Джордж Гранд - Другой мир. Степная угроза

Но я поправлялся медленно. Впервые рассмотрев свои руки, я обнаружил, что от них практически осталась лишь жёлтая сморщенная кожа да проступающие сквозь неё кости. Через две недели, когда за окном пошёл густой мокрый снег, я уже мог ходить.

– Тебе нельзя вставать! – Попыталась было возмутиться Олеся, но я естественно был другого мнения. Пролежав так долго в кровати, я жаждал свободы перемещения. Мне до чёртиков надоела больничная палата.

Когда я упал на втором шаге, с пола меня поднимали силами всего женского коллектива больницы, который сбежался на вопли перепуганной Олеси.

Моя невеста всё своё время проводила рядом с моей кроватью, забросив школу и другие дела. Меня это и радовало, и одновременно огорчало. А ещё меня беспокоил тот факт, что из видного жениха, я превратился в полуживой скелет. Я потерял около пятнадцати килограмм своего веса. Но Васька говорил, что во всём надо искать позитивную сторону медали.

– Что же позитивного в том, что я так выгляжу!? – Спросил я его.

– Так благодаря тебе в нашей больнице случился прорыв! Медсёстры, лекари и сама Марфа тебе благодарны за предоставленную возможность! – Васькины глаза блеснули озорными огоньками. – Ведь по тебе можно было анатомию изучать!

– Ах, ты ж… – я запустил в него подушкой, но она не долетела до шутника. Он со смехом вышел в коридор. Похоже, моя слабость его забавляла. Раньше-то всё было наоборот. Хотя нет, кажется, я над ним и его слабостью не потешался. Помню, как лично выкармливал его похудевшую тушку, вливал в него ложечкой супчик, когда он восстанавливался от своей раны, а потом ещё неоднократно лечил его от горячки.

Прошло ещё две недели, и я уже мог спокойно двигаться и ходить без посторонней помощи. Я вернул себе часть своей мышечной массы и теперь старался придать телу былую силу и ловкость. Тогда же мне удалось покинуть своё заточение в больнице. Марфа вяло сопротивлялась этому, но ничего поделать со мной не смогла. Кроме того, я ей надоел, постоянными запросами: то книгу принеси, то вдруг захотелось чего-нибудь вкусненького. И ведь главный врач нашей больницы могла бы мне отказать, но я действовал хитро и дальновидно, потому что мою просьбу всегда озвучивала Олеся, отказать которой не смел никто.

Тяжелее всего мне пришлось, когда моя любимая завела разговор о том, где я буду жить после больницы. Она настаивала на том, чтобы я поселился в доме Светозара, где у Олеси имелась большая и светлая комната на втором этаже. При этом она смотрела на меня своими тёплыми добрыми карими глазами. Но я отказывался подчиняться этому её желанию.

– Как это будет выглядеть!? Мы ведь даже не женаты и будем жить в одной комнате? – Сопротивлялся я.

– А ничего, что я беременна от тебя? – Обиделась Олеся.

– Беременна? – Меня будто обухом по голове ударили. Олеся беременна, а это значит, что я стану отцом. – Я стану отцом!?

– Ты что не рад?! – Я заметил, как в её глазах назревают первые признаки грядущих слёз.

– Ну, конечно, я рад! – Я попробовал изобразить радость. И радость во мне, конечно, была. Вот только кроме радости во мне была масса других противоречивых чувств. Я никак не мог разобраться с ними, эти ощущения меня сбивали с толку. Я был совершенно не готов к тому, что стану отцом. Нет, я понимал, что это когда-нибудь произойдёт, но я думал, что это случится как-нибудь потом, но не сейчас. Блин! Моя женщина всё ещё недоверчиво и с подозрением смотрела на меня, ожидая проявления моих бурных чувств. Я улыбнулся и защебетал. – Я очень рад, милая! Очень!

Я быстро обнял её, чтобы она не заметила моего смущённого выражения лица.

– Я уже думала, что ты оставишь меня в таком положении, – она всё-таки захныкала, – и сбежишь от меня!

– Куда сбегу? – Удивился я.

– В могилу! – Она расплакалась у меня на груди. Я вдохнул приятный аромат полевых цветов и трав, который исходил от её волос, а потом, как умел, утешал её. Раньше мне не приходилось заниматься этим делом со своими случайными подругами. А с беременными – тем более! Поэтому моя любимая иногда смеялась над моими неуклюжими попытками угодить ей.

И всё же мне удалось избежать совместного проживания с Олесей в доме Светозара. Почему-то не лежала у меня душа к этому. Нет, не из-за моей возлюбленной, а из-за нового бородатого старосты. Я чувствовал напряжение, которое возникло между нами. Мне казалось, что Светозар не спешит возвращать мне должность старосты. Это же главной темой звучало в каждом его посещении моей палаты. Заходил он, кстати, редко и находился возле меня крайне мало. Его интересовали только две вещи: сроки моего выздоровления и дата, на которую можно было бы назначить свадьбу.

Когда я, наконец, вернулся к себе домой, а точнее открыл дверь своей комнаты в здании администрации, то почувствовал себя гораздо лучше. Тут я был полноправным хозяином. Я принялся за уборку ужасно запущенной комнаты, здесь накопилось много пыли, воздух застоялся, отдавало плесенью и сыростью.

Чтобы хоть как-то побороть этот запах, выгнать лишнюю влагу из комнаты, я впервые по-настоящему растопил печку. Когда в комнате стало теплее, я стал изучать свои бумаги с планами на будущее. Мне не верилось в то, что посёлок оставят в покое. Я был уверен, что весной война перейдёт в новую фазу противостояния – вторжение вражеских войск неизбежно. Следовало обеспечить защиту посёлка, обнести его стенами по всему периметру. Титанический труд требовал больших усилий со стороны поселенцев уже сейчас, пока ещё была возможность справиться с таким огромным объёмом работы.

Я хотел побыстрее решить вопрос со строительством стены, поэтому на протяжении недели я просил Светозара организовать собрание руководителей, но тот всё затягивал и затягивал его под разными надуманными предлогами, утверждая, что мне следуют поберечь себя и не торопиться. Наконец, я отыскал краснощёких подростков Славку и Володьку, сообщив им, что настало время вспомнить о своих обязанностях.

Посыльных пришлось отвлекать от важного дела: у них была война с девчонками. Обе стороны отстроили себе снежные крепости в два роста высотой и теперь занимались тем, что поочерёдно пытались штурмовать их. С неохотой веснушчатые мальчишки выслушали мою просьбу, пожаловались на Марфу за то, что она не пускала их ко мне, а потом всё же отправились разносить мои сообщения.

Днём, узнав о том, что я собираю собрание руководителей поселения, прибежал Светозар. Он выглядел злым, его глаза налились кровью, его трясло от гнева, густая остриженная борода с застрявшим в ней снегом добавляла его и без того суровому лицу, грозное выражение.

– Игорь! Что это за собрание без моего на то слова! – Крикнул он, едва ввалившись в мою комнату. – Я разрешения на это не давал!