Сергей Катканов - Приключения Ариэля, Рыцаря Двух Миров

Между тем, движение змей, которые покрывали плотным ковром землю вокруг меня, становилось всё более упорядоченным, и вскоре они уже скользили по правильным окружностям, в центре которых был я. Так начался этот танец. Змеи начали понемногу поднимать головы, и я увидел их глаза, которые светились тусклым зеленоватым нефритовым светом. Это свечение змеиных глаз было словно неземным и должно было восприниматься, как холодное, космическое, но я всё же чувствовал тепло. Это было тепло, которое излучали души моих новых друзей, они давали мне понять, что любят меня.

Постепенно змеи всё больше поднимали головы над поверхностью земли, продолжая двигаться по окружности, и вскоре уже головы ближайших ко мне змей проплывали мимо меня одна за другой на уровне моего лица. Их нежные раздвоенные язычки так трепетно дрожали у самых моих глаз, они словно желали показать, как трепетно и нежно они ко мне относятся. Ближайшие ко мне змеи сузили круги, они почти меня касались, но всё же ни одна из них ни разу не задела меня, проявляя предупредительную деликатность. Потом их головы начали раскачиваться в такт удивительной неземной мелодии. Я помню эту мелодию, она всегда будет жить в моей душе, но я никогда не рискнул бы воспроизвести её ни на одном музыкальном инструменте — очарование змеиной песни неизбежно будет утрачено.

Змеи словно образовали своими телами удивительный цветок, в центре которого очарованный рыцарь играл роль пестика. Свой мидриз я давно убрал, теперь нефритовый свет, источаемый глазами змей, был уже достаточно ярок. Мне кажется, я видел этот змеиный цветок не только изнутри, но и снаружи. Танец продолжался, наверное, несколько часов, постепенно начало светать, головы змей стали опускаться всё ближе к земле, их круги становились шире, они понемногу отдалялись от меня. И тут произошло самое удивительное — змеи стали выползать из своих шкурок. Оставляя передо мной шкурки, они расползались по своим норам, словно таяли на земле. Стало светло, а я так и стоял, теперь уже совсем один. Сердце моё было переполнено нежностью этих удивительных Божьих творений.

Потом я собрал шкурки и отнёс их людям. Переработав эти змеиные дары, наши счастливые лекари сообщили мне, что шкурки в полном объёме содержат тот экстракт, который нужен для приготовления снадобий. Убивать змей не было никакой необходимости. С тех пор лекари просто собирают змеиные шкурки, не забывая благодарить змей и Бога.

— А я слышала, что у тех змей по две головы и каждая с рогами наподобие бараньих.

— Ну это уже фантазии наших сказочников. У змей по одной голове и никаких рогов нет, но, можешь мне поверить: они и без того достаточно удивительны.

— Принеси мне как-нибудь змеиную шкурку. Хочу изучить орнамент и использовать в своих работах.

— Замечательная мысль. Обязательно принесу.

— А ещё я хочу вышить тот змеиный цветок с рыцарем в центре.

— Можно попробовать, только, боюсь, что мои слова недостаточно передают красоту этого зрелища. Впрочем, у тебя может получиться ещё прекраснее, чем было.

— А расскажи мне ещё что-нибудь о своих приключениях.

— Слышала о золотоносных муравьях?

— Наверное, опять одни сказки.

— Эти существа и на самом деле сказочные. С виду они, как и все муравьи, но размером с упитанного поросёнка, при этом имеют крылья, как саранча. Далеко не летают, но реки, например, легко преодолевают по воздуху. Кроме того, у них есть небольшие клыки, которыми они сражаются, причём — храбро и умело. Живут эти муравьи под землёй, где добывают золото, а потом выносят его на поверхность. Это золото удивительной чистоты, почти вообще без примесей, такого во всём царстве нигде не встретишь. Днём муравьи выносят золотой песок на поверхность, складывая его небольшими холмиками. Ночью люди забирают золото. Это поразительный факт — муравьи добывают золото специально для людей, им самим оно не нужно. Ну, может быть, они как-нибудь используют его под землёй в своих целях, об этом ничего не известно, но то золото, которое они выносят на поверхность, предназначено именно для людей.

— Значит, эти муравьи — наши друзья?

