Александр Кириллов - Будем жить по-новому! Защитник. Книга 2

Все было чинно и благородно, до тех пор, пока в класс ввалились Орлов и Чайкин со словами: «Командир, смотри, что тут наш Женя учудил?» – и сунули мне в руки радиограмму. Занятие было временно сорвано.

Прочитав, я рассмеялся: «Похоже на то, что Евгению добровольно сдались технари, которые сопровождали колонну, и он им наобещал пристроить к делу, оформив все это, как интербригаду немецких социалистов. В общем-то, решение хорошее и правильное – не пустить в расход грамотных ремонтников, а привлечь их в помощь Воронову и Чайкину. Другое дело, как проверить их благонадежность? Ладно, с механиками проще, а вот радисты? Если их использовать по назначению и вступить в контригру с фрицами, не выдадут ли они нас каким-нибудь секретным знаком «работы под контролем». Но тема интересная, надо с Горяевым переговорить».

Занятия продолжились, а я ушел к себе. Завтра к вечеру планировался выезд в штаб армии для проведения поисковых работ в рамках мероприятий РЭБ, пока еще со мной, в качестве главного командира. Утром я с Ломовым и Филипповым отправился в Москву забрать всех тех, кого были должны из людей и технические заказы. Рассчитавшись с металлистами, забрали у них сваренные компактные печки-буржуйки примерно по 10 килограммов весом, в ателье разгрузочные жилеты и рюкзаки, пообещав, что от нас еще будут различные заказы в будущем. Забрали по пути фельдшера и заехали в госпиталь.

«Привет! – поздоровался я с Надеждой, встретившей нас в приемном отделении, – Мама работает?»

«Нет, с утра сменилась, вечером придет, так что заходите», – улыбаясь, как старым знакомым, ответила Надя.

– Вечером не получится, уедем к себе, а ты как, будешь медиком, как мама или еще не решила?

– Еще не решила, но я еще в школе учусь, время есть подумать.

– Ладно, Надюш, мы пойдем проведаем наших ребят.

Попрощавшись с медсестрой, накинув халаты, я с Филипповым поднялся в отделение, где нас пропустили к парням. Оставив у ребят несколько банок тушенки, чтобы поправлялись быстрее, повидав и немного поговорив с Шубиным, отправились на поиски Михаила. Встретили медсестру Оксану, расспросили ее о Ване Трофимове, нашем поваре.

– Вы знаете, товарищ командир, а он идет на поправку, думаю, что через недельку его выпишут и отправят на фронт, а то он все рвется к вам в отряд.

– Ну и отлично, а то у нас главного повара-то и нет.

Потом Оксана нашла Мишу, и мы недолго переговорили с ним.

– Эх, тут, конечно, много работы по моему профилю, но тоскую я, командир, о наших рейдах по тылам, там адреналин-то был.

– Но здесь тоже адреналин есть.

– Есть и тут свой адреналин, конечно, когда стараешься вытащить пациента, борешься за каждый раздробленный палец, но это другое.

– Что ж, Михаил, говоря словами приветственной речи, написанной над воротами концентрационного лагеря «Бухенвальд» «Jedem das seine» или говоря по-русски «каждому своё». Вот закончится война и остался бы ты недоучкой фельдшером-разведчиком, который, потеряв еще кучу лет на институт, стал бы недоучкой врачом, а так у тебя наработается реальный опыт, попутно завершишь высшее образование и уже по окончанию войны будешь полноценным врачом-орденоносцем, который может и дальше работать в Москве, а может поехать в провинцию, например, главврачом местной больницы.

– Сань, а как ты думаешь, что было бы лучше из этих двух вариантов?

– Миш, все зависит от того, как у тебя тут пойдет карьера. Чем ближе к власти, тем больше завистников, которые с удовольствием тебя ославят и сожрут – в Москве их, однозначно, будет больше. А в небольшом городке ты будешь практически царь медицины, да и нравы там проще будут. Но вот с точки зрения условий труда, оборудования, зарплаты, в конце концов, Москва – это Москва. Поэтому, все будет зависеть от конкретных условий, в которых ты окажешься после войны. В конце концов, никогда не поздно уехать в провинцию, там такой врач на вес золота будет.

– А ты что думаешь о своей жизни после войны?

– Ничего не думаю, Миш, постараюсь делать военную карьеру, пока идет война. В мирное время это будет тяжелее, там надо льстить, подмазывать, а я как-то не очень это люблю, иду на это, если надо для дела, но противится этому моя сущность. После войны армию сильно сократят, поэтому может в армии удастся остаться, а может быть, уйду каким-нибудь администратором на гражданку.

– А вообще, что тебе хотелось бы?

– Хотелось бы собрать наш коллектив, потому что знаем и не подведем друг друга, в каком-нибудь небольшом городке и начать строить там счастливую жизнь в одном отдельно взятом месте. В общем, поживем – увидим, как оно будет в будущем. Что там насчет пенициллина?

– Пока не знаю, Вера Евгеньевна теребит Петровского, даже ездили по этому поводу в мединститут, но пока мне ничего конкретного не сказала. А вот по поводу йода, командир, откуда ты знал об этом? Реально, мужика с острым воспалением в кишечнике за три дня подняли, конечно, он еще лечится, но прогресс налицо!

Хотел сказать Мише, что это какая-то светлая голова из медиков через несколько месяцев начнет применять эту разработку доктора Мохнача в лазаретах, но воздержался.

– Это, Михаил, знак свыше, тебе ли не знать!

Мы оба посмеялись и, на этом распрощавшись, Михаил ушел к себе, а мы поехали в школу забирать будущих переводчиков, а следом обещанных саперов и поваров. Пока батальону готовили привлеченные за денежную и продуктовую оплату сходненские жительницы.

– Командир, как думаешь, будут ребята в школе или никого не отпустят.

«Что за ребята?» – поинтересовался Потапов.

– Школьники 10 класса спецшколы со знанием немецкого языка, хотим их как переводчиков использовать в паре с радистами.

«Будут, сами увидите», – ответил фельдшер.

В школе толпились родители и десяток парней с чемоданами и сумками, среди которых я увидел и сына директора школы. Я поприветствовал народ.

– Товарищи родители, не переживайте, постараемся не только сберечь ваших детей, но и сделать из них крепких, ответственных за свое слово, мужчин. В кузове рюкзаки, все личные вещи из чемоданов перегрузить в рюкзаки, всё, что в них не влезет, оставляем дома, еду тоже оставляем своим родителям, им еще ваших сестер и братьев кормить.

Ко мне подошла директор: «Сбили вы Ванечку с пути, товарищ командир, но он уперся – не смогла его переубедить, пусть уж едет, воюет. Вы там уж присмотрите за ребятами».

«Объясните родителям, что их дети, в основном, будут находиться в тылу, занимаясь переводом немецких радиограмм или допросов пленных немцев. Будут ежедневно физически тренироваться и, может быть, через годик, когда окрепнут, наберутся военного опыта, кто-то и станет ходить в тыл врага с боевыми группами таких же ребят из состава разведчиков. Так что в атаку их никто в нашем батальоне бросать не будет, ну а погибнуть, погибнуть и в Москве можно. Все будет хорошо, а ребята сделали правильный выбор – выбор настоящего человека».