений в необходимый порядок, рысью повел свою сводную бригаду вглубь полуострова, заходя в тыл Ор-Капу, основе всей оборонительной позиции магометан.