Анатолий Дроздов - Хозяин дракона

– Дорого, Олята! – закрутила головой сестра. – Сам подумай!

– Ну и что! – не согласился Олята. – Подумаешь, семь ногат… Еще выслужу!

– Верно! – сказал кто-то сзади.

Двойняшки обернулись и увидели улыбающегося Некраса.

– Покажи!

Сотник взял у Оляты серьги, внимательно рассмотрел и вдруг ловко вдел в уши Оляны. Затем отступил на шаг и наклонил голову, оценивая.

– Невеста! Хоть сейчас сватов засылай!

Оляна вспыхнула.

– Плати! – велел сотник Оляте и повернулся к продавцу: – Мне тоже серьги. Только золотые, и чтоб яхонты поболее…

«Это он Улыбе!» – догадался Олята.

Некрас быстро выбрал серьги, заплатил за них целую гривну, они пошли по торгу втроем.

– Мечи! Мечи! – раздалось неподалеку. – Острые, каленые – врагу на погибель, добру молодцу – на славу! Подходи! Выбирай!..

Некрас с Олятой, не сговариваясь, пошли на голос и оказались у воза, возле которого толпились вои. Воз был застлан сукном, поверх которого лежали мечи – кривые и прямые, с простыми рукоятями и отделанными серебром с камнями. Олята не удержался, схватил один.

– Ух! – только и сказал отрок, пробуя острие пальцем.

Некрас молча забрал у него меч, щелкнул раз-другой по клинку ногтем, затем положил его плашмя поверх шапки и попытался согнуть. Меч не поддался.

– Дрянь! – заключил сотник, бросая меч обратно.

– Негоже хаять добрый товар! – укорил его продавец, кривоногий половец с бритой головой. – Не хочешь – не бери! Другие купцы найдутся…

– Я правду молвлю! – обиделся Некрас. – Железо в твоем мече сухое, мигом выщербится. Безоружных сечь можно, а вот коли на вое броня…

– И броню рассечет!

– Да? – сощурился Некрас. Оглядевшись, он принес от соседнего воза с железным товаром гвоздь-ухналь, положил его на край повозки половца. Одним движением вырвал саблю из ножен. Вои, толпившиеся у воза, расступились. Сабля описала сверкающий полукруг и с глухим ударом рассекла гвоздь пополам. Вои тут же окружили воз, восхищенно рассматривая остатки гвоздя и ничуть не пострадавший клинок сабли.

– Теперь давай твоим! – весело скаля зубы, предложил Некрас. – Не останется щербины на мече – твоя правда, останется – моя…

Половец провел пальцами по лезвию Некрасовой сабли и покачал головой:

– Твой меч три гривны стоит, а то все пять… Я по гривне отдаю. Чего же ты хочешь?

– Хитер! – засмеялся Некрас и отошел к соседнему возу, где брал гвоздь. Уплатил кузнецу за порчу и пошел к лошадям. Половец проводил его долгим взглядом.

– Кто это? – спросил он одного из воев, стоявших у его воза. – Ловко мечом управляется!

– Княжий сотник, Некрасом зовут.

Лицо продавца стало суровым.

– Побудь вместо меня! – велел он другому половцу, стоявшему поодаль. – Я отлучусь.

Бритый заспешил вслед Некрасу, но сотника догонять не стал. Следовал за ним шагах в двадцати-тридцати, стараясь не терять сотника из виду. На выходе с торговой площади Некрас заметил женщину в рваной одежде с тремя детьми. Женщина, некогда, без сомнения, красивая, стояла понурив голову. Дети, мал мала меньше, окружали мать и жались к ней, словно цыплята к курице.

– Помоги, боярин! – тихо сказала женщина, поймав взгляд Некраса. – Дай хлеба детям. Со вчерашнего дня не ели.

– Откуда ты? – спросил Некрас, останавливаясь.

– Из Городца. Погорельцы.

