Татьяна Зубкова - Панакея. Книга 3. Гея. Земля

Или наоборот:

– Спуститесь сегодня в подвал! – Чаще в его просьбах и приказах, при его бывшем и настоящем опыте войны и жизни, был смысл. А информацией мы и сами не всегда располагали!

В начале боевых действий его дочери и внучка, как он говорил, «Мои дивчата», выезжали из города, но, не выдержав непривычной среды, вернулись. Жена не покидала его и город ни на день. Он периодически приносил нам в поддержку от нее еду и радостно сообщал нам что-то типа:

– Жинка для вас тут целый кулек сварганила пирожков с толченкой и луком! Будет у нас как на вылазке! Не бошкайтесь: мойте руки!

Были и другие варианты. Например, он выставлял на стол пятилитровую пластиковую баклажку, завернутую в детское одеяло, и гордо заявлял:

– Борща тут соорудила – с поджаркой, синенькими, буряком! Пора уже живенько соваться ближе к еде!

И мы действительно, как проголодавшиеся и наигравшиеся дети, с удовольствием поедали, казалось, на километры пахнущий борщ, иногда еще и со скибками от буханки белого домашнего хлеба, на который накладывали перемолотое с чесноком сало. Иным вариантом могло быть выкладывание трехлитровых банок, когда он говорил:

– Закруточки – домашние! Со своими огурчиками! Не сильно настраивайтесь, бутылька не будет! – И действительно, они были выращены его женой, так как они жили в своем доме, хотя и недалеко от центра Города, с парой соток рядом, с тщательно ухоженными грядками, на которых росли цветы и овощи. На дачу же, расположенную почти в десяти километрах от Города, ездить были небезопасно, и он сокрушался, говоря:

– Какие там черешни и яблоки – летом пообсыпались! Абрикосы в посадках зря на землю падали, а теперь и вареньем вас угостить не могу! – А я, обычно сидевшая на жесткой диете, ела – и не толстела. К чему бы это?

Командир был среднего роста, с коротко стриженными волосами на круглой голове. Улыбался часто, но одними губами, не разжимая их. Серые глаза всегда смотрели настороженно и умели осматривать всю местность вокруг – шея при этом почти не двигалась. Я видела многих командиров отрядов специального назначения: англичан, евреев, турков, египтян. Казалось, что мать у них одна, а цвет кожи и национальные особенности – от отца: так все они были похожи! И я предполагала, по известной мне аналогии, что в определенной ситуации все они – нежные и трепетные. У него была молодая жена. В Городе жила и прежняя, которая как-то совсем некрасиво загулявшая, когда он был где-то в командировке на Востоке, и он не смог простить ей это, а также десятилетний сын от первого брака. И почему военные так рано женятся?

– Наверное, им надо точно знать, что где-то есть место, куда их должно тянуть как магнитом и где их ждут! Его, а особенно женщину, они не всегда выбирали правильно: почему-то в этом интуиция им изменяла. Но ведь, как я уже говорила, самое главное – иметь дом и возможность в нем любить кого-то! Нынешняя жена пару раз приезжала к нам с инспекторской проверкой: что там за санитарочки-фармацевтши рядом с ним. Пирожки привезла из кулинарии. Правда, тоже вкусные! Худощавая, но с необходимыми для личной жизни выступающими местами под коротким, базарного качества кожаном, легким, не по сезону, плащиком, на каблуках, так неуместных здесь, и с несколько избыточно накрашенными поджатыми губами. Командир смотрел на нее с гордостью, и его серые глаза при этом темнели. Богдан отводил свои и чуть кривился при виде сверстницы, а Афганец отпустил комплименты типа:

– Какая королевишна к нам прибыла! – А я заметила уменьшительное «королевишна» вместо «королева»! Пробыла она у нас недолго. Прошептала что-то мужу на ушко. Тот посадил ее в служебную машину, которой и сам редко пользовался, улыбнулся губами и на ее вопрошающий взгляд покачал головой. Вечером с полчаса отвечал на СМС, смотрел присланные ею селфи, а потом отключил телефон.

У Богдана была в Городе собственная квартира, оставшаяся ему от бабушки. Его родители жили в другом городе. Отношения, как я догадывалась из отдельных его фраз, у них были напряженными. Они осуждали его проживание в этой зоне и звали к себе. Но все же они были родителями: волновались, хотя и бранились.

С противоположными вариантами дело обстояло хуже. Однажды в университете, по которому я в какой-то ностальгии пошла слоняться по кафедрам, на которых я когда-то училась, я встретилась на фармации со своей сокурсницей, с которой мы вместе поступили в аспирантуру, иначе я бы ее не узнала. Она сильно располнела, седеющие пряди сильно отросли у корней по сравнению с каштановыми, крашеными, лицо были несколько одутловатым, с потухшими карими глазами, которые, казалось, стали, как и волосы, намного светлее. Лицо было без макияжа, а одета она была в какой-то балахон. Она первая узнала меня и с криком: «Вероничка! Ты откуда?» – кинулась ко мне.

– Оттуда! – не очень остроумно ответила я.

– Не изменилась! Шикарно выглядишь! Стройная! И как тебе это удается? – Хотела ответить, как всегда: «С большим трудом!» – но вспомнила сало и печености, часто на нем же, и – прикусила язык. Обнялась, как водится, поцеловались, пошли пить кофе.

Она рассказывала, какой подъем был в начале конфликта. А затем все стало обыденным. А потом пожаловалась мне, что ее единственная дочь, которую она одна растила и пестовала, в том числе организовывала и проплачивала ее фотовыставки, когда она собиралась быть фотографом… Она все повторяла: «Она – очень талантливая!»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.