— Не сказал бы. Никакой дружбы с нами они не хотят. Золотоносные муравьи имеют свою территорию, причём, весьма обширную, люди имеют право приходить туда только ночью, за золотом, когда ни одного муравья нет на поверхности. Один старый рыцарь рассказал мне историю о том, как они с братьями пришли к муравьям днём. Ничего плохого эти рыцари не хотели, им просто было интересно познакомиться с муравьями, хотя бы рассмотреть их поближе. Но муравьи их сразу же атаковали. А рыцари ведь редко ходят без оружия, и в момент нападения они рефлекторно выхватили мечи. Началось сражение, о котором тот рыцарь до сих пор вспоминает с ужасом. Казалось бы, опытному фехтовальщику совсем не сложно пронзить мечом насекомое, хотя бы и размером с поросёнка, но дело в том, что муравей, которого протыкали насквозь, вообще не претерпевал никакого урона, даже дважды и трижды пронзенный муравей продолжал атаковать с той же активностью. Только разрубленные пополам муравьи выходили из боя, и то некоторое время их головы продолжали кусаться и наносить раны клыками, а эти клыки, хоть и небольшие, но наносят очень серьёзные раны. К тому же муравьи, взлетая, поражали рыцарей и в грудь, и в плечи, и в головы. Атаковали они тактически грамотно, согласованно, безусловно, выполняя приказы. У них есть своё, причём весьма совершенное боевое искусство. Кроме того, атакуя, они не считаются ни с какими боевыми потерями, страх им неведом. Рыцари, пусть и с большим трудом, смогли изрубить в куски многих муравьёв, но их атаковали всё новые и новые муравьиные бойцы. В этой схватке было не победить, в конечном итоге рыцари один за другим потеряли сознание от бесчисленных ран. Ночью этих рыцарей вынесли люди, которые пришли за золотом.

— Но если муравьи так ненавидят людей, тогда почему они добывают для них золото?

— Вот в этом-то и была загадка. Может быть, муравьи вообще не знают ни любви, ни ненависти, а просто живут по раз и навсегда установленным правилам. Золото они добывают для нас, потому что так хочет Бог, при этом они всеми силами избегают прямого контакта с людьми, потому что Бог этого не хочет. Видимо, есть причины, по которым близкое знакомство с нами может причинить большой вред муравьиному княжеству, а то и погубить его. А, может быть, и людям это знакомство совсем не будет полезно.

— А тебе не хотелось узнать эти причины?

— Очень хотелось. Однажды я отправился туда, но решил, что действовать напролом нельзя, и сначала счёл за благо провести разведку. Территория муравьиного княжества почти со всех сторон окружена горами. Я забрался на одну из этих гор, оттуда всё княжество было видно, как на ладони, к тому же у меня очень острое зрение, а потому я смог рассмотреть дневную наземную жизнь муравьев во всех деталях. Первое, что меня поразило — идеальный порядок, который царил на их территории. Муравьёв на поверхности было много, если собрать в одном месте столько людей, то какой бы железной дисциплине они не подчинялись, поневоле возникнет сутолока. А у муравьёв при их непрерывном движении, казалось, воплотилась высшая форма гармонии каждого со всеми. Они двигались с постоянной скоростью, держали безупречно выверенную дистанцию, ни на миг не останавливались, каждый в любое мгновение чётко знал, что ему делать. Далеко не все муравьи занимались выносом золота на поверхность. Оказывается, это делают лишь их рабочие, они рыжеватого цвета. На некотором удалении от них маршировали стройными шеренгами муравьи-воины, они иссиня-чёрные. Поразительно было наблюдать, как шеренги муравьиной роты дружно, не ломая строя, взлетают, преодолевая ручей, и так же абсолютно синхронно приземляются. Некоторые группы муравьёв куда-то спешили с целями, которые я не мог понять, но нельзя было и мысли допустить, что они просто гуляют, настолько всё здесь было целесообразно и бесспорно подчинено единой программе. Различные потоки муравьёв редко пересекались, если же это случалось, они обтекали друг друга по оптимальным траекториям. И вот я увидел муравьиного князя, это был белоснежный муравей размером не больше других, но он отличался от других не только цветом, но и удивительным величием движений, насколько это определение применимо к муравью. Он шествовал внутри каре из муравьёв-воинов. Каре было строгой прямоугольной формы, а воины-гвардейцы раза в полтора крупнее других мураивьных бойцов. Каре с князем в центре двигалось медленнее, чем другие муравьи, по какой-то очень замысловатой, но явно целесообразной траектории. Даже представить было невозможно, что князь в сопровождении гвардейцев просто вышел подышать свежим воздухом. У каждого его движения, у каждого изменения направления была своя цель, недоступная человеческому разуму. Может быть, он был чем-то вроде дирижёра, который управляет этим огромным слаженным оркестром, но как и при помощи чего он им управляет, понять было невозможно.