Юлия Цыпленкова - 30 дней

Прихватив Искру, я соскочила с подоконника, усадила крысу на плечо и направилась к выходу. Венн оторвался от кормушки, когда я вышла из комнаты.

– Поел? – спросила я.

Змей застучал хвостом, занервничал, но я лишь махнула рукой:

– Я тебя не заставляю идти с нами.

Венн проворчал что-то и снова уткнулся в кормушку, но уже на втором пролете железной лестницы он догнал нас с Искрой и деловито пополз рядом, наверное, ободренный тем, что за нашу вчерашнюю вылазку ему не влетело. Аквею хватило забот и без своего создания. То мой приступ похотливости, то цветок, то невеста. Он и сопровождал-то меня в новое обиталище, не проронив ни слова. Так что мы с моей маленькой ратью могли позволить себе повторную наглость.

Прислушалась к себе и улыбнулась, обнаружив местонахождение Скайрена. Сегодня я никуда не спешила, чувствуя, что водник сам придет ко мне. Я шла по галереям и коридорам замка, с интересом рассматривая гобелены, картины, статуи, расставленные в нишах. Наблюдала за людьми, попадавшимися мне навстречу. Люди тоже наблюдали за мной, но без праздного любопытства, как я. Они спешно убирались с дороги моего маленького отряда, ныряли в боковые коридоры, прятались за двери, жались к стенам и бросали на меня злые взгляды. А я улыбалась. Вот просто улыбалась и чувствовала себя хозяйкой замка, потому что никто не смел преградить дорогу, когда рядом полз Венн, зорко следивший, чтобы никто не посмел приблизиться к узнице. Это было даже забавно – пленница разогнала хозяев.

Свой поход я приостановила возле портрета молодого мужчины, показавшегося мне смутно знакомым. Белоснежные волосы, голубые глаза… Я прищурилась, склонила голову к плечу и потерла подбородок, пытаясь понять, кого он мне напоминает…

– Эйвилон Аллиерт, – раздался за моей спиной незнакомый голос. – Друг Скайрена и брат его невесты Эйволин. Он погиб в стенах Черного замка.

Я обернулась и посмотрела на мужчину-мага. Он мне тоже показался смутно знакомым, но понять, откуда я его знаю, не смогла.

– Имел честь вчера целовать вас, магиана Сиел, – хмыкнул водник. Страха в его глазах я не увидела, скорей, интерес.

Я развернулась к мужчине всем корпусом и сделала к нему шаг, остановилась почти вплотную и посмотрела снизу вверх.

– Стало быть, господин водный маг, целовать меня для вас честь? – полюбопытствовала я. – И почему же вы всё еще живы?

– Мне стоило умереть от счастья? – широко улыбнулся водник.

– Скорей, от стыда, а вы сияете, подобно начищенному золотому. Уж тому ли господину вы служите?

– Если бы я служил вашему господину, то вряд ли мне выпало счастье ощутить силу страсти самой Игнис Сиел, – не смутился мужчина. – Похоже, я все-таки на верной стороне.

Я сделала шаг назад и вновь склонила голову к плечу, прошлась по воднику изучающим взглядом, после выпрямилась и спросила, указав себе за спину:

– А вы дружили с Эйвилоном Аллиертом?

– Мы были дружны, – более осторожно ответил маг.

– Но для вас честь целовать меня?

– Целовать само воплощение Зла? О да, – он сократил разделяющее нас расстояние. – Вы знали, что даже ваши враги мечтают о вас, Игнис? Породил ли вас Хаос, или вдохнула жизнь Тьма, но сотворил они вас на диво совершенной. Лицом, – он коснулся моей скулы костяшкой согнутого пальца, – и телом.

Мужская ладонь легла мне на талию. Водник склонился ниже, намереваясь повторить вчерашний опыт и… Змеиный хвост захлестнул его шею. Рывок, и маг отлетел от меня, ударился спиной о противоположную стену, а я встретилась взглядом с потемневшим взором глаз-озер.

