Мария Покусаева - Зеркала

Здесь – тоже. Выданное мне платье не было слишком уж плотным, оно оставляло ключицы и шею открытыми, и холодок, которым повеяло из-за распахнутой двери, заставил меня поежиться. Я выдохнула, подхватила подол, потому что, как выяснилось, на лестницах он мешал, и шагнула вперед, пригнувшись, чтобы не удариться головой о ступени, бегущие вверх.

Стена, которой я касалась рукой, чтобы было удобнее идти, и правда была ледяной. Видимо, с той стороны за этой стеной начиналась зима и холод.

– Вверху будет люк, – донесся голос Ренара, который не торопился идти за мной. Мне показалось, что я уловила что-то похожее на тревогу. – Смело толкай его и выбирайся. Я догоню тебя!

Я не ответила, сосредоточенно переступая со ступеньки на ступеньку, словно стремилась сбежать и от своего спутника, и от своих мыслей, и от себя самой. Тесное пространство лестницы, будто выдолбленной в стене, пугало меня, и я уже пожалела, что решилась на этот шаг, потому что никакие призраки, конечно, были мне не нужны – я пыталась отвлечься, не более.

Всеми вопросами, которые я сегодня задала, всеми шутками, на которые ответила, всеми странными решениями, которые приняла, я пыталась закрыться от главного.

От мысли, что привычный ход моей жизни нарушен, я в другом мире, он осязаем, он пахнет дымом, пылью, морозом, вишневым табаком из трубки моего нового знакомого, чем-то вкусным с кухни, на которую мы не зашли, чтобы не отвлекать слуг от дел, свечным воском, сырым подвалом и еще много чем. То есть предельно реален, протяни руку – и дотронешься.

И что с этим всем делать – все еще непонятно.

Моя макушка уперлась в препятствие, я протянула руку и толкнула – люк правда поддался почти легко. Насколько легко могла поддаться нетяжелая дверь из плотно подогнанных кусков дерева.

– Нашла! – крикнула я вниз и, приложив усилие, открыла эту новую дверь – и почувствовала все тот же холод.

Люк скрипнул и с неприятным грохотом упал, открыв проход в просторное помещение. Путаясь в юбках, я почти выползла с лестницы, осторожно поднялась на ноги – голова слегка кружилась – и попыталась осмотреться.

Свет кристалла выхватывал из темноты то темные балки, то кусок белой стены, то какие-то доски, то еще одну лестницу – деревянную, жмущуюся к стене, с крепкими на вид перилами. Лестница уходила на второй ярус, неширокий балкончик, а потом еще выше – и упиралась в потолок.

Здесь было холодно настолько, что пар вылетал изо рта.

– Ну что? – раздалось сзади. – Моя торопливая леди успела поймать призрака?

Я обернулась. Фонарь Ренара остался на лестнице – я видела лишь отблески света из открытого люка, а парень вдруг оказался очень близко, почти вынырнул из полумрака – сам похожий на призрака. Очень нахального и обаятельного. Это было так неожиданно, что я отступила на шаг назад.

Ренар рассмеялся и поднял взгляд к потолку:

– Нам еще выше, – сказал он, указывая пальцем на лестницу. – Но прежде нужно кое-что сделать.

И он шагнул вперед, почти скользнул за мою спину, только чудом не задев меня плечом. Настолько близко, что я снова уловила запах вишневого табака и дыма.

За моей спиной было то, что я сначала приняла за закрытое окно. Оказалось, что деревянные ставни скрывали нишу, не очень глубокую, отделанную изнутри все тем же деревом. В нише хранились какие-то ящички, мотки веревки, пара фонарей, свечи – всякая бытовая ерунда, наверное, очень нужная на чердаке какого-нибудь замка. Ренар выудил оттуда плащ и набросил его мне на плечи. Ткань была грубой и тяжелой, пахла пылью, как любая вещь, которая долго пролежала взаперти. Она еще не успела согреться, но так или иначе мне стало теплее.

Не только из-за плаща.

– Так лучше, – сказал Ренар, продевая пуговицу на воротнике в предназначенную ей петлю.

Это заняло у него какое-то время, и все это время я стояла, замерев столбом, потому что чужие пальцы были слишком близко, а чужое дыхание, очень теплое, коснулось моих волос.

Ренар закончил с пуговицей, провел ладонью по плащу, словно хотел смахнуть с него пыль или ворсинки, невидимые мне, и протянул руку:

– Давай сюда фонарь, – сказал он как ни в чем не бывало.

– А? – откликнулась я.

– Фонарь, – повторил Ренар. – Я понесу.

Я пару раз зажмурилась, прогоняя наваждение, и повела плечами, пытаясь избавиться от ступора.

– Конечно, – сказала я. – Фонарь. Держи. А разве тебе не холодно?

В нише больше ничего, похожего на плащ, не наблюдалось.

– Переживу, – фыркнул Ренар, беспечно махнув фонарем. Будь в нем свеча, пожалуй, она бы погасла, но желто-оранжевый кристалл размером с кулак и сияющий, как тусклая электрическая лампочка, даже не мигнул. – Идем.

Деревянные ступени чуть скрипнули. Я высунула руку из-под плаща, чтобы вцепиться в перила, и осторожно поползла наверх вслед за своим рыжеволосым проводником, не слишком задумываясь, куда и зачем он меня ведет. Другой рукой приходилось теперь придерживать целых два подола, чтобы не запутаться в них и не полететь кубарем вниз.

«Интересный метод избавиться от всяких нежелательных гостей, конечно», – подумала я.

Ренар тем временем ловко забрался наверх и протянул мне руку, помогая вылезти из очередного люка – в этот раз дверь в полу была тяжелой, металлической. Урони я ее неловко, пожалуй, грохот распугал бы всех оставшихся в этой башне призраков. Если они были.

Эта комната, круглая и совершенно пустая, оказалась меньше той, что осталась внизу, и еще холоднее. Сводчатый потолок уходил вверх, из его центра свисала цепь с фонарем раза в два больше того, что стоял сейчас на полу.

Прежде чем я поняла, где нахожусь, Ренар сдвинул в сторону засов и открыл то, что я сначала приняла за узкую дверь. Одну из четырех.

Точнее, технически это и была дверь, а не окно, и вела она на узкий балкончик, опоясывающий башню.

Самую ее верхушку, купол, окна которого выходили на четыре стороны света. И в том, которое сейчас открыто, я могла увидеть кровавый отблеск закатного солнца на восхитительно чистых небесах.

Ледяной воздух ворвался внутрь вместе с запахом зимы.

Ренар взял меня за руку и потянул за собой, но я уперлась обеими ногами и замотала головой.

– Что такое, милая? – ласково – действительно ласково, а не с издевательским притворством, поинтересовался он. Я зажмурилась и не ответила, и, кажется, он понял. – Боишься высоты? Чего же ты не сказала? – голос стал более вкрадчивым.

Теплая и тяжелая рука легла мне на плечи и потянула вперед.

– Со мной не бойся ничего… – начал Ренар все тем же ласковым голосом, успокаивающим и убаюкивающим.

Я уперлась ладонью ему в грудь и вывернулась из объятий.

Не люблю прикосновения, особенно, чужие и внезапные.