Ксюша Левина - Берегись! Сейчас я буду тебя спасать

Глава о том, как больно получать в спину нож

Эмма стояла в алькове, скрытом от людских глаз плотным пологом, и пыталась усмирить бешено бьющееся сердце. Её ноги так и норовили пуститься в пляс, бежать вниз и снова танцевать, но уже не было сил. То и дело во время очередного танца она принималась глупо хихикать от восторга, чем вызывала недоумение кавалеров. Больше такого позволять себе нельзя.

Пора успокоиться. Выдохнуть. Выпить стакан, может, два лимонаду и только потом спуститься.

Там, желательно, пропустить следующие два танца, а лучше и вовсе дождаться нувара! Его положено танцевать с женихом, а у Эммы был жених! И она даже этим могла похвастать перед подругами, потому что всё было уже совсем официально. Папенька принял предложение, семья Гая внесла положенную сумму на счёт будущей семьи, был выбран фасон платья, и, по слухам, папенька принял решение выделить землю под строительство поместья!

Да, конечно, Гай наследовал поместье своего отца, но жить в доме родителей мужа, пока те не решат уйти в мир иной, то ещё удовольствие для девушки.

Эмма хотела всего и сразу! И оттого теперь стояла в тёмном алькове, переводя дух, пока этажом ниже гремела музыка… не стоило танцевать пять раз подряд. Но бал. Первый! И она на нём уже невеста.

Эмме минуло восемнадцать, она уже закончила академию, получила два диплома. В одной книжечке значилось: “Специалист по сохранению водных ресурсов”, Эмма этим особенно гордилась, она мечтала всем говорить, что занимается охраной природы. Второй диплом был куда скучнее: “Специалист по праву”.

Ну какое право?

Эмма имела только одно право! На новые туфельки каждую неделю да пожалуй на пирожные! Благо матушка-природа не обидела и жирных боков не даровала.

Нет, Эмма вовсе не была такой уж пустоголовой, но она была импульсивна, немного капризна, возможно, избалована, допустим… испорчена? Но в целом очаровательна!

О да, это самое главное! Очаровательнее графской дочки с двумя высшими образованиями, чёрными волосами, бирюзовыми глазами и тончайшей талией не было не только в Графстве Гриджо, но и во всём Траминере! Она обладала немалой силой, благодаря смешанным корням, говорила с рождения на двух языках, правда во втором не было никакой пользы, и музицировала! Последнее – особенно приятно.

– Гай! Тут никого, – услышала Эмма и замерла статуей.

“Ой , не к добру…” – шепнул внутренний голос, который был с Эммой с шести лет и вполне себе отчётливо вступал в великосветские беседы. Непросто было научиться контролировать себя и не выдавать внешне, что происходит в голове.

– Иду, – отвечал Гай своему приятелю. Эмма не сомневалась, что беседа велась с Лордом Майлзом Кей, лучшим другом Гая и претендентом номер два в личном списке леди Гриджо.

– Ну что, дело в шляпе? – усмехнулся Майлз. – Она весь вечер хвастала своим колечком!

– Не то слово! – смех Гая был таким заразительным, что в первую секунду Эмма и сама расплылась в улыбке. Они о ней говорят! Как мило, как хорошо… она услышит что-то сокровенное, быть может, признание. И никогда, конечно, не признается в том, что давно знала о чувствах жениха. – Дура!

Сердце бедняжки дрогнуло и остановилось. Щёки залила краска, а кончики волос, отливающие бирюзой по забавной шутке природы, колыхнулись и закрутились сами собой в тугие колечки.

“Дура ? Он тебя ДУРОЙ назвал ? ” – бушевал внутренний голос.

“Тише… . тише… давай послушаем ещё” , – отвечала ему Эмма.

– Она так верит в наше счастье, – протянул Гай.

Послышались шаги, кто-то рухнул в кресло, и ножки заскрипели по паркету.

“Кто так обращается с раритетной мебелью ? – возмутился голос. – Это кресло нашей прабабки!”

“Да тише ты , я сейчас всё пропущу!”

– Оу-у – у, как мило. Ну… она же любит сюрпризы? Он-то её и ждёт… через пару-тройку недель. Когда свадьба?

– В следующую среду. Эти Гриджо помешаны на традициях. Хотят все ритуалы… тьфу. Она так состарится.

– Да ладно тебе, неделей больше неделей меньше…

– Сил нет лыбиться и ходить на эти бесконечные чаепития! Эти Гриджо гоняют чаи, будто больше заняться нечем! И конные прогулки. Каждый святой день! От седла уже воротит, в жизни столько верхом не ездил. Откуда эти замашки?

– Для здоро-овья, – протянул Майлз, и Эмма чуть было не бросилась колотить нахалов собственными руками.

Её пальцы нагрелись, и она уже чувствовала слабые позывы магии, это водная стихия просыпалась, как всегда самая неконтролируемая и гадкая. И к чему только ею наградили? За какие заслуги? Жила бы как все с одной единственной силой, повелевала землёй, камнем и всем таким… Деревья там… пересаживала.

“Угомони это!” – попросила Эмма у внутреннего голоса.

“Ой , милая , еле держусь” , – невозмутимо ответил он.

– Ну-ну, не переживай. Свадьба. Денежки. Общий счёт станет твоим, и поминай, как звали! Неужели такие дурёхи, как Эмма, считают, что кто-то женится на них , а не на их деньгах и батюшках?

– Ха! Видал, как её родитель светится? Зе-емлю пообещал! Землю, Майлз! Не поместье, не один из своих домов, а… землю! У моря. Что? Что это вообще за подарок такой? И главное, он считает, что прямо-таки расщедрился, а мы якобы построим всё как хотим. Эмма уже душу выела со своими чертежами!

И только тут из глаз Эммы побежали горячие слёзы обиды. Жуткой обиды! Она и правда бегала с чертежами и планами… Она и правда хотела всё сама… всё для них. Так верила в свой домик у моря, остеклённую мансарду… белое крылечко.

Слёзы катились и катились… ярко-бирюзовые, необычные. Дурной знак, и позволять себе это никак нельзя, никогда ничем хорошим такие истерики не кончались, но увы. Внутренний голос ушёл бушевать куда-то в другое место, а Эмма утирала влагу с лица, чувствуя себя беспомощной дурой, каковой её и обозвали.

– А если она пожалуется? – голос Майлза будто отдалился. Послышались шаги. Эти двое собирались на выход.

– Она будет уже замужем, – ловко парировал Гай. – И будет принадлежать моей семье. Отдам её матери… Будет всю жизнь пить с ней чай и читать вслух книжки, как какая-то нищая компаньонка. Её предыдущая как раз померла от старости!

Молодые люди расхохотались, дверь закрылась, и Эмма упала на пол, сминая кринолин и дорогой шёлк.

Ей было чертовски больно. Из спины торчал самый настоящий нож с серебряной ручкой и гербом Алиготе. И доставал этот нож прямо до сердца.

Глава в которой Эмме приходит на ум гениальная мысль

Эмма вышла из укрытия и огляделась. Она стояла посреди большой комнаты, которая служила чайной, если приходило слишком много гостей. Тут было пусто, кресел никто не принёс, помимо старинного гарнитура прабабки. Стены, обитые деревянными панелями и оклеенные шелком, пустовали.