Сергей Самаров - Последний день Славена. Том первый

© Самаров Сергей Васильевич, 2014

Вторая книга серии «След Сокола» рассказывает об отношениях между двумя славянскими князьями – Годославом и Гостомыслом. Первого, старшего по возрасту, история называет отцом будущего основателя династии русских князей и царей Рюрика, второго же, младшего, в рукописях называют дедом Рюрика. Каждая из этих исторических личностей известна по-своему, но, не будь между двумя князьями дружбы, история России, возможно, предстала бы иначе…

Наряду с известными по первой книге цикла героями, такими, как король франков Карл Великий и его ближайшее окружение, помощники Годослава, князь-воевода Дражко и волхв Ставр с подчинёнными ему разведчиками, читатель познакомится и с новыми героями, восточными и западными славянами, такими, как отец Гостомысла неукротимый князь Буривой, варяжский князь Войномир, будущий князь острова Руян и Поморского княжества, впоследствии один из лучших полководцев Карла Великого, покоритель грозных аваров, и с другими.

Хронологически действие происходит через три с половиной года после событий первой книги. Карл Великий сначала окончательно присоединил к своему королевству Баварию, а потом, прежде, чем вступить в серьёзную, на его взгляд, и долговременную войну против постоянной угрозы для всей Европы с юго-востока – Аварского каганата, решил обеспечить себе спокойствие в тылах. Для этого Карлу было необходимо окончательно усмирить ненадёжную Саксонию, и покончить с княжеством вагров, в котором правил князь Бравлин Второй.

Но, чувствуя устремления Карла, поднимала голову и обеспокоенная Византия. Византии много неприятностей доставлял Аварский Каганат, висевший над северными греческими провинциями постоянной угрозой. Тем не менее, если сменить одного опасного соседа на другого, не просто опасного, но и страшного своей силой, упорством и организованностью – на королевство франков, угроза станет стократ сильнее… Это в Константинополе прекрасно понимали…

Левый, глубокий и более быстрый рукав реки там, где она огибает Кукушкин остров, как словене звали по-своему остров Кекки-саари, в эту необычайно мягкую и позднюю для здешних мест зиму почти не промёрз, и изобиловал неширокими, но опасными полыньями. Словене построили на острове крепость Карелу и город Бьярму, ставшую новой столицей отвоёванной у варягов-русов [1] Отождествление варягов с норманнами произошло по вине немца, не знающего русского языка, тем не менее, ставшего академиком Санкт-Петербургской академии наук – Теофила Зигфрида Байера (1694–1738), основателя норманистской теории в русской истории. Между тем русские исследователи, в том числе и М. Ломоносов, считают, что для такого отождествления нет никаких оснований. Варяги – это часть славянского племени руссов, основным промыслом которых было солеварение. Соль варили именно варяги, и в разные страны отправляли свои караваны. И рукавица, которой с помощью шеста мешали отвар, называлась варежка. Автор поддерживается этой же концепции. земли Бьярмии [2] Кекки-саари – карело-финское название Кукушкиного острова; крепость Карела, согласно древнерусским рукописям из архива Татищева, была построена словенами на острове между двумя рукавами впадающей в Ладогу реки Вуоксы, рядом со столицей края городом Бьярма, впоследствии крепость была захвачена шведами и переименована в Кексгольм. Ныне это город Приозёрск в Ленинградской области; Бьярмия – обширный и богатый край к северу и к востоку от словенских земель, от этого названия произошло название современной столицы этого края города Перми, хотя сейчас Пермь относится совсем к другому региону – к Уралу. Но вызывает удивление, как далеко распространяли свое влияние раннесредневековые славянские города-государства. (Автор умышленно избегает использования понятия «древнерусские», потому что рассказывает о событиях, которые в Европе однозначно трактуются, как время раннего средневековья, а к Древнему миру относятся дремучие времена Древней Греции и Древнего Рима, когда человечество еще стояло у истоков создания цивилизации. И называть период, о котором идет в романе речь, древним, значит, унижать своих предков.) И это при полном отсутствии дорог и других средств коммуникации. . Но именно с этой стороны, через левый рукав, по льду шла главная дорога к обитым металлическими полосами крепким крепостным воротам. Только лишь по ночам полыньи время от времени лёгким морозцем вроде бы и накрепко схватывались, но к полудню опять оттаивали. Но ночью же ветер, по ледяному простору всегда гуляющий непрестанно, заносил свежий ледок позёмкой, и горе тому, кто, не зная дороги, решится двинуться к крепостным подъездам и стенам. По доброму-то, стоило и вешки заметные выставить, цветными крашеными снопами их разукрасить, как обычно делается и у словен, и у варягов-русов, чтобы путь обозначить, но князь Буривой, обдумывая какие-то собственные замыслы, и собираясь их в жизнь притворить, пока категорически запретил и крепостной страже, и горожанам это делать. Если прибывал обоз в крепость или в город, сопровождавшие обоз дружинники громко трубили в берестяные рожки, подавая ведомый страже сигнал, и к ним отправляли в провожатые ледового смотрителя, который знал каждую полынью нынешней зимы, и умел найти обход.

Как оказалось, князь, зная, что варяги ко всему готовы, опасался не зря…

На десятый день овсеня [3] Десятый день овсеня по ведическому календарю соответствует тридцатому ноября. Обычно в северных широтах это уже считается зимой. , когда Китоврас, по преданию, украл для Месяца по его приказу жену Хорса Зарю-Зареницу [4] Эпизод из ведических мифов, соответствует у славян окончанию сезона осенних свадеб. , в особо чёрную ночь накануне новолуния [5] Два дня накануне новолуния и два дня после новолуния луну на небе не видно. Эти дни у греков называются днями Гекаты. Славянское название этих дней до нас не дошло. В этот период обретают особую мощь силы зла. , привратная стража подняла тревогу от невнятного, но тревожного шума, идущего с реки. Такой шум хорошего не предвещает, но неприятности принести в состоянии большие. Потому причину выяснили спешно. Сразу поставили на длинные лыжи, способные полынью перекрыть, и не дать провалиться, и выслали на реку троих воев во главе с опытным разведчиком-десятником.