Ирина Кочеткова - Неправильный оборотень

Ну и ладно, что выходной у брата – ему одному отдыхать скучно. В компании-то веселее!

Брат встал, гибко потянулся. Среди своих ровесников Урус – вожак! Я с завистью оглядел поджарое тело – стать волка и просторная рубаха не испортит. Урус хоть и кажется худым и даже костлявым, но это только видимость. Под рубахой сухое тело мышцами, будто канатами перевито. Шаг бесшумный и быстрый, движения плавные, да зубы скалит вроде нечаянно, не злобно, а выходит со значением – совсем, как у старших оборотней. Одно слово, волк!

Мне же только четырнадцать исполнилось, а ростом почти со старшим сравнялся. Сила тоже есть, хотя бы и не такая, как у брата. И в плечах лишь чуток не догнал. Глаза вот подкачали – какие-то непонятные, коричневого цвета и вытянутые к вискам. Ресницы, что у девки, почти до бровей загибаются. Бабка говорит, оленьи глаза – тьфу, срамота!

А девки даже заглядываются, хотя мне стеснительно. Вот не могу я, не краснея, в иное девичье лицо прямо поглядеть. Ага, какая девчонка глазами поиграет. И ладно, если просто косу потеребит, а то в прошлый раз Варинка и шнурок на вороте распустила – это весной-то, когда возвратные холода случились, а от стылого ветра все вокруг в тёплые кофты укутались. Варинка же «взопрела» ненароком рядом со мной!

Я-то сам взопрел и покраснел, стыдясь того, что в вырезе рубахи увидал. Думал, нечаянно она… Ну и сбежал. А Суворка – друг мой – хохоча, потом рассказывал, что после моего ухода Варинка сразу же зазябла и шаль накинула, не давая себя рассмотреть любопытным. Ну её!

А ещё приметил я, что парни до перекидывания в зверя – всё равно, что дети. По виду вроде большие, но какие-то… невзрослые. Да уже после первого перекида пацан другим становился – и взгляд, и движения менялись – будто, какую тайну узнал.

А я ещё и не перекидывался ни разу! Вот через неделю полнолуние, будет праздник. Наступит и моё время!

******

По вечерам вся наша семья, как правило, собирается за столом в большой горнице.

Во главе стола восседает бабка Мьяра, вернее, прабабка наша – самая старая в нашей деревне, самая уважаемая, старейшина нашего рода Щир.

Вот так вот! У кого-то Серые Волки, Рыжие Рыси, а у нас Щир. И понимай, как хочешь, что за зверь такой! В нашей семье все оборотни в волков перекидываются, но именуется род почему-то вот так странно – Щир.

За столом после Мьяры рассаживаемся по сложившемуся порядку.

Когда приходит Ррык – бабкин сын и отцов дядя – то садится по правую бабкину лапу… Тьфу! Руку. Он – вожак не только в наших Волчиках, но и… Короче, вожак!

Отец – бабуле приходится внуком – располагается слева от неё. Рядом с отцом присаживается мама, когда подаст всю еду на стол. У неё в помощницах Урсуна, наша десятилетняя сестрёнка. Урус, как самый старший из детей, рядом с вожаком. Дальше по старшинству сажусь я. А в конце стола место младшего Арыски – того самого, что донимал бабку расспросами.

Говорят, у высокородных не принято за едой разговаривать. Вот скукота-то…

Не знаю, как у других, а у нас, когда за столом собирается семья, разговоры почти не смолкают. В деревне, в стае, в школе, да и дома всегда что-то случается и уж точно найдётся, что обсудить. А уж когда дядька заходит – вроде больше молчит, несколько слов скажет, а так направит разговор, что всё вызнает – кто чего сказал да сделал. А то, смотря по настроению, может и сам что интересное рассказать.

Сегодня разговор Ррык и начал:

– Что-то смотрю, Арит, в последние дни к тебе народ зачастил.