– За какой Тьмой? – ледяным тоном спросил меня Скай.

– Что именно? – уточнила я.

– За какой Тьмой ты творишь? – внес ясность Аквей и обернулся к моему незадачливому поклоннику, бросив: – Поговорим позже. Исчезни.

Тот спорить не стал. А кто бы стал, если над тобой нависает разверстая пасть гигантского змея, между ног сидит крыса, успевшая спрыгнуть с моего плеча, когда появился хозяин замка, и сам Скайрен смотрит слишком пристально, чтобы обманываться его видимым спокойствием? Водник, чьего имени я так и не узнала, поднялся с пола и исчез так быстро, насколько ему позволила боль в теле от удара о стену. Но уже почти свернув за угол, он обернулся и произнес одними губами, пользуясь тем, что Аквей снова смотрит на меня: «До встречи».

Я усмехнулась, и мой похититель обдал очередной порцией холода:

– Тебя что-то веселит в произошедшем, Игнис?

– Только твое своевременное появление, – ответила я. – Боюсь, если бы я выцарапала глаза наглецу, меня бы твои люди сожгли вместе с замком. Кто же поверит, что воплощенное Зло всего лишь защищалось от похотливого мерзавца, решившего, что женщину можно лапать против ее желания?

– Что-то я не заметил, чтобы ты была против, – ядовито ответил водник.

– Ты просто не досмотрел, – хмыкнула я. – Правда, Скай, на твоих людей я не покушаюсь. Мне хочется жить, а Господин, знаешь ли, никогда не страдал от приступов жалости и прощения.

Взгляд водника, чуть смягчившийся, вновь стал колючим. Он посмотрел на портрет Эйвилона Аллиерта.

– А ты, Игнис? Что ты знаешь о жалости? – спросил он, глядя на беловолосого водника.

– Я давно забыла, что это, Скай, – ответила я, тоже глядя на изображение мертвеца. – Господин вытравил из меня все чувства, и жалость была одной из первых.

– Но крысу ты пожалела, – Аквей развернулся ко мне. – Почему ты ее спасла?

Я пожала плечами. У меня и вправду не было ответа.

– Это вышло как-то само собой, – сказала я. – Может, потому что Венн тогда был мне врагом, и Искра оказалась в ловушке, как и я.

– Искра… – Скайрен усмехнулся. – Забавно.

– Что – забавно?

– Всё, – ответил он и отошел от портрета. – Забавно, странно и отвратительно в равных долях. Передо мной стоит чудовище, выжигавшее целые деревни лишь за то, что они не смогли заплатить своему Господину требуемую дань из-за неурожая. Бездушная сука, убившая на моих глазах лучшего друга. Тварь, издевавшаяся надо мной больше года, а я вижу красивейшую из женщин, которая спасает крысу, дает зверям имена, и они идут за ней, словно на привязи, готовые оберегать и защищать от любого, кто причинит ей зло. И эта женщина одинокая, слабая, хрупкая, но продолжает держать спину ровно, несмотря на то, что на ее плечи давит всеобщая ненависть. Я видел обе эти стороны одной сущности, но никак не могу совместить их. Жгуче ненавижу первую и не могу заставить себя злиться на вторую. Какая ты настоящая, Игнис Сиел? Что было до того, как Темный накинул на тебя удавку своей власти?

Я молчала. Смотрела на него и молчала, не зная ответов на вопросы. Какая я настоящая, кто бы сказал мне это… Я помню себя с момента, когда Господин дал мне имя, и очень смутно то, что было до возрождающего пламени. Раньше еще мелькали в памяти какие-то обрывки, теперь сплошной туман. Кем я была рождена? Простой смертной, магом? Кто были мои родители? Где я жила? Даже свой возраст до возрождения, я помню примерно. Пятнадцать или шестнадцать лет, но может было и меньше, а может больше.