Кира Стрельникова - Дорога к свободе

Эрми поняла. Она прочитала во взгляде уже почти бывшего фаворита всё то, что он не мог выразить словами, и внутри завихрились эмоции, от которых хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Маленькой девочке было очень грустно, что какая-то часть жизни уходит в прошлое, пожалуй, самые счастливые два года. А немного повзрослевшей королеве вдруг стало очень легко и свободно, ведь впереди лежала целая жизнь рядом с тем, кто её по-настоящему полюбит. Не отпустив прошлое, в будущее не шагнёшь. Оно уже стояло на пороге, нетерпеливо переминаясь, и стучалось в память картинками о совместных прогулках с Тенрилом, о головокружительных поцелуях, от которых внутри всё обмирало, и настойчивых мыслях, что с ним – всё по-другому. Сильнее, ярче, притягательнее, желаннее.

Данри молча протянул руку, и Эрми скользнула к нему, обвив за шею и прижавшись губами в бесконечно нежном, мягком поцелуе. Она просила прощения за всё: за свои капризы, за эгоизм, за то, что так долго не видела ничего, кроме своих желаний. Её величество говорила спасибо: за восхитительные ночи, за ласки, разбудившие в ней женщину, за терпение и поддержку. Ладони Дана медленно провели вдоль тела и замерли на пояснице, потом плавно придвинули Эрмеару ближе. Они прощались, без надрыва, без тоски, может, чуть-чуть с грустью, и это придавало дополнительное очарование тому, что происходило сейчас между ними. Прохладная кислинка в медовой сладости проснувшейся страсти. Никто не торопился, каждый из них отдавал то, что задолжал за эти два года другому, без остатка, до капли. В этот вечер, в первый и последний раз, их чувства были взаимны, и это ощущалось в каждом прикосновении, в каждом поцелуе, в каждой ласке.

Эрмеара смутно помнила, как её подняли из воды и понесли в спальню, потом уложили на кровать, и Дан начал медленно снимать прилипшие лепестки – сначала руками, а потом и губами. А она рассыпалась на тысячи сверкающих осколков, задыхалась от переполнявших ощущений, захлёбывалась восторгом. Огорчение, что этого больше не будет, всего лишь на мгновение кольнуло, а потом растворилось в море жаркой страсти и томительной нежности, которую дарили умелые пальцы Кинаро. Сегодня главных не было, только равные, и Эрмеара в долгу не осталась, доказав Дану, что он хороший учитель. Они балансировали на самой грани, удерживаясь от падения, растягивая сладкое ожидание и сдерживая дрожь предвкушения, и когда мир вокруг взорвался яркими брызгами почти болезненного наслаждения, Эрми словно со стороны услышала собственный протяжный, хриплый крик. И мгновением позже – низкий стон у самого уха. Руки Дана крепко стиснули её, прижали к себе, выжав дыхание.

Этот вечер останется только в их памяти, только для них двоих. Маленькая частичка общего прошлого, которую каждый спрячет глубоко и надёжно. И о которой больше никто не узнает, даже самые близкие люди. Эрмеара медленно приходила в себя, разглядывая золотистые звёздочки, плававшие перед глазами; шевелиться совершенно не хотелось. Как и разговаривать. Она подумает и осознает всё утром… Заботливая рука поправила покрывало на спине, и тихий голос шепнул:

– Спи, Эрми.

Последний раз. Королева легко вздохнула и скользнула в сон, не почувствовав горечи от этих двух слов. Восхитительная получилась точка…

Джоргар стоял у приоткрытого у окна и смотрел на тёмный сад за окном – там царила непроглядная ночь, самый глухой час. Как ни хотелось спать, он ждал очень важной весточки. Эйнерд обещался сразу отослать, как только всё проверит, и герцог напряжённо вглядывался в темноту, не летит ли пернатый гонец от мага. Тишина окутала летний дворец, обманчиво мягкая и безмятежная, но Волк знал, что это только кажется. Под этой крышей столько всего варилось…

Он моргнул и вынырнул из тягучих, сонных размышлений: показалось или нет, в небе мелькнула светлая точка? Ещё несколько минут, и да – к окну подлетел любимец Эйнерда. Регент сцедил в кулак смачный зевок и достал записку, быстро пробежал глазами – на крупных губах появилась усталая и довольная улыбка. Джоргар длинно вздохнул и тяжело опустился в кресло, прикрыв глаза. Так долго и тщательно готовившаяся интрига, пожалуй, самая важная и серьёзная за всю его жизнь, увенчалась успехом. Теперь можно заняться разгребанием накопившегося мусора. Улыбка превратилась в хищную усмешку: предстояло много работы, и далеко не всем понравится результат его действий.

Эрмеара проснулась сразу, без приятной утренней дрёмы, в которой можно понежиться какое-то время. Воспоминания о прошедшей ночи вызвали слабую улыбку и совсем чуть-чуть – грусть. Она пошевелила рукой и обнаружила, что одна в кровати. Королева тихонько вздохнула, открыла глаза и выпрямилась. Мышцы отозвались приятной ломотой, Эрмеара с наслаждением потянулась, разминаясь.

– Доброе утро. – В спальню вошёл Данри, уже одетый, и с улыбкой посмотрел на неё. – Выспалась?

Её величество прислушалась к себе: чувства шевельнулись, мелькнуло воспоминание об утренних поцелуях, как было раньше, и… всё утихло. Они действительно попрощались. Эрми тоже улыбнулась, открыто и с облегчением. Похоже, выздоровление всё-таки наступило от наваждения по имени Данри Кинаро.

– Да, – просто ответила королева и встала.

– Тогда поторопись, скоро Джоргар придёт, а завтрак уже на столе. – Его взгляд скользнул по её фигуре, не прикрытой ничем, но без вожделения или чего-то похожего.

Эрми кивнула и поспешила в ванную. Всё было как обычно, на первый взгляд, однако всё же по-другому. Натянутости не было, как про себя опасалась девушка, и отчуждённости тоже. Скорее, Дан вёл себя, как старший брат. Ну что ж, это лучше, чем холодная отстранённость, Эрмеара радовалась, что Кинаро не держит на неё обиды за прошлое.

Через некоторое время в столовой, примыкавшей к покоям её величества, собрались трое. Джоргар прямо-таки лучился довольством, и Дана так и подмывало начать задавать вопросы. Но герцог заявил, что сначала завтрак, а потом уже дела, так что приходилось терпеть. Фаворит то и дело косился на бумаги, которые Асор принёс с собой – наверняка отчёты его людей. Эрми какое-то время поглядывала на регента, словно собиралась с мыслями, потом покосилась на Дана, и он уловил в глубине серых глаз неуверенность и невысказанный вопрос. Молодой человек понял и чуть наклонил голову – да, пожалуй, стоит поставить Джоргара в известность о том, что королева решила отпустить любовника. Она отложила вилку, отпила глоток чая и прямо посмотрела на герцога.

– Я хочу, чтобы в Арифри Эйнерд снял с Данри знак, – произнесла государыня твёрдо, внутренне приготовившись к возможным возражениям.

Хотя почему Джоргар должен возражать? Это личное дело её величества, отпускать или нет фаворита. Жених же всё равно практически выбран, осталось только официально объявить о нём. Регент поднял брови, окинул Эрмеару внимательным взглядом и, помедлив, кивнул.