Иван Глемба - Давнее пророчество

– Приветствую тебя, Эдвин Таард. Как доехал? Силен ли ты сердцем и чист ли помыслами? – гулко, немного с хрипотцой, прозвучал в помещении его голос.

– Доехали без происшествий. Кто позаботился о нас, предоставив такое роскошное жилье?

– По моему распоряжению тебе подыскали лучшее жилье из того, что было, – ответил Тулом.

Внутри я улыбнулся. Заботу о себе я уже заметил.

– А ты умен Эдвин, – подходя ко мне, продолжал говорить Тулом, – я представлял тебя несколько другим.

– Разочаровал тебя? – шутливо спросил я. – Неужели мое видеоизображение так разительно отличается от оригинала?

– Наоборот. В реальности ты даже лучше смотришься, чем на экране. Герой войны, ученик самого Зиагаарда, воистину, ты пребываешь в блеске своей силы.

– Уж не льстишь ли ты мне? Я еще не начал преподавать, а ты уже сделал меня ориентиром для других учителей. Я, как и все, тоже совершаю ошибки. Возможно, то, как я преподаю, не очень-то понравится тебе. Подходы разные, – пояснил я.

– Гость из Верхней Эльклеи для нас пример. Не так ли, Ондай?

Помощник Тулома усиленно закивал головой, хмуря при этом брови.

– Ты настоящий воин. Я вижу в тебе блеск наработанных качеств и прибывающую силу. Ты, без сомнения, усилишь наш учительский коллектив и станешь одним из почитаемых учениками учителей.

Чем дальше говорил Тулом, тем все больше его слова не нравились мне. «Уж не в дурной ли театр, где актеры неумело играют свои роли, попал я», – подумалось мне тогда.

– Не надо лести. У меня тяжелый характер. Вдруг мы не сработаемся.

Тулом слегка опешил. Потом улыбнулся.

– Давай начистоту. Я ведь знаю, что ты прибыл сюда не только для того, чтобы преподавать, а со специальным заданием разобраться со всем тем, что у нас тут происходит. Мы тебе в этом поможем. Так, Ондай? – снова спросил он своего заместителя.

– Конечно, – не задумываясь, ответил тот.

Я уловил в его ответе неприязнь к себе, но еще больше меня поколебало то, что учителя знали о моем задании. С другой стороны, это было понятным. Свидетельством тому была установленная слежка за мной.

– И все-таки, – продолжил Ондай, – я не соглашусь с тобой, эасан. Ученики любят таких, как ты. Ты сработаешься с ними.

– Да, – поддержал его Тулом, – мы дадим тебе группу в полное распоряжение. Согласно договоренностями между нашими школами у тебя пять лет для того, чтобы сделать из учеников настоящих воинов.

«Могу и не дожить», – внезапно подумалось мне.

– Отведенного времени слишком мало, чтобы сделать из учеников умелых воинов.

– Ты уж постарайся, за этим тебя и прислали.

– От меня зависит только то, что я могу преподнести. Остальное зависит от учеников, их организованности, четкого и ясного понимания, что им нужно делать и как обучаться.

– Узнаю ученика Зиагаарда, – проговорил Тулом, – нам нужен именно такой преподаватель, как ты. Ты научишь учеников всему.

– А может быть, подучишь и нас? – быстро проговорил Ондай.

– Ты знаешь тоже, что и я.

– Скромность – не единственное достоинство воина, – ответил за него Тулом. – Ты сразу понравился всем нам. Так? – спросил он у своего заместителя, который активно закивал головой.

Я смотрел на Тулома, и догадка осенила меня.

– Ты был учеником Зиагаарда? – спросил я у него.

– Как ты узнал?

– Догадался. В тебе есть его учение и то, что ты получил, обучаясь у него.

Но я не сказал ему то, что внутри у него это уже потемнело и стало лишь формой.

– Ондай проведет тебя к твоей группе. Ты будешь читать лекции по воинскому делу и обучать ему же. А если захочешь преподавать другие дисциплины, мы пойдем в этом тебе на встречу. Я хотел бы, чтобы ты читал еще несколько. К примеру, по этике взаимоотношений и интеллектуальному тренингу.

– Я подумаю.

– Думай, мы тебя не будем торопить. А сейчас мой заместитель проведет тебя к твоей группе. Не сомневаюсь, ты им понравишься.

На этом наш разговор был закончен. Мы склонили друг перед другом головы в знак того, что поняли друг друга. Ондай в это время уже оббежал меня и открывал дверь, чтобы сопроводить меня к моей группе. Так началась мое преподавание в школе Уршаз. Местные называли ее Фелай, что в переводе на их наречии означало – подготовка к прыжку в небеса. Прыгать туда я не собирался, но смысл этого названия прояснил для себя позже. Сейчас, записывая эти строки, я думаю, что только случай спас меня от того, чтобы я туда преждевременно не отправился. Жизнь и мое существование при этом были бы закончены, а потомки бы не прочитали этих строчек.

Группа, которой меня представили, с самого начала понравилась мне. Потом я узнал подоплеку того, как она создавалась. Оказывается, группа делалась специально для меня, точнее для того, чтобы я ничего не смог сделать с некоторыми учениками. Их даже специально инструктировали для этого. Не зная всего этого после того, как Ондай вышел, я остался один на один с тридцатью парами глаз, неотступно следящими за мной. Мысли большинства из учеников были легко читаемы мною, некоторые ученики вообще не имели мыслей, а мысли нескольких были закрыты от меня. «Хоть что-то умеют», – подумал я. Молчание затягивалось. Мы внимательно изучали друг друга. Наступившую тишину первым нарушил я.

– Меня зовут Эдвин Таард. Это – мое полное имя. Вы можете называть меня просто Эдвин. Услышали все?

– Тэр, – ответили мне.

– Я буду вести вашу группу, обучать вас воинскому искусству и всему тому, что нужно для того, чтобы им овладеть. Мы будем заниматься с вами каждый день вначале по часу, потом, когда привыкните и освоитесь, по два раза в день утром и вечером. В зависимости от того, как это будет необходимо для того чтобы вы быстро смогли начать овладевать этим искусством. Также я буду читать вам и другие лекции, но с этим я определюсь позже. А сейчас у меня вопросы к вам.

– Кто вел у вас воинское дело?

– Аина Лаар.

Женщина? Я был удивлен. В нашей школе воинским воспитанием всегда занимались мужчины. Здесь что-то крылось, но что пока было неясно. Как отразилось женское ведение на учениках, мне предстояло выяснить. Переучиваться после такого обучения очень трудно. Для меня было ясно одно: меня хотели подставить, что проступало все отчетливее.

– Ее мужа недавно убили, так что она свободна, – раздался голос одного из учеников.

Другой ученик продолжил:

– Она красивая женщина. Ты ей понравишься.

Ученики хохотнули. Обстановка становилась все более понятной.

«А у тебя есть женщина?» – мысленно обратились ко мне некоторые ученики.

Я молчал.

– Две женщины не порок, а только плюс, – раздался чей-то голос из задних рядов.

Группа опять захохотала, теперь уже громче. Знакомство явно приобретало какой-то интимный характер. Это мне не нравилось.