Виктория Старкина - Артуриана

Чего не скажешь о Моргаузе, которая весьма подурнела с детских лет, возможно, сказалось рождение сыновей. Ходили слухи, что ее муж, король Лот, мужчина с колдовскими темно-зелеными глазами и красивым голосом, старается не пропускать ни одной юбки. Однажды он и меня попытался прижать в темном закоулке, но я очень вежливо объяснила ему, что лучше не поступать так с ведьмой.

– Иначе, она может вас сжечь, Ваше Величество, ненамеренно, с испугу, – тихо сказала я – и была услышана. Больше король Лот ко мне не приближался.

Сестры были изумлены моим чудесным перевоплощением и долго не могли поверить, что перед ними дурнушка-Моргана, считали самозванкой, но постепенно, рассказывая истории нашего детства, мне удалось убедить их, что я та, за кого себя выдаю.

Вскоре состоялась коронация, после которой Артур был объявлен королем Логреса и всех близлежащих земель, правителем Камелота, защитником его народа, носителем власти и самодержцем. Хотя для меня он все еще оставался мальчиком, моим братом, и я никак не могла поверить, что однажды пророчество сбудется и он станет настоящим королем, не ведающим поражений.

Время снова побежало вперед, Артур постепенно привыкал к новой роли, он менялся, вместе с ним преображался и Камелот.

Я же заняла роль первой дамы при дворе: в виду отсутствия у короля, как законной супруги, так и матери, других претенденток на эту роль не было. Сестры мои сразу же после коронации вернулись в свои владения, заверив однако царственного брата в вечной любви и преданности. В том же клялись и их мужья, и если Нантресу, человеку нудному, но честному и благородному, я верила, то слова Лота вызывали сомнения: вряд ли он станет надежным союзником. Будущее показало, что я не ошиблась.

Мерлин тоже оставался при дворе следующие несколько лет, покуда шло становление нового государя, и охранял своего подопечного от опасностей, грозивших юному и неопытному сердцу.

Не прошло и пары лет, и едва лишь Артур укрепился на престоле, как внес большие перемены в уклад королевства. В первую очередь преобразованиям подвергся Камелот. Артур сам участвовал в турнирах, нередко выходил победителем. Частенько он, переодевшись в крестьянское платье, вместе с парой верных друзей ездил по деревням, слушал, что говорили о нем в народе, а случалось, и помогал тем, кто попал в беду. В народе о нем говорили многое и разное. Ему приписывали небывалые деяния, в том числе сражения с крылатыми змеями и прочими чудовищами. Меня это забавляло, ведь всем чародеям известно, что драконов не осталось в живых, последний умер за сотни лет до нашего рождения. Но люди упорно придумывали Артуру новые и новые вымышленные подвиги, хотя, справедливости ради, замечу, что и реальных было достаточно, чтобы проникнуться к королю любовью и уважением.

Кроме того, он успешно отразил несколько атак пиктов и германских племен, а также тех, кто пришел с севера.

Но главным его достижением все же стал уклад, который заложил он в Камелоте, пытаясь сделать свой город столицей добра и справедливости. Он жил по тем законам, которым учили его мудрецы друиды, и поклонялся их религии, как и они, прислушивался к советам древа-оракула, раскидывал древние руны и почитал каменные дольмены.

Артур приблизил к себе самых достойных, среди них были и знатные рыцари, и те, кто не мог похвастаться происхождением, зато обладал честью, отвагой и умел отлично сражаться. Многие победители турниров были посвящены им в рыцари и приближены ко двору.

Во дворце же своем установил он огромный деревянный стол, из массива дубового, размещенный на каменном ложе. Этот стол был необычен своей формой – ибо был он совершенно круглым. Когда же спросили Артура, для чего поставил он в зале советов круглый стол, ответил Артур, что сидеть за ним надлежит его советникам, тем, кто поможет ему в управлении страной, – самым достойным из рыцарей. А круглую форму стол имеет, чтобы каждый сидящий за ним знал, что он – первый среди равных и равен самому королю.

И посадил за этот стол Артур в том числе сэра Кая, ставшего его побратимом, а также сэра Персиваля и сэра Борса, достойнейших из достойных. Но много, очень много мест оставались пустыми, ожидая тех, кто займет их однажды.

Предложил Артур место за столом и волшебнику Мерлину, но тот лишь покачал головой.

– Увидев этот стол, догадавшись, что у тебя на уме, понял я, что не нужен здесь больше, – ответил волшебник в ответ на предложенную ему честь. – Я научил тебя всему, что знал. Теперь ты справишься сам. Позволь же мне вернуться в родные края, к возлюбленной даме моего сердца, которая ждет уже так долго. Если настанут трудные времена, пошли ко мне сокола или попроси леди Моргану связаться со мной при помощи кристалла, и я приду на помощь.

Так, с позволения короля, Мерлин отбыл в родные земли, чтобы и дальше обучать искусству колдовства тех, кто был отмечен печатью мага.

Меня опечалил отъезд учителя, как ранее опечалил и отъезд сестер, при дворе у меня не было друзей теперь, кроме брата. Подданные боялись меня и сторонились, шептались, что я ведьма, и были правы. Конечно, я не ощущала себя той могущественной колдуньей, которой Мерлин предсказал великое будущее, но каким-то чародейством владела.

А потом все забылось – дни мои озарились радостным светом вновь вспыхнувшей любви, ибо ко двору явился Ланселот дю Лак, прозванный Озерным, сын леди Вивианы, явился, чтобы участвовать в турнире и просить позволения стать рыцарем, дабы служить своему королю.

Едва я увидела его, как мое сердце забилось с новой силой, и я почувствовала знакомые токи огня, благо теперь умела контролировать бушующее пламя и не опасалась спалить весь город. Ланселоту едва исполнился двадцать один год, из мальчика он превратился в мужчину и стал еще прекраснее – ни разу не видела я человека, к которому бы так тянулись женские сердца, ни одну не оставлял он равнодушной, и едва только прибыл в Камелот, как все, от знатных девиц до престарелых служанок, шептались лишь о новом красавчике, что появился в городе. Он же был серьезен, не склонен к шалостям, отвечал на заигрывания девиц вежливо, но не позволял лишнего.

Я увидела его прямо перед турниром, не могла оторвать от рыцаря глаз, а после, презрев все обычаи, решилась пойти и приветствовать его. Вытащила из волос белую ленту, что удерживала косы, и протянула Ланселоту, приблизившись.

– Приветствую тебя, рыцарь, – улыбнулась я. – Вижу, ты хочешь участвовать в турнире? Не хочешь ли стать рыцарем белой ленты?

На несколько мгновений он застыл, пораженный таким странным знаком внимания от знатной дамы, а мое происхождение выдавали богатое платье и плащ, украшенный коронами, – символами королевского дома. А потом ответная улыбка вспыхнула на его лице – он узнал меня.