Елена Черкашина - Жизнь на гранях миров

Солнце поднимается выше; Игорь с улыбкой вспоминает о том, зачем он здесь в этот день, и возвращается в свою палатку.

Переодевание занимает время: он должен одеться соответственно местному стилю и не слишком отступить от своего. Новая рубашка, тёмно-синяя, благородная, простые чёрные брюки, а наверх – изящная хламида, напоминающая военный плащ: на этом настоял Адамар, в его глазах это верх красоты. Ладно, не спорю, пусть будет плащ, да и теплее: он подбит серым мехом, отлично греет, пригодится, чтобы сидеть несколько часов под навесом без стен.

Всё, готов. Он сидит на кровати и думает о госпитале, о том, что проёмы для окон должны быть большими: ему нужна светлая операционная, и что надо непременно продумать систему отопления. Это первое стационарное здание за все годы работы, и если Адамар прочно обоснуется в этих землях, то у него будут отличные условия для труда.

Слуга Адамара входит неслышно и елейно улыбается: пора. Игорь идёт к навесу, женщин пока нет, пир начинают мужчины, все рассаживаются. Стол невероятно роскошен, повара постарались, недаром всю ночь рыбаки провели в море, а из стада пригнали самых нежных ягнят. Адамар занимает место по правую сторону, слева – Салах, которому предстоит возглавить первый гарнизон. Дальше – военачальники, приближённые. Игорь не слишком близок с ними, но сегодня даже они кажутся дружелюбными.

В отличие от земных застолий, первый тост произносит жених. Он – главный виновник торжества, пусть и говорит! Игорь знает, что хочет сказать, а потому в немногих выражениях благодарит друга и его приближённых за то, что разделили с ним радость, подчёркивает, как важно для него их присутствие, а в заключение интересуется: увидит ли он сегодня свою невесту? Все смеются, Адамар хлопает его по плечу:

– Увидишь! Не так скоро!

Но время идёт, а половина женщин пуста. «Бедняжка, она проголодалась, наверное», – думает Игорь. И в этот момент видит сказочную процессию. Десять или двенадцать фей, одетых в исключительно светлые, воздушные тона, приближаются к навесу с застольем. Лиц не видно: все под покрывалами, и он не узнаёт Свету. Входят, становятся перед мужчинами, и тут встаёт Адамар. Он говорит короткую речь, и Игорь не сразу понимает, что его обманули, не предупредили о самом важном моменте свадьбы: он должен найти свою невесту, угадать её среди всех этих закутанных дам. Но, судя по довольному виду мужчин, догадывается, что, даже если он ошибётся, жениться на другой его не заставят.

Ну что же делать, – он встаёт. Взгляд на Адамара – зловещий, но владыка смеётся, показывает рукой: иди, выбирай! Игорь медленно направляется к женщинам. Так, Света небольшого роста, не горбится, худенькая… Но все они так закутаны, не поймешь! В растерянности останавливается. Секунда, другая. Молчание, только лёгкие смешки со стороны мужчин. «Всех растерзаю!» – мысленно обещает себе и вдруг чувствует нежное притяжение, будто что-то потянуло вправо. Идти или не идти? Зов повторяется: трепетный, лёгкий. Поворачивается и идёт. Шествие фей расступается, и перед ним остаются две тоненькие фигурки, очень похожие одна на другую. Какую же выбрать? Сердце молчит. Так… Он протягивает руку и берет одну за ладонь. А потом – вот вам! – резко хватает другую и громко заявляет:

– Обе!!!

Мужчины хохочут, а девушки снимают покрывала, и одна из них оказывается Светой со смеющимся лицом, а другая – старшей дочерью Адамара, пунцовой от смущения.

– Выбрал! – хохочет Адамар. – Хорошо выбрал!

Наконец, все усаживаются, Игорь возвращается на место и склоняется к Адамару:

– А если бы не угадал?

– Не бойся, она сама бы открылась.

В лице Светланы – искринки смеха, она за столом напротив и слегка разводит руками: «прости, я не могла тебе сказать!» Он отвечает легким кивком: «всё в порядке». Она удивительна в белом: он словно приподнимает её своею воздушностью. Это не тот цвет, который Игорь видит каждый день на работе, это цвет-символ. Минуту или две наблюдает за ней: «Что хотели древние, когда придумывали белый цвет для невесты? Подчеркнуть чистоту тела или невинность души?» А затем переводит взгляд на женщин.

Жёны Адамара хороши, каждая на свой лад, но каноны красоты у всех разные, а потому глаза Игоря не останавливаются ни на одной. А вот старшая дочь, которую он «выбрал» вместе со Светланой, – это небесный цветок, попавший в сад с простыми растениями. Она сидит рука об руку с невестой, и Игорь невольно видит её лицо. В красоте девушки нет холодной идеальности, нет безукоризненной правильности черт. Но она – совершенство.

В ней сочетались нежнейшая юность и взрослость женщины, сознающей свою прелесть. Тончайшая кожа, синий трепет ресниц, глаза опущены; когда она поднимает их, всё в мире вздрагивает, потому что свет отражается в зрачках, а они бездонны, черны, и в них такая сила… У Игоря кровь приливает к голове, он заставляет себя не смотреть на это лицо, потому что Светлана рядом и тоже всё видит, но проходит минута, и он понимает, что опять невольно любуется…

«Художник, создавший это творение, кто ты?» – спрашивает врач, а затем переводит взгляд на невесту. Его любимая светла и чиста, но даже в ней всё более приземлено, хотя и несказанно мило сердцу. Он понимает, что с ним что-то происходит, и сурово останавливает себя: «Что это? Магия красоты? Или моя мужская природа, готовая выйти из повиновения? Я выпил вина, оно горячит кровь. Почему моё внимание приковано к этой женщине, а та, на которой я женюсь, словно уплывает в сторону?»

Он смущён, растерян, что-то пошатнулось в нём самом. Будто вся природная сдержанность дала трещину, будто в самой основе его существа что-то неверно, неправильно. Где-то далеко звучат голоса, тосты в честь жениха и невесты, а он раздвоился, и мучительное чувство вины охлаждает душу.

В этот момент Адамар наклоняется и тихо спрашивает:

– Хочешь, я отдам тебе свою старшую дочь второй женой? Она нравится тебе…

Игорь вспыхивает:

– Нет! У нас так не принято. Каждый имеет только одну жену.

– А если было бы принято, взял?

Взгляд Адамара – в самую душу.

– Взял бы, – отвечает он прямо. – Взял!

– Хорошо, что хоть мне сказал правду.

Почему-то после этого становится легче. Правда, которую он сказал другу, каким-то образом освобождает его, как если бы, произнеся «взял, но не могу», он поставил точку. Игорь осматривается по сторонам и теперь может свободно взглянуть на Светлану. В эту минуту она тоже смотрит на него, глубоко, ровно: «Что с тобой?» Он выдерживает взгляд и отвечает внутри: «Всё хорошо, родная, теперь – всё хорошо. Я знаю: ты всё видела, и, наверное, я ранил тебя, но сейчас уже всё хорошо. Правда. И я не смотрю на то, что мне не принадлежит».