– Да уж. Сегодня Димран, Крык и Румис, вчера Грeмил, Заран и даже кузнец. Третьего дня…

– А кузнецу чего надо? Он же человек, никак не оборотень?

– Да того же, чего и другим, – отец глазами на меня повёл и усмехнулся. – Особенный. Каждому свою девку пристроить охота. Да по-особенному.

Бабка ахнула:

– Совсем срам потеряли! Да где эт видано, штоб вместо девки ейный отец хвостом крутил перед кобелём?

О-ох, действительно, сраму не оберёшься – бабка, как скажет, так на всё село ославит!

Вон, Арыска от хохота даже с лавки скатился под стол, аж поскуливает. Мать в полотенце лицом уткнулась. Урсунка с блюдом лепёшек по стенке на пол сползла, заливаясь звонким колокольчиком. Урус в плечо толкает, из-за смеха выговорить ничего не может.

Отец с дядькой сидят с серьёзными застывшими лицами, глаза в никуда глядят – нельзя смехом неуважение к старейшине рода показать, да и к бабкиным высказываниям за столько лет попривыкли.

А бабка не унималась:

– Ишь, охальники! Когда эт было, штоб кобель суку по отцову уговору покрывал? – повернулась к отцу. – Ты, Арит, гони-ка всех в шею! Наш Горушка ишшо молодой, ни одной течной суки не нюхнул. Вот будет гон, тады и пристроит, котора к сердцу припадёт, а не энтих… тьфу, срамота!

– Баб, ты погоди… Вишь, у людей-то принято загодя переговорить с желательной партией, чтоб, когда сватать придёшь, тебя не умыли, не отказали, стало быть. Мы ж теперь с людьми живём, вроде…

– Цыц, говорю! Вот у людёв пусть по-людски и будет. Мы – нелюди! Мы пару по-волчьи выбираем! На тебя, Аритка, в своё время Гурунка как пялилась, помнишь? Вожакова дочка, между прочим. Ну и что, что от соседней стаи! А сговорили б с Соваром? И чево бы, пошёл бы с ней волчат строгать? Чевой-то, ты нос с Гурунки своротил, на двор к Тарусе убежал?

– А у Таруси течка раньше началась.

– Ах, ты ж паразит! – тут уж мама на отца полотенцем замахала. – У меня, значит, раньше! А то б к Гурунке пошёл?! И были б твои щенки с бурыми клоками, да с короткими лапами.

Отец присмирел, того гляди, хвост отрастит, да заметёт им виновато по полу:

– Тарусечка, милая, да вспомни, как я бегал за тобой. У тебя ж лапки… ни у кого таких стройных и красивых нет! И у деток наших твои лапки! А уж шёрстка с таким подпалом! Охотникам облизнуться только останется. Я от Гурунки знаешь, как прятался, от охотников так не убегал. Ох и злилась же она, ох и рычала…

– Во-во! И сговорили б, не пошёл к Гурунке, к Тарусе побежал бы, потому как, эти кси… кстинты не уговоришь – у их своя правда. Нам, оборотням, насильно мил не будешь, никаким уговором жить не заставишь. В таких делах ни отец, ни вожак – не указ!

– Да знает он, мать, – хмыкает отцов дядька. – Просто мужики любопытничают да шутят. Кузнец, может, и правда какие планы строит насчёт своей Христи. Вроде, прабабка его с оборотнем путалась. А остальные порядок знают. Никто твоего Горушку заставлять не станет.

– Н-ну, смотрите у меня, Горушку в обиду не дам!

Вообще-то, полное моё имя – Ар-Лагор, и обычно все зовут Лагор или Гор, а бабка сюсюкает, как со щенком – Горушка, Горушка. Стыдно!

А особенный… Просто я, вроде, и есть тот самый семьдесят пятый потомок Рруса Трёхлапого. Из совсем старого пророчества, что на Скале Сияния нашли. Вожак на все вопросы о пророчестве только плечами пожимает да хмурится.