Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Второй том

Маргарита пожала плечами.

– Я не возражаю…

– Я привезу всё необходимое в следующий раз, – подвинул Гиор к девушке картонки. – Для вас заказано еще двенадцать платьев. Прошу вас сделать выбор.

Маргарита стала рассматривать картинки с маленькими девушками в самых разных одеяниях. У одних глубоко открывалась спина, у других рукава спускались до пола или завязывались в полубанты. Были там и очень смелые вырезы, и длиннющие шлейфы, и разные линии талии – от самой высокой, под грудью, до той, где юбка расширялась низко на бедрах и наряд обтягивал всё туловище. Колпаки на карточках поразили девушку не меньше: двурогие, трехрогие, шпилеобразные; или же эскоффионы – под этим словом подразумевали любые не остроконечные «выходные» головные уборы, как правило, разных высот и ширин кубышки, богато дополненные изогнутыми валиками, сеткой из парчовых нитей, вуалями. Маргарита вспомнила строгие суждения своего жениха о модных нарядах и растерялась: она не понимала, что выбирать, и боялась ошибиться. И испугалась того, что ее ждет.

– Я не знаю, – расстроено сказала она. – Я не разбираюсь. Пусть господин Совиннак выберет сам.

– Градоначальник – занятой человек. Мона Махнгафасс, вам придется самой заботиться о личном убранстве, а потом об одеждах наследников, как поступают прочие дамы.

Маргарита постаралась вспомнить, что именно говорил Ортлиб Совиннак в доме Шотно, но только сильнее запуталась.

– Помогите мне, господин Себесро, – попросила она. – Мне нужно что-то не слишком… вольное. Не думаю, что открытая спина или такие вырезы подойдут… Или банты… И такие колпаки… Я не знаю… Я не думаю, что это всё мне подойдет.

– Я вас понял, – ответил Гиор, взял в руки палочку со свинцовым стержнем и положил перед собой лист бумаги. – Выбирайте картинки, что вам приглянулись, а потом уберем из платьев всё, что вас смущает, закроем спину, грудь и плечи. Будем работать, пока вы не останетесь довольны. В следующий раз я привезу головные уборы: посмотрите, что вам подойдет. Платок – это слишком просто для супруги градоначальника.

– Спасибо, – тепло сказала Маргарита, несмотря на то, что ее коробило обсуждать с Гиором и наряды, и свое тело, и, вообще, женскую плоть. Почти наугад она выбрала двенадцать платьев. Затем так же несмело подобрала ткани.

– Хорошо, – подытожил Гиор. – В следующий день венеры, в это же время, я привезу часть того, что мы успеем сшить. Благодарю, мона Махнгафасс.

Он стал убирать отрезы тканей в свой неимоверный сундук, раскрытый в маленькой гостиной и занявший всё ее свободное пространство. Маргарита осталась сидеть за столом.

«Я всегда считала, что заказывать наряды – самое чудесное занятие из всех… – думала она, наблюдая за Гиором. – Даже не мечтала о таком подарке – дюжине платьев из лучших материй! Теперь, вместо радости, я чувствую себя сильванкой, стыжусь сделать выбор и опозорить Ортлиба, явив всему Элладанну дурной вкус. И это только начало… Что меня ждет в том большом красном доме, где я ни разу не была и, похоже, не буду до свадьбы? Кем была та хорошо одетая, светловолосая особа, причесанная как незамужняя девушка, которая смеялась надо мной из окна ратуши? Оказалось, что не дочь… А если прислужницы в доме градоначальника будут такими же наглыми, как Марили из Доли? Как мне таким указывать? А важные знакомые градоначальника, патриции? Светские торжества? Празднества в замке герцога Лиисемского? Боже, сам герцог Альдриан будет смотреть на меня и, возможно, смеяться! Стоит мне только заговорить – все будут смеяться!»

– Еще раз изъявляю вам поздравления, мона Махнгафасс, – отвлек девушку Гиор Себесро.

Маргарита поднялась со стула и прошла в гостиную.

– Вы, господин Себесро, должно быть, думаете, что… – тихо говорила она, терзая свои красивые пальчики, побелевшие и преобразившиеся за две восьмиды без черного труда. – Когда вы делали мне предложение… что я вам отказала потому, что уже тогда думала стать супругой господину Совиннаку, не правда ли?

– Нет, мона Махнгафасс, ни о чем таком я не думаю, – равнодушно ответил Гиор; его лошадиное, грубое лицо оставалось бесстрастным. – Я крайне рад приобрести заказчицу, которой нужен полный гардероб: от верхних платьев до мелочей, – я думаю лишь об этом.

– Нет, вы думаете… Подруги мне признались, что считают все вокруг: что я выхожу за богатство и положение господина Совиннака.

Гиор Себесро замер на пару мгновений, что-то собираясь сказать, но затем взял за ручку сундук и приподнял его.

– Доброго дня, мона Махнгафасс, – попрощался он, выкатывая сундук из гостиной. – Увидимся вновь в день венеры, в это же время.

________________

Маргарита вернулась в свою спальню, села за письменный стол – узкий, с наклонной столешницей, накрытый таким же голубым сукном, как покрывало кровати. В ожидании жениха девушка решила не бездельничать – она взяла с полки учебник меридианского языка и, раскрыв его, начала читать:

«"Дабы общность шла к процветанию, раздели ее на четыре". Так, во благо всей общины, первые – священствуют, вторые – воюют, третьи – трудятся, четвертые – в устрашение прочим, изгнанья достойны. А путей благих в жизни всего три: духовный, воинский или мирской.

Высший духовный путь ведет человека в семью призванных служить Богу людей, в Экклесию. Не имеет значения при этом ни место рождения человека, ни его наружность. Духовный путь дает власть и достаток: без желания духовенство нужды не знает, и даже священник четвертого сана стоит выше, чем король любого из королевств. Но со служителя Бога спрос строже в четыре раза, чем с мирянина, и в восемь раз, чем с воина. Нельзя священнику не блюсти целомудрия и отступать даже на шаг от устава Экклесии. Пенитенции он имеет строжайшие за малейшие провинности. Прелаты, хоть иной семьи, кроме Экклесии, не имеют, имя себе возвращают и мирскую семью славят высокою своею должностью.

Первый сан, прелатский, – это восемь кардиналов или восемь сердец Экклесии. Совет кардиналов духовный суд вершит, и глава его – первый кардинал. Возраста он старческого, чтобы страсти все утихли, да воистину благочестив: его напитанная верой душа, что дуб вековой, не одряхлела и не ослабилась, разумение его крепкое и мудрое. Каждые четыре с половиной года первый кардинал отходит на покой и выбирает восьмого кардинала. Может кардинал происходить из епископа, а может и из любого другого достойного священника, даже из брата. Назначается священник на первый сан с началом возраста Возрождения и до окончания своего второго возраста Благодарения, с тридцати шести и до сорока с половиною лет. Ежели кардинала преждевременно смерть постигнет, то совет кардиналов решает, как ему быть.