Татьяна Грач - Двоемирье. Книга 4. Круговорот

– Да чтоб вас всех бездна проглотила! – выкрикнула в сердцах и хрипло рассмеялась, представив, как эти мрази перетрухнули бы, услышав «проклятие шаманки».

Не услышат. Наверное. Кайра вздохнула и свернулась клубочком у стены. Прикрыла веки. Всего на секундочку, как казалось, а когда открыла глаза, вокруг все окутала кромешная тьма. Снаружи послышались шаркающие шаги, и это заставило резко сесть, позабыв про смертельную усталость.

– Так быстро соскучился? – она и сама чувствовала, до чего нелепо выглядит эта попытка храбриться. Но иначе не могла.

– Да мы по тебе все давно соскущились, – ответил совсем другой голос, не Матиаса.

Лица пришедшего Кайра в темноте не разглядела, да и не очень старалась. Рука крепко схватила за шиворот и вытащила из почти начавшего казаться уютным подземелья. Толчок – Кайра запнулась под дружный гогот нескольких голосов, но каким-то чудом удержалась на ногах.

– Что, понравилось представление, повторить хотите? – стало противно от того, насколько жалко и беспомощно прозвучало. Нахмурилась, постаравшись изобразить хоть подобие грозного вида. – Вдруг прокляну, не боитесь?

– Нееее, – в лунном свете было видно, как осклабился говорящий. – Огня нет, нищо ты нам не сделаешь.

Молоточки в висках выстукивали бешеный ритм. Беспомощность. Самое страшное слово. Довольные возгласы невидимок из темноты. Кровь стынет в жилах. Собраться, сжаться пружиной.

Кто дернул за рубашку со всей силы, она не видела. Противный треск рвущейся ткани, которая и без того еле держалась. Бесполезная тряпка упала в грязь. Кайра наугад двинула локтем назад со всей силы. Сдавленный вздох за спиной, а следом – малопонятные ругательства сквозь зубы.

Из темноты присвистнули. Кайра резко развернулась. Не стоять спиной к врагам. Этому научилась в первую очередь.

От удара по лицу в глазах потемнело. Она не сразу обнаружила, что стоит в лунном свете у всех на обозрении. И прикрыться нечем. От дуновения ветра по телу пробежала дрожь. Или от направленных на нее взглядов, облапывающих даже на расстоянии?

– Мещеных у меня ище не было, – протянул один, и Кайра машинально накрыла ладонью татуировку на плече.

– А другие прям были, ага, заливай больше, – рассмеялись ему в ответ. – Ладно уж, иди первый.

Один шагнул вперед из темноты, и Кайра сжала кулаки. Щека еще горела от удара. Наплевать.

– Только подойди, – процедила сквозь зубы. Попятилась в тень.

– Стой, дура!

Окрик из толпы прозвучал слишком поздно. Еще шаг, и Кайра перестала чувствовать землю под ногами. Чавкающая жижа, в которой она моментально увязла по щиколотку. Попыталась высвободиться, но жижа от бесполезных усилий только поднималась выше, издавая отвратительное чавканье. Уже почти до колен дошла.

– Замри, потонешь, – раздался голос Матиаса из темноты. Кайра последовала его совету без раздумий, и болото действительно перестало засасывать глубже. – Что устроили? Не утерпели? Сказал же, девку не трогать, пока не разрешу.

«Пока, значит?» – от охватившей ярости голос отказался слушаться.

– Да мы ж и не тронули, – стал оправдываться кто-то из толпы. – Или глазеть на нее тоже только тебе можно?

– Второе предупреждение, Зог.

Три слова, но этого оказалось достаточно, чтобы воцарилась гробовая тишина. Матиас кивнул, и лишь после этого подошел и протянул Кайре руку.

– Сама выберусь, – Кайра осторожно пошевелила ногой, и на поверхности болота схлопнулся пузырь газа. Нога погрузилась глубже.

– Как хочешь. Могу и оставить… – Матиас помедлил, прежде сем кивнуть в сторону притихших мразей. – С ними. Или со мной пойдешь. Решай.

Руку убирать не стал, зараза. Понимал же прекрасно, что не оставляет выбора. Кайра нехотя сжала его ладонь. Рывок – и она снова оказалась на твердой земле. Почти вплотную к Матиасу, улыбающемуся краешком губ.

– Может, мне тебя на коленях за это отблагодарить? – спросила она так тихо, чтобы услышал только он.

– Было бы неплохо, – с готовностью согласился Матиас. – Только не здесь.

***

Этим утром, выйдя из походного шатра и увидев восход, Элмин почувствовал себя настоящим счастливчиком. Даже предложение младшего советника провести с болотниками переговоры не разозлило, хотя должно было бы.

– Переговоры ведут с теми, Раст, кто готов идти на уступки, – протянул он почти равнодушно. – Как считаешь, болотники готовы?

Выстроившиеся в два ряда друг напротив друга на походном столе каменные фигурки воинов были красноречивее любых слов.

– Мы не знаем, на что они готовы, а на что нет, – возразил Раст. – Не знаем, кто они, чем дышат, почему так нас ненавидят. Хотя, это-то как раз понятно.

«По той же причине, почему их ненавидим мы», – Элмин обвел взглядом фигурки, абсолютно одинаковые в обоих рядах. Когда-то зеленые и красные, но со временем краска стерлось, и уже не различить: где свои, где враги.

Никто уже и не скажет точно, с чего все началось, и кто стал зачинщиком первого сражения. Ни Раст, слишком молодой, чтобы это помнить, ни сам Элмин, ни даже самые старшие из его советников. Это не главное. Важнее, чем все завершится.

– Можно быть сколько угодно правым, но это не имеет значения, если отступишь и не дойдешь до цели.

Раст нахмурился и покосился на сверкающую позолотой «Книгу изречений», лежащую в углу шатра на мягкой бархатной подушке.

– И кому же сей мудрый совет принадлежит? – взял одну из фигурок, стал крутить ее между пальцами. Потом сжал, и на хрупком камне появилась трещина.

– На этот раз мне.

Услышав это, Раст поставил фигурку впереди «войска», а напротив – другую, из «вражеского».

– А что, если вовсе нет необходимости идти трудным путем? Если правильно произнесенные слова проведут к цели быстрее?

– Возможно, – не стал спорить Элмин. – Но кто сумеет найти эти слова? Быть может, ты сам хотел бы провести переговоры?

– Я всего лишь советник, – Раст сделал шаг назад.

«Всего лишь трус, способный предлагать то, на что сам бы не решился».

Произойди этот разговор в любой другой день, Раст не только лишился бы поста советника, но был бы изгнан из войска без права возвращения. Трусливым здесь нет места. А вот тем, кто умеет выбрать правильное время, чтобы высказать свое мнение…

– Что ж, ты дал свой совет. А теперь оставь меня одного.

«…И чтоб глаза мои сегодня тебя больше не видели», – добавил Элмин про себя. Любые попытки переговоров с болотниками обречены с самого начала. Это знает каждый, кто сталкивался с ними достаточно близко. Раст – не сталкивался, ему подобные речи простительны. Он не знает Матиаса и его людей, потому и тешит себя надеждой.

Сквозь оставшийся приоткрытым вход в шатер проник солнечный свет. Казалось бы, то же самое солнце, что светило вчера, и позавчера, и одиннадцать тысяч дней до этого.