Надежда Попова - Природа зверя

– Иными словами, ты уверен, что в его планах и впрямь перебить всех в этом трактире?

– Он задрал лошадей, – напомнил Ван Ален. – Не затаился в темноте и не стал ждать, пока кто-то из нас выйдет по известной нужде, не завалил одного или двоих, чтобы просто перекусить – он лишил нас средств передвижения. И верхом-то в такую погоду далеко не уехать, а на своих двоих нечего и думать.

– Но ваша-то кобыла уцелела, – уточнил трактирщик Велле. – Значит, мы можем позвать на помощь…

– Позвать на помощь? – пренебрежительно переспросил рыцарь. – Он один, мы за каменными стенами, за запертой дверью, здесь два инквизитора, охотник и я, в конце концов; с вервольфами сталкиваться не приходилось, однако меч мне вручили не за складывание песен. Если он будет настолько глуп, что и в самом деле вознамерится устроить на нас охоту, помощь понадобится ему самому.

– Это вам не лесной зверь, – огрызнулся Феликс. – Это дьявольское отродье, дитя Сатаны, и вы ему, господин рыцарь, на один зуб. Я за то, чтобы звать помощь. Один охотник – хорошо, а все же человек эдак тридцать с факелами – лучше.

– Не думаю, – возразил Курт, и торговец уставился на него с удивлением. – Если сюда набежит толпа – он просто спрячется или вовсе уйдет.

– Ну, и славно, – кивнул трактирщик. – И скатертью ему дорога. Нам-то что – не того ли и надо?

– Да, – усмехнулся охотник, повстречавшись с Куртом взглядом. – Ты сам сказал – нормальные люди радуются, когда такая тварь как можно дальше… Только этот спор не имеет смысла – Импала не позволит на себя сесть никому, кроме меня, а сам я отсюда ни ногой; да, думаю, вы меня и не отпустили б. Посему, друзья мои, предлагаю считать, что лошадей у нас нет. Помощи, соответственно, тоже.

– Ты всерьез полагаешь, что он представляет реальную угрозу? – усомнился Бруно. – Меня тянет согласиться с господином рыцарем: чего нам опасаться за стенами и запертой дверью?

– Не забывай, что, кроме животной сути, в нем есть и человечья, – вздохнул охотник с сожалением. – То, как он повел себя в конюшне, говорит о полном контроле. Он не теряет разумения, обернувшись зверем, не забывает себя, знает, что делает. И, напомню еще, днем он – человек. С руками, ногами, хватательными пальцами и прочими полезными штуками.

– А кроме того, – уточнил Курт, – еще в конюшне ты сказал – «возможно, он не один». Быть может, разъяснишь, что ты имел в виду?

– Ну вот что, инквизитор, – раздраженно выговорил Ван Ален, – здесь тебе не допросная, а это все значения не имеет.

– Имеет, – возразил Бруно настоятельно. – Кому, как не тебе, знать, что любая мелочь, связанная с расследованием, играет свою роль, и немалую в подобных ситуациях.

– С пару месяцев назад, – не сразу отозвался охотник, – они собрались в стаю. На моей памяти такого еще не случалось. Наши говорят, это происходит, только когда затевается что-то; разумеется, у них есть повод собраться и по обыденным причинам – брачные игры, к примеру, или как там у них это называется – но в этот раз они двинулись через полстраны в какую-то одну точку. Сейчас я могу сказать одно: если этот здоровяк именно тот, за которым следил я, если это мой след – здесь должны быть и его приятели, а вот тогда нам придется кисло.

– Но, как я понимаю, если здесь окажутся его приятели, – подытожил Курт, – должны оказаться и твои . К каждому ликантропу был приставлен свой охотник; я верно понял смысл проводимых вами действий?

– Понял ты верно, – недовольно согласился Ван Ален. – Только мой от меня оторвался – я блуждал два месяца, разыскивая хоть какой-то след, какой-то знак; и вот – случай, как ты выразился, дал мне то, что я так безуспешно искал. Думаю, сейчас он не намерен удрать снова; выходка с лошадьми говорит о том, что эта тварюга надумала тут задержаться… Так вот, инквизитор, тебе analogia: если мой объект оторвался от меня, так же поступили и прочие. Наверняка. И если остальным не посчастливилось, как мне, вернуться на след… Его приятелей ждать можно, моих – не стуит.

– Но с чего вы взяли, что это существо сделало такое нарочно? – нерешительно возразила белая, как пурга за окном, молодая мамаша. – Быть может, он и не понимал, что делает. Быть может, он просто набросился на них просто так, потому что они попались ему, и теперь уйдет?

– Они ему не попались, милашка, – усмехнулся Ван Ален, – он к ним вошел. Не думаешь же ты, в самом деле, что этот парень, который, по словам его самого и его отца, с малых лет ходит за лошадьми, и впрямь позабыл запереть ворота конюшни?

– А чего б и нет? – буркнул крестьянин. – Не его ж добро.

– Моему отцу платить за подобные ошибки, – одернул его Вольф. – И значит, недоплачивать мне. Выходит – пострадало бы мое добро; и допустить такую оплошность я бы просто не смог, как ты не смог бы штанов не надеть, опроставшись, ясно?

– Старшему не дерзи, малолеток!

– Не тыкай меня мордой не в мое дерьмо – и дерзить не стану.

– Довольно! – повысил голос Курт, и в зальчике снова воцарилась напряженная сумрачная тишина. – Довольно, – повторил он уже тише. – Пререкания сейчас совершенно неуместны; не хватало еще нам здесь перегрызться меж собою.

– А что ж уместно? – уточнил трактирщик Велле. – Что ж делать нам всем?

– Ну, – пожал плечами он, – из вышесказанного проистекает нижеследующее. Коли уж здесь я единственный представитель законной власти, впредь вопрос «что делать» всегда должен адресоваться ко мне. Это – понятно?

– Эк тебя, – хмыкнул Ван Ален. – И много ты знаешь о таких тварях и о том, «что делать»?

– Если, – кивнул Курт, – я не буду знать, что делать, я стану обращаться за советом к тебе. Можешь почитать фактом то, что ты временно перешел в status эксперта Конгрегации.

– Всю жизнь мечтал.

– Мечты сбываются, – незлобиво улыбнулся он, и охотник скривился. – И поскольку мы все здесь застряли, как я мыслю, на срок неопределенный, для начала надлежит друг другу представиться. Согласитесь, не знать, как обратиться к собрату по несчастью, в нашем положении pro minimum странно. Я желаю знать ваши полные имена и те обстоятельства, волею которых вы оказались в этом месте, иначе говоря – цель вашего путешествия.

– Я уже отрекомендовался в деталях, – недовольно заметил Ван Ален. – Даже излишне.

– Не сказал бы, – возразил Курт. – Но никто не помешает тебе иметь на сей счет свое мнение… Итак, с нашим главным знатоком мы все ознакомились, дело за мной. Курт Гессе фон Вайденхорст, инквизитор первого ранга. Мой помощник – Бруно Хоффмайер…

– Гессе… – повторил охотник, и уже укоренившаяся в его голосе враждебность вдруг дала трещину, сквозь которую проросло нечто, что Курт назвал бы уважением, не будь Ян Ван Ален тем, кем он был. – Ульм три года назад, история с имперским наместником – это ты?.. Черт, и как же я сразу не допер, следопыт хренов; Курт Гессе, первый ранг, и руки… Гессе Молот Ведьм; это ты, точно.