Татьяна Захарова - Виконтесса из другого мира

– Тетя Кати, – позвал меня детский голосок. – Мне холодно.

– Знаю, – я улыбнулась ему. – Надо потерпеть, – ребенок кивнул и огляделся с любопытством.

– А мы где?

– В нашей усадьбе, – коротко ответила я и взлохматила светлые кудряшки мальчишки.

– А где Роланд и?.. – Алоис закашлялся. Приподняла ребенка и подложила подушки под спину. Так должно быть легче.

– Роланд за отваром пошел. А хочешь, я тебе сказку расскажу?

У мальчишки глаза сразу загорелись любопытством.

– Какую? – уточнил он, пытаясь скрыть заинтересованность.

– Интересную, – пообещала я, перебирая в уме варианты. Остановилась на Шреке. И тут же на меня посыпались вопросы: кто такой огр, почему осёл разговаривает, что за странный рыцарь, который не хочет спасать принцессу. В этот момент как раз вернулся Роланд. Няня шла следом за ним с большим подносом в руках. Завтрак? Ура!

Однако когда я присмотрелась, энтузиазм пропал. Никогда не любила овсянку. Но без всяких возражений съела кашу. Заметив, как Алоис без аппетита ковыряется в овсянке, разрешила ему не мучить себя. А вот оладьи с вареньем пришлись всем по душе.

Ушедшая варить картофель Тора вернулась неожиданно быстро. Это она вспомнила, что все мои вещи остались в господских покоях. И принесла мне длинное серое платье с белым воротничком. Новая картинка, всплывшая в памяти, подтвердила догадку: это униформа студенток Института благородных девиц. То есть братец так и не сподобился купить Кати хотя бы одно платье.

– Спасибо, нянюшка, – поблагодарила я женщину. И тут же направилась в соседнюю комнату, чтобы переодеться.

Судя по воспоминаниям Кати, сейчас здесь мода примерно конца нашего девятнадцатого века. То есть излишне пышные кринолины уже отошли в прошлое. Женщины носят длинные в пол платья или костюмы: длинные юбки, блузки и жакеты. Корсеты же надевают, чтобы подчеркнуть или обозначить талию, но Кати это совсем не нужно. И это не может не радовать.

Платье мне оказалось даже немного свободным, и это означает, что за время горячки, Кати ещё похудела. Надо будет поясок организовать, но это позже. Переплетала косу я уже по пути обратно. Напоила Алоиса отваром, продолжая рассказ о приключениях зеленого огра. Причем мое повествование с интересом слушал даже Роланд, который тоже успел переодеться.

Кастрюлю с картофелем принесли, как раз к эпичному сражению Фионы с разбойниками.

– Так, ребята, пока картошка остывает, нам надо с Торой заняться делами. Так что мы ненадолго отойдем. А вы пока придумайте продолжение истории Фионы и Шрека.

Чмокнула обоих мальчишек в лоб, заодно проверив температуру. И ухватив няню под ручку, направилась на выход, по пути захватив шаль.

– А куда мы? – удивилась пожилая женщина.

– В кабинет моего брата, – ответила я и повязала шаль, перекрестив её на груди. Да я решила начать поиски разных полезностей с этого помещения. Не верю, что Эрмин вынес всё подчистую. Да и бумага с письменными принадлежностями мне нужна.

И уже по дороге начала более подробно расспрашивать Тору о состоянии наших дел.

– У нас совсем не осталось денег? Ни одного серебряника?

По записям в счетной книге, Эрмин выделял пару золотых в месяц на ведение хозяйства.

– Почему же? Осталось около тридцати серебряников, – ответила няня, задумавшись. – Мы же ещё на похороны потратились. Только на гроб целый золотой ушел, а ещё и цветы. Да и служителям Всеслышащего пришлось мзду платить…

Я нахмурилась. За отпевание? Или как здесь этот обряд называется? Тора же продолжила, погруженная в свои мысли.

– За возможность похоронить вашего брата на кладбище.

И здесь за место на погосте надо платить?

