Артур Жейнов - Зорох

Сын вождя стал посмешищем, на него показывали пальцем, за спиной шептались и посмеивались. «Ищи себе другую замену, – говорили Келле его советники. – Те, у кого есть язык, не станут слушать того, у кого его нет». Но Келла понял это по своему и велел отрубить языки всем сверстникам своего сына, и рубить их впредь, как только дети будут достигать пятилетнего возраста. «К тому времени, как я состарюсь и умру, все станут такими как Арса, – думал вождь, – и никто не захочет себе другого, не похожего на себя вождя».

Когда Арсе исполнилось десять, он неожиданно заболел и умер. В том, чтобы рубить языки больше не было необходимости. Советники спросили, как быть дальше, но убитый горем вождь ничего не ответил. На свой страх и риск они отменили приказ Келлы, и заменили его пятилетним молчанием. Через тысячу лет никто уже не помнит ни Келлы, ни его сына Арсы, но дети молчат как и раньше. Старейшины и Сыны старых духов видят в этом волю богов, мудрость предков, преемственность поколений.

В раннем детстве братья были похожи как две капли воды, но они взрослели, и чем старше становились, тем отличней, контрастней становились черты их характера. И тем не менее они всегда были вместе. Приветливый, отзывчивый Акрон, и угрюмый, подозрительный Нирон были частью чего-то целого, они нераздельны, как светлая и темная сторона луны.

Братья никогда не касались друг друга. На это никто никогда не обращал внимания. Даже сама Наяй не придавала этому значения, но когда однажды Акрон взял Нирона за руку, юная мать увидела такое, что испугало ее до глубины души.

Найе было восемнадцать, когда она, прихватив детей, бежала из селения с молодым охотником по имени Эгорн. Молодой любовник договорился с вождем клана «горных ручьев», что они возьмут их к себе, но путь был не близким и опасным. Они ушли ночью, когда Краогор и старейшины клана заключали союзы с высокогорными племенами.

На середине пути, перед спуском в Мглистую долину Эгорн упал со скалы и сломал ногу. За весь следующий день они не прошли и двух кругов. Нога Эгорна кровоточила, она распухла и посинела, каждое движение отдавалось невыносимой болью, в добавок ко всему начался жар, мужчина стал задыхаться и бредить.

Чтобы согреться разожгли костер. По среди ночи, из темноты, совсем рядом, раздался волчий вой. Стаи долины были многочисленны и совсем не боялись людей. Вой сменился рычанием, в темноте вспыхивали красные глаза, огонь костра освещал темные силуэты.

Эгорн смог подняться на ноги, несколько раз угрожающе взмахнул топором, но только разозлил волков. Долго ждать не пришлось: зверь вырвался из темноты, и, вцепившись в горло охотника, легко повалил на землю. Через секунду еще несколько черных волков бросились на поверженного человека. Разорвав в клочья, опьяненные кровью, опустив головы, они пошли на Найю и ее детей. Девушка вытащила из огня горящую палку и отодвинула сыновей ближе к костру, пряча за спиной. Тогда Акрон и взял Нирона за руку.

Огромный клыкастый хищник, тот самый, который первым напал на Эгорна, теперь бросился на Найю, и этот прыжок был для него последним. Между ним и Найей оказался Акрон. Он лишь махнул кулаком, даже не коснулся волка, но голова хищнка отрвалась от тела и, искрясь глазами, улетела в темноту. Туловище зверя еще было в полете, но теперь рукой махнул Нирон, и обезглавленное тело разлетелось в стороны, разрываясь на мелкие куски.

Наяй услышала рычание позади себя, оглянулась, и не поверила глазам. Рычал не зверь, рычал Нирон. Сжав кулак над головой, он с силой столкнул над собой двух атакующих волков. Раздавленные туши с тупым звуком упали к его ногам.

Волки продолжали нападать, они еще не поняли с какой страшной, неведомой силой пришлось столкнуться. Стае доводилось убивать добычу в десятки раз больше и тяжелее той, что встретилась сегодня. Столь яростное сопротивление было неожиданным и противоестественным. Еще несколько матерых хищников погибло, прежде чем стая решила отступить.

Но беды Найи на этом не закончились. Только она решила, что все обошлось, как все с тем же страшным рычанием ее дети бросились друг на друга, схватились и повалились на землю, пытаясь придушить или разбить голову подвернувшимися под руки камнями.

Необузданное страшное зло поселилось в них, пробуждая яростную ненависть друг к другу. Глаза братьев горели как угли, лица были перекошены, а руки сжимали горло противника так сильно, что Найя не смогла их расцепить.

Мать схватила Нирона за плечи и попыталась оттащить от брата, но он был тверд и неподъемен, как скала. В гневе он оттолкнул ее рукой, и она, перелетев через костер, ударилась головой о камень.

Они еще долго боролись, пока силы резко ни стали покидать их. Будто очнувшись от сна, они выпустили друг друга из смертельных объятий и бросились к матери.

Найя пришла в себя только к утру. Ее дети сидели возле нее на коленях и плакали. Теперь они стали такими как прежде, но мать уже знала – зло, которое живет в них, когда-нибудь напомнит о себе. Она взяла с сыновей клятву, что больше никогда они не возьмутся за руки, и, придав огню тело растерзанного Эгорна, они отправились в обратный путь.

Через сутки вернулись домой. В тот же день, сразу после их прихода воротился и Краогор. Их отлучка, так и осталась незамеченной.

После пятого дня рождения братья дали пятилетний обет молчания. Отец, как и велели Сыны старых духов, вновь привел их к священной пещере, чтобы провидцы племени все же дали им вторые имена. Но и в этот раз братья остались без имен. Во время ритуала старики упали в обморок и несколько суток пролежали недвижимыми. Через три дня «Сыны» пришли в себя и созвали большой совет племени. Необходимо было принять решение, в котором важен голос каждого мужчины клана.

Поздней ночью, при свете Великого огня, когда мужчины вернулись с охоты, и души убитых ими зверей успокоились и пересекли врата иного света, племя собралось на совет.

«Старые духи дают нам имена, чтобы видеть нас во тьме, – возбужденно говорил пророк. – Когда они ведут нас во мгле по зыбким тропам, то шепчут наше имя и только это не дает нам сбиться с пути и сорваться в пропасть. Я просил дать имена сыновьям Краогора, но духи спрятали их звучание высоко в горах. Когда я поднялся в горы, их имена бросили в небо, я взлетел, но имена вместе с дождем упали в воду, и зарылись в ил. Я раскопал их, но течение унесло их на глубину. Я брал в руки тяжелые камни и нырял в бездну, но, но так и не смог достичь дна.

Тогда я спросил духов: «Зачем вы прячете их от меня?» И духи ответили: «мы прячем их не от тебя, а от своих собратьев – мертвых духов возрожденных тьмой». «Зачем воскресшие духи ищут их?» – спросил я. «Чтобы направить реку будущего в нужное им русло» – ответили они.