Сергей Самаров - Пепел острога

– Не уйдет? Женщина, я спрашиваю, не уйдет?

– Не уйдет. Мне есть, чем держать ее… – Гунналуг вытащил из-под своего темно-синего плаща-савана обыкновенный небольшой нож, простенький, никак не украшенный, посмотрел на него сам и показал. – Это надежнее любых оков держит. Пока нож у меня, она даже не попытается уйти… В этом ноже – человеческая жизнь ее старшей дочери…

– А младшая ее девчонка тоже под сетью?

– Нет смысла еще и на это силы тратить. Девчонка ничего не может. Мать – ведунья. Девчонка – никто… Я первую сеть делал, от обессиленности сознание терял… На вторую меня просто не хватило бы…

– А убежать… – начал было ярл. – Девчонка не убежит?

– Она никогда не бросит мать. Это исключено. А убежит – не жалко…

– Но кто же тогда тебе мешает? Кто смеет состязаться с тобой в могуществе? – Одноглазый Торольф тоже показал, что умеет издеваться и мстить колдуну за недавнюю властность. – Ты, помнится, уверял, что колдуна сильнее тебя найти трудно.

Колдун на мгновение окостенел взглядом, словно в какие-то глубины посматривал. И замер надолго, словно чего-то дожидался. Может быть, внутреннего ответа на свои мысли, может быть, внешней подсказки на заданный изнутри вопрос. Простому человеку колдовские мысли прочитать невозможно. Потом головой мотнул, будто наваждение сбрасывая. И заговорил, сам в свои слова вдумываясь, и говорил одновременно Торольфу Одноглазому и самому себе, чтобы еще раз оценить то, что сделано, и попытаться понять, что следует сделать дополнительно.

– Трудно найти. Но поискать можно. Я уже и нити связующие ловил, тянул, с осторожностью тянул, а они рвутся. Тонкие, как паутина. Я пробовал поймать его образ, несколько хитрых ловушек выставил. Кажется, что-то вышло, хотя я не уверен. Только один раз промелькнуло, не зацепившись, и это могло быть случайностью. Ты, наверное, сам его помнишь. Когда плыли к острогу… Селение на берегу. Там был шаман. Вот, опять. Я опять нить какую-то едва заметную чувствую. К нему… Шаман – это не колдун, у него свои техники. Не всегда мне понятные, и потому я не знаю, как с ними бороться. И не знаю даже, нужно ли с ними бороться, потому что эта нить может быть простой мыслью-воспоминанием, в которой я присутствую. Но мыслью сильной, напичканной эмоциями. Тогда она пустая, не нужная мне, а я силы на нее трачу, вытягивая и пытаясь вникнуть. А сил все меньше…

– Ты же, помнится, убил его! Так мне говорили воины.

Колдун величественно головой помотал, показывая отрицание.

– Специально я этого не делал. Я просто бросил его в вихрь, чтобы смять и изломать. Небрежно. А потом твои воины не нашли его тело. Но из вихря, я знаю, практически невозможно выбраться живым. Он может мстить только из верхнего мира. Я отдохну и справлюсь с ним. Если только это он. Хотя…

– Что?

– Если он сразу из вихря вышел в верхний мир, а потом вернулся в тело, он мог и спастись. Все шаманы, слышал я, умеют выходить из тела. Это основа их искусства. Главное, чтобы тело дождалось их в неприкосновенности. Мог остаться в живых и этот… У шаманов свои приемы, многие из которых простым колдунам недоступны. И бороться с ними обычными методами бесполезно. Они ставят какие-то дикие защиты, и даже я со своим опытом с трудом эти защиты преодолеваю. Но я все равно преодолею. Это только вопрос времени. Но у шаманов есть другое оружие – они умеют быстро обращаться. Из человека в животное или птицу, потом в другую птицу, и так до бесконечности. Это очень древнее искусство, одно из самых древних магических искусств. И все методы там отточены. Хотя и это умение тоже имеет слабое звено. Всегда есть возможность разрубить серебряный шнур.

– Серебряный шнур? – не понял Торольф Одноглазый.

– Да… Шнур, который соединяет человека в верхнем мире с оставленным на земле телом. Этот шнур можно увидеть только из верхнего мира. Но и в этом мире можно перерубить пространство позади образа, принятого шаманом. Но это мои проблемы. Ты все равно ничего не поймешь, и потому не буду рассказывать.

– Пусть так. Конечно не пойму, – сказал ярл, как отмахнулся. – Но ты и про наши заботы не забудь. Мы сами-то хоть успеваем вовремя? – У Торольфа накопилось немало своих вопросов, самых насущных, и он не желал вникать в размышления колдуна о вещах, которые воина и вождя никак касаться не могли. Он в действительности не понимал этих проблем и вдумываться в них, голову себе ломать не хотел. Это дело колдуна, и справиться со своими делами он должен самостоятельно, собственными талантами и искусствами. А помимо этого должен справиться и с другими делами, человеческими, которые обещал разрешить. Пусть колдун хоть в десять раз больше жалуется на усталость и потерю сил. Но дело он, если сам вызвался, сделать должен. А вызвался он именно сам.

– Как только начнет светать, надо плыть.

Ярл отогнул входной полог.

– Светать уже начинает.

– Тогда поднимай людей. Проклятье на эту землю! Была бы у меня последняя из семи скрижалей, – колдун наложил руки на шесть разложенных перед ним книг, – я мигом отправил бы нас всех на место прямо по облакам, как летали древние гипербореи… Седьмая книга самая главная, седьмая скрижаль – в ней все ключи…

Голос его при этом звучал возбужденно и даже слегка истерично, словно он обвинял кого-то в том, что книги, той самой седьмой скрижали, у него нет, и он не может добиться того, к чему всю жизнь стремился. И боль в голосе чувствовалась, и обида, хотя Торольфу Одноглазому было не совсем понятно, на кого Гунналуг обижается.

– Ну, хотя бы просто сильный попутный ветер ты сможешь сделать?

– Я не совсем еще обессилел, – резко остыв от своей вспышки, сказал Гунналуг с усмешкой. – Я даже вспомню то, что никогда не делал, но знаю, что это сделать можно. Я попробую время на пару дней сократить. Тогда мы успеем, но тогда, учти, ярл, нас твой сын догнать не сможет. А с ним полторы сотни воинов, которые тебе очень могут понадобиться.

– Может, даже лучше, если Снорри опоздает… Его воины могут пойти не за мной, а за ним. Это отребье, которое он собрал с разных виков [1]Норвегии и Швеции.

– Его воины пойдут туда, куда я прикажу… – твердо сказал колдун. – Будь то шведы или норвеги… Но особенно это касается шведов, среди которых мой Дом Синего Ворона является не последней величиной, а мое имя… Ты сам знаешь… Да и твои соотечественники мое слово мимо ушей не пропускают. Спускай лодки на воду. Я сокращу время… Но не больше, чем на двое суток… И на это-то у меня многие силы уйдут…

И Гунналуг вдруг резко взмахнул скрытыми под синим плащом руками, как ворон крыльями, и тут же с улицы раздалось карканье ворона.

– Вот, ко мне еще гонец прилетел. Я послушаю, что он мне скажет, а ты иди, ярл, занимайся делом, чтобы стать тебе в конце концов конунгом. Пора бы уже…