Мария Покусаева - Зеркала

После этого стало заметно холоднее, и я открыла глаза.

Под ногами у меня был вымощенный каменной плиткой пол, сквозь трещины в котором торчала бурая сухая трава. Длинный узкий коридор убегал вперед, мягко заворачивая влево, его потолок терялся в вышине. В стене то тут, то там темнели ниши, а в нишах – колонны и статуи, увитые побегами какого-то растения, высохшими, черными, но все еще цепкими.

Свет падал из узких окон, лишившихся стекол.

Кое-где лежал снег, труха опавших листьев, осколки цветного стекла и птичьи скелеты, распластанные на камне.

Я переступила с ноги на ногу и обхватила себя руками.

За моей спиной в отполированной поверхности черного камня стояло мое сумрачное отражение.

– Это и есть храм? – спросила я, вглядываясь во тьму внутри этого странного зеркала.

Не про него ли?..

– Да, это и есть храм, – сказал Кондор и коснулся моего плеча. – Пойдем.

– А это…

– А это обсидиан, – ответил он, не оборачиваясь.

Пришлось догонять.

Мы прошли мимо высоких ворот, запертых на засов, обвитый стеблями так, что, пожалуй, не разрубив их, сдвинуть его не получилось бы.

Это место напоминало не то заброшенное гнездо, не то вымерший волшебный дворец, погруженный в чары сна. Ни жрецов, ни армии служек – только пустота и зимний холод вокруг.

Кондор уже не держал меня за руку, он молча шел вперед, а мне приходилось на каждые его шаг совершать два. Краем глаза я замечала и разбитые витражи, и выщербленные барельефы, и еще много чего такого, и думала, что за такое отношение к храму я бы по голове настучала, будь я на месте их богов.

Так и запишем.

– Что здесь произошло? – выдохнула я и встала на месте.

Изо рта шел пар.

Кондор остановился и повернулся ко мне, наклонив голову набок. На его лице читалось удивление и очень въедливое любопытство, словно заданный вопрос стал для него сюрпризом.

– В смысле? – переспросил он.

– Здесь никого, – ответила я, вздрогнув от звука собственного голоса. – Ни слуг, ни священников, ни прихожан. Ворота закрыты. Все заброшено.

Говорить было сложновато, я замерзла, и губы переставали слушаться. Я обхватила себя руками и подумала, что кое-кто мог хотя бы предупредить, что нужна куртка. Или шарф.

Кондор вздернул острый подбородок, окинув меня задумчивым взглядом, а потом начал снимать то, что носил вместо пиджака. Не знаю, сюртук? Камзол? Пусть будет сюртук, дальше разберусь.

– Что ты…

– Прости, Мари, я не подумал, – сказал маг, набрасывая сюртук мне на плечи. Сам он остался в рубашке и жилете. – Я несколько рассеян в последнее время, как ты успела заметить, но, поверь, я не со зла.

Это было настолько неожиданно, что “спасибо” я буквально прохрипела.

– Не за что, – хмыкнул Кондор.

Ему, кажется, было совсем не холодно.

Так же, как Ренару, который вышел в одной рубашке на крышу башни.

У них тут что, магическая терморегуляция у всех?

– Что же касается твоего вопроса… – задумчиво продолжил волшебник. – Скажем, это особый храм. Он создавался не для того, чтобы пропускать сквозь себя толпы страждущих и ищущих, а тех, кто хранил порядок в нем, к сожалению, больше нет под этими небесами.

Он посмотрел на меня сверху вниз.

– У меня, увы, не было возможности узнать о тонкостях религии в твоем мире. Если у тебя возникнет желание поговорить об этом, я к твоим услугам. А сейчас пойдем, пока мы оба не замерзли.

И он снова легонько толкнул меня вперед.

– Мы почти пришли.

Мы и правда почти пришли. Коридор закончился тупиком, в конце которого стояла большая каменная чаша, полная воды, чуть подернутой корочкой льда. На стене за этой чашей еле-еле проступали контуры фрески – несколько кругов, расположенных по горизонтальной дуге.

– Луна, – выдохнула я.

Кондор покосился на меня.

– Все верно, – сказал он.

– Но… у вас же две луны…

Маг усмехнулся, но ничего не сказал. Вместо этого он взял меня за плечи, развернул налево, где в стене зияла арка проема – и мы оказались посреди большого круглого зала.

Высокий потолок заканчивался стеклянным куполом, каким-то чудом уцелевшим в этой разрухе. На стенах еще различались поблекшие фрески, в стрельчатых окнах – остовы витражей. Их было одиннадцать, по пять с каждой стороны и один впереди, над возвышением, к которому вели широкие каменные ступени. А на этом возвышении стояло огромное, очень яркое и чистое зеркало. Его металлическая рама блестела так, словно ни время, ни равнодушие людей, забросивших это место, ни холод, ни влажность – ничто не могло заставить ее потускнеть и поблекнуть.

Я чуть не споткнулась, засмотревшись, и цапнула Кондора за рукав.

Он истолковал это как-то по-своему.

– Здесь нечего бояться. И вообще. – Он посмотрел на меня и ухмыльнулся с этаким легким острым высокомерием. – Пока я не боюсь, не бойся ничего.

Я разжала пальцы.

– А если ты боишься? – спросила я, поднимаясь за ним к зеркалу.

Ступени были выщербленными и затертыми.

– О, тогда беги в ужасе и прячься под кровать, – фыркнул маг и провел рукой по металлической раме, словно смахивал несуществующую пыль. – Это дверь, – сказал Кондор, словно представлял мне важную персону. – Говорят, когда-то она выглядела иначе.

– Очень приятно, дверь, – ответила я с усмешкой. – Будем знакомы.

Мне показалось, что где-то вдалеке раздался еле слышный хрустальный перезвон, как будто бы ветер смахнул с крыши мелкое крошево льда.

Мое отражение в зеркале едва доставало макушкой до плеча отражению волшебника, и красные кеды на полу, на котором различался какой-то затертый узор, выглядели дико. Наверное, еще более дико, чем на паркете в украшенных гобеленами залах.

Я вдруг поняла, что там, в библиотеке, мне ничего не сказали про мой наряд. Кондору все равно или… или это такое проявление вежливости?

Кондор повернулся ко мне и бесцеремонно сунул руку в карман своего сюртука, ни капли не смущаясь тем, что этот самый сюртук в этот момент был надет не на нем.

– Держи булавку, – с усмешкой сказал он, протягивая мне небольшие кожаные ножны.

В них оказался нож, маленький, чуть длиннее моей ладони от запястья до кончиков пальцев. Загнутое лезвие, заточенное с внутренней стороны, напоминало не то серп, не то коготь хищника.

Совсем не булавка.

Я моргнула и поняла, что мне страшно.

Это тебе не кровь в больничке сдавать, дурочка.

– Что я… – я подняла взгляд на Кондора.

– Что ты должна делать? – мягко подсказал он.

– Ну… да. – Я дотронулась острым кончиком ножа до подушечки большого пальца. Страшно. – Чертить какие-то символы или…

Кондор покачал головой.

– Ничего такого. Просто положи руку на раму. Вот так. – Его пальцы легли на один из металлических завитков. – И попытайся представить то, что хочешь увидеть. Или кого хочешь. Найди свой маяк. – Кондор улыбнулся. – И сама к нему выйдешь.