Некрас потемнел лицом.

– Мне говорили, посад не сгорел!

– Мы в самом Городце жили, за стенами. Муж воем был у Ростислава, засекли его летось, я с тремя осталась. Сотни Великого пришли, ругали нас, выгоняли на ночь в посад, чтоб сено не запалили. Но его все равно запалили, остались мы без крыши и совсем без ничего. Среди посадских родни у меня нет, я из дальней земли, приютить некому, пришла к князю милости просить. Зима скоро.

– Помог князь?

– Не доступиться до него, видела только тиуна. Тот сказал: как отстроят Городец, будет мне крыша. А пока живи где хочешь, корми детей как хочешь… – Женщина всхлипнула.

Некрас достал из кошеля жменю серебра, высыпал его в руку погорелицы.

– Спаси тебя бог, боярин! – нищенка бросилась целовать руку сотника. Тот сердито вырвал ее.

– Купи одежду и обувку – себе и детям, найми угол у кого-нибудь. За хлебом и другим харчем будешь приходить к Улыбе. Это третья изба справа за полуденными воротами, петух на воротах. Я заплачу ей, будет тебя кормить. Еще что потребуется, скажешь Улыбе – она передаст мне.

Нищенка вновь стала благодарить сотника, тот только махнул рукой и отошел. Вскочив на Гнедую, Некрас ускакал. Он не видел, какими глазами смотрели на него Оляна и ее брат, а те, в свою очередь, не видели половца, который, затаившись у ближнего воза, все видел, хотя ничего не слышал. После того как Некрас тронул Гнедую, половец вышел из своего укрытия и заспешил к коновязи. Там ловко вскочил на маленькую степную лошадку и заспешил вслед сотнику. Половец был занят слежкой и не обратил внимания на нищенку, которая, увидев его, вздрогнула и побледнела…

В Волчьем Логе после сожжения Городца текла размеренная жизнь. Двойняшки подымались на заре, Олята шел кормить смока и коней, убирал в конюшнях, Оляна топила печь, стряпала, стирала, прибиралась в доме. Некрас возвращался от Улыбы, когда солнце стояло высоко, седлал смока и улетал куда-то за лес. Олята догадывался, что сотник ежедневно летает, дабы змей не застоялся, а также готовит его к войне, обучая разным штукам. Возвращался Некрас к полудню, частенько промокший насквозь, хотя погода стояла ясная. Олята догадывался, что сотник сажает змея в реку и взлетает с нее, как то было близ Городца, а может, даже ныряет в волны вместе со змеем. Оляте очень хотелось посмотреть, как это делают человек и змей, но просить сотника не решался, а сам Некрас его не звал. Посмотреть, как человек учит змея, хотелось не только Оляте, Святояр как-то завел речь. Некрас отказал.

– Говори, что сослужити князю, – сделаю! Как – моя забота! – сказал сотник сердито.

– Боишься, тайну выведаю? – хмыкнул Святояр.

– Боюсь, что выведает Великий. Ты же не один поедешь, а с охраной. Та будет смотреть… Не умеют твои вои молчать!

– А чьи умеют? – вздохнул Святояр. – Но все равно тревожно. Вдруг ты с Великим сносишься? А? Ждут тебя лазутчики за рекой, вот ты к ним и летаешь…

– Я Ростиславу крест целовал! – обиделся Некрас. – Ты мне двадцать гривен отсыпал – где такую службу сыщешь?

– Князья друг другу крест целуют, а потом идут с войной, – хитровато сощурился Святояр. – Что до серебра, то нет такого человека, кого нельзя было бы перекупить.

– И тебя, воевода?

– Меня трудно – дорого стою. Дешевле убить.

– Забываешь об одном, – усмехнулся Некрас. – Разное к нам с тобой в Киеве отношение. Ты в полон попадешь, Великий отпустит за выкуп. А меня – на кол!