Салма Кальк - Анжелика и принц

Ещё под Ликиными пальцами хитрым образом грелся и блестел металл. Ей объяснили, что это особый частный случай земли, и если Лика освоит этот случай – то сможет делать артефакты с заданными свойствами. А пока пусть присматривается.

Ну вот скажите, где дома можно найти такую учёбу? Ясен пень, нигде! А тут – вот оно, круто же?

Анри очень огорчился, когда обещанный дознаватель не приехал через три дня, а сообщил, что задерживается в столице, но всё будет, а детали он расскажет только лично. Задержка раздражала, но что тут поделаешь? У кузена Лионеля и королевские дела, и церковные, и ещё какие-нибудь свои собственные непременно есть, а теперь вот ещё и дела Анри. Оставалось терпеливо ждать.

Правда, в его случае ждать – это не сидеть у окошка, ибо не девица. Каждое утро начиналось с тренировки во внутреннем дворе, потом завтрак с друзьями, Анжеликой и Антуанеттой, а потом – объезд полей, встречи с господином Греви и его людьми, и прочее. Весна, посевная.

Сегодня день с утра пошёл наперекосяк – что-то не то случилось с мельничным колесом чуть снизу по реке. Река вытекала из его озера, а откуда она бралась в озере – про то ему было неведомо, и даже всё знающая о воде тётушка Катрин тут ничего объяснить не смогла. Большая мельница стояла ниже по течению, у деревни, и на ней мололи и муку для замковой кухни, и на продажу, и для крестьянских нужд – тоже, но после всего другого. Мельница в округе не единственная, так что никто не в обиде.

Орельен после завтрака куда-то потерялся, и Анри взял за компанию Жана-Филиппа. Силы у того немеряно, пусть тоже посмотрит, что там не так, с этим колесом.

С колесом оказалось престранно – вдруг откуда-то взялась в воде коряга, да ещё и немалого размера, застряла и не давала крутиться. Только ещё не хватало! Анри не смог понять – естественный это ход вещей или всё же вредительство. Пока он ходил вокруг и вынюхивал, Жан-Филипп спустился в воду и частью руками, частью магической силой выволок корягу на берег, и ему даже помощь в этом деле не понадобилась. Вот ведь, и не скажешь, глядя на него, что он способен такие коряги ворочать! Но это всё ерунда, главное – порядок восстановлен, мука будет, можно не слушать хор благодарностей от мельника с сыновьями и подмастерьями и возвращаться.

Правда, дома ждали хорошие новости. За привратной башней, у конюшен спешивался отряд – шумно и весело. Главный конюх Габен радостно вопил, что такого красавца ни разу не видел, и как же хорошо-то будет, ваше преосвященство, если вашего жеребца да к нашей серебряной кобылке пустить, это ж какие детки-то красивые будут!

Ну да, его преосвященство Лионель де Вьевилль неровно дышит к коням светлой масти. И сейчас он трепал по шее изящного белоснежного красавца, который, однако, злобно поглядывал на конюхов.

– Держи, и не кусай добрых людей, они о тебе позаботятся, – его преосвященство дал коню с ладони какое-то угощение и передал второй кусочек в руки Габену – тот с радостной улыбкой предложил коню.

Конь обнюхал и милостиво согласился принять лакомство, а потом позволил взять себя за повод и увести.

– Наконец-то, – Анри подошёл обнять кузена.

– Наконец-то, – согласился Лионель. – У меня целый воз новостей, из тех, что не доверишь даже магической связи, готовься слушать и удивляться.

Серые глаза сияли – какими бы неприятными не были те новости, Лионель доволен жизнью. Впрочем, он почти всегда доволен жизнью, так уж он устроен. Черная дорожная одежда – светская – вся забрызгана грязью, тонкая кожаная перчатка порвалась, светлые волосы взлохмачены, потому что шляпа отсутствует – наверное, где-то в сумках.

– Жду твоих новостей, как манны небесной, сам понимаешь, – проворчал Анри.

– Ох ты, жив-здоров, драный котяра! – тем временем Лионель добрался до спешившегося Жана-Филиппа.

– И тебя, смотрю, земля ещё носит, пёс ты ошпаренный, – тот не остался в долгу ни на мгновение.

Они обнялись и радостно колотили друг друга по спине – и ничего удивительного, эти двое – давние друзья, у них много общих воспоминаний, причём в том числе таких, каких бы Анри себе и не хотел. Давно, лет семь-восемь тому, оба они под началом отца Лионеля, герцога де Вьевилля, тогда – маршала его величества, отправились на Юг, где воевали сначала на суше, потом на море, а потом попали в плен к пиратам. Откуда оба чудом спаслись, и потом два года служили в тех землях – больно уж хорошее место попалось, а ещё – чтоб набраться опыта. Вернулись с деньгами и трофеями, и тогда-то, по возвращению, Лионель познакомил Анри с Жаном-Филиппом, сказав, что тот хорош необыкновенно – и как воин, и как друг. Так и вышло.

Сошлись на том, что встреча через полчаса в малой гостиной, а пока – всем привести себя в должный вид после дороги и мельницы.

Анри появился первым – уж наверное, из тех двоих кто-то зашёл к кому-то, и они нашли, что обсудить.

Но нет – появился Жан-Филипп. Чист и подтянут. И только потом – Лионель. Уже облачённый, как то подобает духовному лицу – в черное, отчего кажется ещё выше и стройнее.

– Рассказывай, – Анри разлил вино.

Пока он распорядился подать лёгкий перекус, а подобающая случаю трапеза будет позже.

– Его величество передавал свои поздравления тебе и твоей невесте, велел сказать, что молился за её выздоровление, и за твоё здоровье тоже, и напомнить, что желает видеть вас обоих не позже, чем за три дня до бракосочетания её высочества Марго.

– Моя благодарность его величеству, – почтительно кивнул Анри.

Король есть король, даже если в детстве ты побеждал его в играх и бил в драках.

– А теперь – не столь приятные известия, – впрочем, Лионель и самые гадкие известия будет излагать спокойно и бесстрастно. – Твой нелюбимый дядюшка Жиль. Или даже – наш нелюбимый дядюшка Жиль.

Действительно, Жиль де Роган такой же брат её высочеству Катрин, как и его высочеству Франциску.

– И что он? – нахмурился Анри.

Понятно, что тот не сидит без дела, но что ему ещё надо?

– Он свёл короткое знакомство с мадам Екатериной.

– Вот не было печали, – пробормотал молчавший до того Жан-Филипп.

Мадам Екатерина, точнее – её величество королева-мать, была дамой образованной и магически одарённой. Она крепко держала в руках все государственные дела – потому что Карл, милостию господней король, не испытывал к ним никакого интереса. Или наоборот – он не испытывал интереса потому, что его матушка всегда стремилась решать всё сама. Кроме того, его величество с детских лет отличался хрупким здоровьем, любое серьёзное известие ввергало его сначала в панику, а после – в чудовищную слабость. Анри не осуждал короля за это, но и не пользовался этой слабостью – считал недостойным.