Юрий Шевчук - Обитатели вечной ночи

– Что же, спасибо, – вздохнул Манцев, поднимаясь с кресла. Пригревшийся кот недовольно зашипел и попытался зафиксировать тёплого человека когтем.

– Ой, ну извините меня, плохая я сегодня хозяйка, – сконфуженно произнесла Алла. – Хоть водопровод не отключили, и ладно. Вы, кстати, не хотите… посетить?

– Спасибо, вроде нет. – Профессор оглянулся на Светлану. – А Пифагора вы кофе напоили?

– Да! – ответила Алла. – Тогда свет был, я включила кофеварку… Он еще руки долго мыл – где-то весь в земле перемазался…

Они так же боком протиснулись между витрин с фотографиями, стоящих в коридоре, и вышли на улицу.

– И что теперь? – недовольно спросила Светлана. – Поедем навестить ещё одну вашу знакомую?

– Потом, – ответил профессор. – Вначале – к развалинам старой мельницы. Дорога туда плохая, зато короткая.

– Зачем? – удивилась Светлана. – И почему вы ничего не спросили про таблицу из странных знаков?

– Зачем же спрашивать, если всё на виду, – ответил Андрей Петрович. – Вы не заметили фотоснимок каменной плиты с развалин мельницы? В коридоре, пришпиленный к стенду, под стеклом? Понимаю, было темно. Но знаки из дневника Пифагора на нём всё же были видны. К тому же я связал слово из дневника «очистить» с долгим мытьём рук Пифагором… Так что поехали к мельнице – посмотрим, что он там очистил.

К мельнице вела обычная грунтовая дорога с глубокими колеями. Маленькая машина Светланы с трудом преодолела последние десятки метров.

Плотина преграждала путь в низину водам рукотворного озера, нависшего на обрыве уступа. Вниз с шумом устремлялся ручей. Мельница, кстати сказать, больше напоминала маленькую гидроэлектростанцию, давно заброшенную и заваленную мусором. Местность вокруг активно застраивалась. Дома подходили уже к берегу озера.

А на бровке плотины, со стороны озера лежали две бетонные плиты. На одной были выдолблены какие-то рисунки, на другой – цифры и буквы.

– Вроде карта… или человеческие фигуры, – вглядевшись, сказала Светлана. – А здесь – шифр из дневника… Рядом рисунок какой-то… Профессор, вы гений!

– Вообще-то я ещё не прочёл этот шифр, – возразил Манцев. – Давайте-ка сами его перерисуем.

Он нарисовал сетку из квадратов и аккуратно перенёс в неё знаки, изображенные на камне.

– Шифр, если это действительно шифр, состоит из цифр, латинских и русских букв, – задумчиво произнес Манцев. – Но, как видите, Пифагор даже не стал очищать надпись до конца – ему сразу стал понятен её смысл.

Вероятно, тот, кто её оставил, составил очень простое послание, легко читаемое теми, кто знает, о чём речь, остальными же принимаемое просто за запись из серии «Киса и Ося здесь были»… Как «пляшущие человечки» у Конан-Дойля, которых все считали детскими рисунками.

Благодаря яркому солнцу надпись была хорошо видна, и Светлана сделала несколько снимков.

– Но ведь это вполне современная работа, – сказала она.

– Да, примерно середина двадцатого века, – согласился профессор. – Вот только рассказывает она о давних событиях. Иначе бы Пифагор ею не интересовался.

– Так что же здесь написано? – требовательно спросила Светлана.

– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – Впрочем, у нас остались ещё две подсказки: Копорье и Делагарди. Так что едем в крепость.

Задание № 3.

Посмотрите внимательно на фото, что сделала Светлана. Действительно, что здесь написано? Возможно, дело в скрытых под слоем земли буквах? Но тогда почему Пифагор не стал их очищать? А какое отношение имеет к записи рисунок? Отправляйтесь в Кипень – и попробуйте сами разгадать шифр. А заодно поищите Йоханнесдаль и уберите мусор в долине родников.

Дорога в Копорскую крепость пролегала практически по границе Балтийско-Ладожского уступа – великой нерукотворной стены, протянувшейся от Таллина до Старой Ладоги.

– Унылые какие-то места, – заметила Светлана. – Поля, кучи валунов, коровы на выпасе…

– Ижорская возвышенность, – уточнил Манцев. – Самое удачное в регионе место для сельского хозяйства. Аллювиальные почвы, нуждающиеся в минимуме удобрений, радон, поступающий в родниковую воду от залегающих под известняками диктионемовых сланцев, даровая энергия падающей с уступа воды, богатые залежи строительного камня; под уступом – влажные густые леса, полные дичи; на всём плато – точки выноса подземного тепла, где располагались языческие святилища… Культовые валуны, к которым до сих пор приносят жертвы знающие люди; святые источники, которые по-прежнему исцеляют больных… Удивительные места. Вы смотрите, но не видите. К сожалению, это характерно для гостей из столицы. Вот, взгляните направо… и притормозите чуток…

С горки, куда поднялась дорога, была видна долина, поросшая густым лесом. Западный ветер разогнал дымку, и вдали поблескивали волны Финского залива. У берега возвышались циклопические параболы градирен атомной электростанции. За ней вплоть до уступа, на котором застыла машина, шевелился лес – тёмно-зелёный, похожий на шкуру мифического зверя, совсем как у братьев Стругацких в «Улитке на склоне»…

– Это поселок Воронино. Мы сейчас находимся на территории усадьбы Енгалычевых, – сказал профессор. – Впрочем, она сменила многих хозяев. Когда-то река Воронка была полноводной и на её бурных водах стояла деревянная мельница. Сейчас осталась старая запруда. В Воронку втекают подземные источники, обогащающие её воду радоном. К моменту покупки усадьбы Ельпидифор Парфентьевич Енгалычев дослужился до поручика уланского полка.

– Поручик в отставке… – промолвила Светлана. – Как у Окуджавы.

– Именно. Так вот, все постройки, дошедшие до нашего времени – и каменный господский дом, и конюшня с каретником, и оранжерея – всё сделано было при Енгалычевых.

– Оранжерея – это те развалины с колоннами?

– Именно так. И весь спуск к реке был облагорожен. Там был разбит фруктовый сад…

– А эти дубы…

– Одни из самых старых в регионе. Удивительно, что они живы до сих пор и по-прежнему служат пристанищем десятков птиц разных видов…

Один из дубов действительно производил удивительное впечатление. На фоне неба его изогнутые ветви казались одеревеневшими щупальцами медузы – или застывшими змеями.