Самид Агаев - Тайна книги Аристотеля

– Вы читаете чужие мысли? – спросил юноша.

– Точно так, – подтвердил дервиш, – ешь, утолим чувство голода, а затем ты мне скажешь, насколько правильно я прочитал твои мысли.

– Что-нибудь еще? – спросил подавальщик, все еще стоявший в дверях.

Дервиш потряс кувшином и вылил остатки в свою чашу.

– Принеси еще один.

Подавальщик согласно кивнул и ушел, прикрыв за собой дверь.

Принялись за рыбу.

– Когда ты ел в последний раз? – спросил дервиш, глядя, как лихо управляется сотрапезник с едой.

– Вчера вечером.

– Так сейчас тоже почти вечер. Отчего такие перерывы, питаться надо вовремя.

– Я экономлю. С деньгами не густо.

– С деньгами не густо, а мне отвалил целых дирхем. Я это оценил, парень. Как тебе рыба?

– У нас лучше готовят.

– Кто бы сомневался.

– У нас готовят рыбу с начинкой из ореховой пасты и запекают в тандыре. Очень вкусно.

Дервиш допил вино и спросил:

– Так что ты мне хотел рассказать?

– Я? – удивился юноша. – Ничего.

– Как же ничего. Ты хотел рассказать мне свою тайну. Секрет, как стать богатым и счастливым. У тебя ведь что-то есть за душой. Выкладывай.

– Простите меня, но я не могу открыться первому встречному.

– Чудак-человек, в жизни все так и происходит, потому что первый встречный – это человек, с которым тебя сводит Бог.

– И все же мы недостаточно хорошо знакомы, – возразил юноша, – со временем, может и расскажу.

– Будь по-твоему, – дервиш не стал настаивать, – я вообще-то не охоч до чужих секретов. Во многом знании, много печали. Что-то вино долго не несут. Я уже трезветь начинаю.

В этот момент появился подавальщик. За его спиной стоял хозяин заведения. Тучный вислоусый человек с мрачным выражением лица.

– Хаджи эфенди, – сказал подавальщик, – соблаговолите рассчитаться со мной.

– Я просил принести еще вина, а не счет, – удивился дервиш.

Подавальщик развел руками.

– В чем дело, Ахмад-ага, – обратился к хозяину дервиш, – с каких пор в твоем заведении ввели ограничения?

– Там пришли за тобой, – объявил хозяин.

– Кто? Я никого не жду.

– Они из мауны . Я попросил их не входить сюда, чтобы не беспокоить других гостей. Пообещал привести тебя. Пойдем.

– Какой неожиданный поворот. – заметил дервиш, и, обращаясь к юноше, – я скоро вернусь, – он поднялся бросил несколько монет на стол. Этого хватит?

– Более чем, – сказал хозяин, – не обижайся, прошу тебя. Если бы я не обещал привести тебя, они бы пришли сюда. А здесь вы вино пьете. Было бы только хуже вам.

– Ладно, пойдем. – Дервиш последовал за хозяином.

На берегу его ждали два сбира и мухтасиб . В нескольких шагах поодаль в сумеречной тени в тени платана стоял еще один человек. Когда привели дервиша, мухтасиб посмотрел в его сторону, тот кивнул головой. Верно, это был соглядатай. Сделав свое дело, он скрылся.

– Я твое лицо запомнил, – крикнул сообразительный дервиш ему вслед. – В чем дело? – спросил он у мухтасиба ?

– Ты арестован, по обвинению в оскорблении повелителя правоверных, – заявил мухтасиб . – У тебя был сообщник. Где он?

– Нет у меня сообщника, – заявил дервиш, – я был один.

Мухтасиб бросил взгляд на хозяина.

– Он был один?

Хозяин неопределенно пожал плечами.

– Следуй за мной, – приказал мухтасиб.

Дервиша увели. Хозяин провожал процессию взглядом, пока они не скрылись из глаз. Затем вернулся к юноше. Тот встретил его тревожным взглядом.

– Тебе, парень, лучше уйти, – сказал ему хозяин.

– Да, я понимаю, – согласился юноша.

– Нет, не поэтому. То, что твоего друга забрала полиция, для меня ничего не значит. В моих глазах – вы честные, добропорядочные граждане, мои клиенты. Просто они могут вернуться и арестовать и тебя. Так часто бывает, так что уходи от греха.

– Благодарю вас, я так и сделаю. Вы не знаете, за что его арестовали?

– А ты?

– Понятия не имею.

– Если ты не знаешь, то я и подавно. Иди, не тяни время.

Галиб (будем и мы так его называть) встал и направился к сходням. Но там на берегу уже его ждали сбиры.

– Проклятье шайтану, как в воду глядел, – сокрушенно сказал хозяин.

– Может, мне лучше прыгнуть в реку и переплыть на другой берег, – растерянно спросил юноша.

– Хорошо плаваешь?

– Да.

– Все равно, я бы на твоем месте этого не делал. В середине реки сильное течение, и вода еще холодная. А они воспользуются лодкой. Утонешь еще, не дай бог. Ты ничего не натворил?

– Нет.

– Тогда лучше сдайся. Бог даст обойдется. Все в руках Аллаха.

Юноша обреченно пошел по сходням на берег, где его арестовали. Так неожиданно печально закончился день, не предвещавший ничего дурного.

Когда за спиной юноши с грохотом закрылась дверь, он оказался в сумраке. Стоял, не двигаясь, ожидая, пока глаза привыкнут к отсутствию света. Это был мрачный склеп, довольно сырой, слышно было, как где-то капает вода. В глубине помещения что-то зашевелилось. Оттуда донесся знакомый голос.

– Давно не виделись, друг мой, проходи, не стесняйся.

– Хаджи-баба, это вы? – спросил юноша.

– Я, иди сюда.

Глаза юноши наконец полностью привыкли к темноте, и он разглядел у противоположной стены лежанку и человека на ней.

– Видишь, друг мой, – сказал дервиш, – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Ты не пожалел для меня целого дирхама, и в итоге оказался в зиндане.

– Я так не думаю, – возразил юноша.

– Это хорошо. А то меня угрызения совести мучают.

– А за что нас арестовали? – спросил юноша. – Неужели за питие вина?

– А ты не спросил у конвоиров?

– Спросил, но мне сказали – придет время, узнаешь.

– Если тебя интересует, то я могу объяснить. Тебя взяли, как сообщника. Я не сообразил, надо было тебе сразу исчезнуть, и они бы тебя не сцапали.

– Меня духанщик предупредил. Но было поздно. А вас за что взяли?

– За оскорбление повелителя правоверных. Говорил мне мой наставник шейх Ибад:

«Хаджи душа моя, не рассказывай политических анекдотов, доведут они тебя до сумы и до тюрьмы». Как в воду глядел старый хрыч. С сумой я-то давно хожу, а вот и до тюрьмы дело дошло. Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее. Ты где сегодня собирался ночевать? Не знаешь. Ну вот видишь, нет худа без добра, и крыша над головой нашлась. Сэкономим на ночлеге. Во всем при желании можно найти положительные стороны.

– А что нам грозит за оскорбление его святейшества халифа?

– Думаю, что смертная казнь.

Услышав эти слова, юноша побледнел. Впрочем, в сумраке камеры это не было заметно. Но он выдал себя, сказав:

– Что-то мне дурно стало.

– Ничего. Это пройдет, – успокоил его дервиш. – Ложись и дыши поглубже. Здесь свежий воздух, как ни странно. Видишь окошко под потолком из решетки? Здесь недалеко река, я чувствую ее дыхание и чайки кричат.