Я тихо хмыкнула и в тот же момент в висок будто гвоздь забивать начали. Я схватилась за голову, замычав от боли.

– Ой, Кати, прости меня, – взволнованно просила Тора, обняв меня за талию. – Прости дуру старую. Не надо было мне напоминать о смерти Эрмина.

Покачав головой, я ожидала пока новый пакет данных встанет на свои места, уже понимая и принимая необходимость такого медленного возвращения памяти. Если каждый более менее весомый кусочек вызывают такую боль, то чтобы со мной стало, если бы воспоминания Кати скопом в мою память ворвались.

– Я вспомнила, – прохрипела я, спустя пару минут. – Эрмин покончил с собой.

Так что заплатили мы служителям за то, чтобы его тело до склепа семейного допустили, который на освещенной земле находится. Обычно же самоубийц хоронили не на кладбище, а за её оградой со стороны леса.

Гнида он! И слабак! Сначала до разорения довел своё семейство, а после смотал удочки, повесившись в своем кабинете. Ненавижу таких эгоистов! Ненавижу! Мало того, что сам поступок отвратительный по сути, так и окружающие винят себя за это. Вот и Кати из-за чувства вины свалилась в горячке.

Выдохнула протяжно, заставляя себя успокоиться. Выпрямилась и, не слушая причитания няни, пошла дальше по коридору.

– А что у нас со съестными припасами, няня? – спросила я, входя в кабинет. – До конца месяца хватит?

– Надо посмотреть и прикинуть, – неуверенно протянула няня, отводя взгляд. Что-то мне это не нравится. Тора явно о чем-то не договаривает, но давить сейчас бесполезно.

Я оглядела кабинет главы рода, то есть теперь мой кабинет. И двинулась к громоздкому столу, стараясь не вспоминать, как здесь раскачивалось тело Эрмина. Его обнаружила Герти, горничная. И первой на её крик прибежала Кати, а следом Роланд, которого виконтесса тут же выгнала, наказав не пускать сюда Алоиса.

Отодвинув верхний ящик, обнаружила внутри печать с витиеватой буквой «А», бумагу и конверты. Чернильница и перо лежали на столе. Во втором ящике обнаружила толстый талмуд, на обложке которого ажурными буквами была сделана гравировка: «История рода де Арманди». О! Нужная вещь! Почитаем. В нижнем ящике я нашла записную книжку братца и практически пустой бутыль какого-то крепкого алкоголя. Коньяк? Виски? Не важно. На дезинфекцию пойдет.

Села в кресло, пытаясь вспомнить, где же в столе тайник находится. И боль снова прострелила в висок. Ага, надо нажать вот на эту финтифлюшку, чтобы открылась небольшая ниша в казалось бы цельном массиве столешницы. Заглянула внутрь: перстень, небольшой бархатный мешочек и записка.

«Кати, прошу, позаботься о моих сыновьях. Эрмин.»

Очаровательно! Он ещё всю ответственность за своих детей на Кати возложил. Чтобы снова не разозлиться, поспешила переключить свое внимание на перстень. А вот и первая магическая штучка, попавшая ко мне в руки. Это фамильный артефакт, то есть в руках постороннего человека это просто украшение. И именно поэтому Эрмин его не продал и не заложил. Что может это кольцо? Толком не знаю, но его носили все главы семейств. А, следовательно, теперь оно по праву моё. Я тут же загорелось идеей его примерить, но в последнюю секунду засомневалась. А вдруг артефакт как-то поймет, что в теле Кати подселенка? Но все же отбросила сомнения прочь и надела перстень на указательный палец. Тут же палец будто укололо иголкой, а в следующий момент ободок чуть нагрелся и сжался, плотно обхватив палец. Испугавшись этих метаморфоз, попробовала снять перстень, но он не сдвинулся с места ни на миллиметр. Оставив попытки снять артефакт, я с интересом принялась разглядывать его. Изумруд такой величины изумлял, как и гравировка с той же витиеватой буквой «А». Да и металл странный, серебристый. Белое золото? Платина? Не серебро же. А ещё от перстня по телу шло приятное успокаивающее тепло.