Иннокентий Фриман - На спине дракона, попивая чай с Утренней Звездой

С утра, воспользовавшись гостиничным вай-фаем, Клеон исполнил ритуал, ставший очень популярным для продвинутых людей XXI века. Он выложил в Фэйсбук свою фотографию, на фоне надписи Осло, на вокзале, ожидая горы комментов от друзей. Закончив с этим, Клеон пошёл гулять и знакомиться с Осло. Спустя восемь часов, пройдя все центральные улицы, пару парков, посмотрев средневековый дворец короля, расположившийся на берегу фьорда, и заранее поужинав в уличном кафе, Клеон, с нетерпением, направился в концертный зал в центре города. Его немного удивило и обрадовало, что в очереди на концерт экстремально металлической группы, он увидел достаточно большое количество людей среднего возраста, одетых в обычную повседневную одежду, семей с детьми, и даже одну пожилую женщину, лет семидесяти, на вид. Вот они, суровые норвежцы, для них такая музыка вполне обыденна.

Найдя своё сидячее место в зале, Клеон порадовался, что сидит близко и прямо напротив сцены. Он немного сочувствовал людям расположившимся где-то вверху в углу, так как конечно, они не получат того энергетического посыла, который исходит от артиста. По бокам от него также расположились статные господа, являвшимися таковыми на фоне молодёжи, преобладающей на танцполе, к каковым он и себя причислял – возрастом, находящиеся в апофеозе творческого периода. Пока длилось время до выступления группы, Клеон рассматривал затейливые декорации. Сцена делилась на три части: Боковые, на которых уже готовились к выступлению оркестр и хор, были закрыты полупрозрачными полотнами с перевёрнутыми пентаграммами, а самая большая, центральная часть, была закрыта огромным полотном, изображавшим голову некого странного существа – белая кожа, стальные рога, короной окаймлявшие голову, и шесть глазниц, в которых была чернота. Впрочем, рисунок был сделан качественно, и Клеон про себя похвалил работу дизайнера. От размышлений его оторвала музыка. Скрипки оркестра стали вести настороженную мелодию, создавая фон для вступившего горлового вокала, напоминавшего о каком-нибудь сибирском шамане, творящим ритуал в заснеженной бескрайней тундре. Затем горловое пение стихло, и зазвучал хор, который представился Клеону некой силой, которая откликнулась на зов шамана. Вот вступили виолончели, добавляя глубины мелодии, которая становилась всё тревожнее, и стала напоминать марш потусторонних существ, слетающихся вокруг мелодии. Клеон позволил мелодии унести себя, и плыл вместе с ней, но тут мелодия затихла, и на сцене появились гитаристы, зазвучали гитары, начинавшие следующею пьесу, и вот, под ритмичную мелодию, на сцену вышел вокалист, в белых одеяниях, символизировавших, как показалось Клеону, зимнего духа.

Клеон наслаждался концертом, сидя в кресле. Давненько он не слушал такой качественной музыки, в живом исполнении. Все музыканты, оркестр и хор, почти сто человек на сцене, были как монолит, как один организм. Паузы, проигрыши, всё было просто идеально. Конечно, это была не классика. Клеон чувствовал прилив сил, который давала мощная ритмичная музыка. Под такую музыку хотелось покорять горы, переходить океаны или просто лететь навстречу рассвету сквозь ночь.

Наблюдая этот концерт, Клеон почувствовал, как знакомое, то самое первое ощущение, как тогда, когда он впервые встретил трубочника, вернулось к нему, он чувствовал, как его силы возвращаются. Тем временем вокалист пел со сцены:

The malpractice of the spirit ends

Gateways!

When the gift is once again attained

Gateways!

…

И к Клеону стала возвращаться сила – конечно, он ощущал, что до того состояния, когда он поднимал цунами, ему ещё далеко, но он стал отчётливо видеть энергетические завихрения над зрителями и вокалистами. Причём когда вокалист делал пассы руками, линии энергии выходили из его пальцев и прокатывались по всему залу.

Неужели, – подумал Клеон – это неспроста?

Впрочем, всё самое интересное, как оказалось, только начиналось. Энергетическое напряжение в зале росло – некие подобия облаков энергии стали формироваться перед пентаграммами по бокам сцены. Причём они ничуть не ослабевали во время пауз между песнями, когда вокалист обращался к публике, на непонятном Клеону, норвежском языке.

И вот, после очередной паузы оркестр стал играть очень помпезную мелодию, которая была прелюдией к самой мощной песне «The Serpentine Offering». Когда вступили гитары, Клеону показалось, что зал сотрясся от той энергии, которую они обрушили на слушателей, которые в свою очередь двигались в такт музыке, и пели вместе с вокалистом. Всё это напомнило Клеону магически ритуал…

Стоило ему прийти к этой мысли, как Шаграт пропел фразу: «Share my sacrifice», – и большая часть зала крикнула ему в ответ те же слова. Клеон увидел, как пентаграммы засветились, вбирая в себя энергию зрителей, и перенаправляя её на музыкантов, посередине сцены. И тут он ощутил себя этой энергией, но вместо того, чтобы отдать её, он наоборот стал вбирать чужие эманации в себя. Клеон не удивился, когда он увидел, вместо людей сгустки света, самым ярким из которых, подобно сверхновой звезде, был вокалист на сцене, к которому тянулись энергетические нити от большинства присутствующих в зале. В следующие мгновение, Клеон ощутил, как живительна эта сила и, протянув руку, потянул эти нити на себя. И сила просто переполнила сосуд. Клеон ощутил, что он восстанавливается на глазах, сила распирала его изнутри, ему казалось, что он даже взлетел над сиденьем на пару сантиметров. В следующую секунду видение стало меркнуть, и он плюхнулся обратно на сиденье. Посмотрев на сцену, Клеон оторопел, вокалист перетянул нити на себя и, не прерывая песни, смотрел в сторону Клеона.

– Да, не очень-то это вежливо, с вашей стороны, вмешиваться в такое действо, – обратился к нему по-английский сосед справа.

– Клеон повернул голову и ужаснулся. На него смотрел, улыбаясь естественной улыбкой, скелет в зелёной мантии, в глазницах черепа которого горели синие огни.

Клеон ничего не смог ответить от удивления.

– После такого, конечно, моя иллюзия не сработает на вас, – как ни в чём не бывало, продолжил скелет.

Говорил он, кстати, как заметил Клеон, не двигая челюстью, видимо, просто передавая свои мысли напрямую в мозг собеседника.

– Меня зовут Родрегер! – Представился тот, протянув руку.

Испуг Клеона моментально улетучился, и тот отчётливо почувствовал добродушие и безграничную мощь, исходящие от его нового знакомого. Клеон, улыбнувшись, пожал костяную руку, которая сухо захрустела при пожатии.

– А меня Клеон.

– Рад, что мой истинный облик вас не смущает,– весело проговорил Родрегер, – Чтож, давайте не отвлекаться от столь прекрасной музыки! – он повернулся к сцене.