Сергей Самаров - Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда

Хрольфу удалось встретить на вышке знакомца, быстро найти с ним общий язык и объяснить, зачем он оставляет там славянского лучника, непревзойденного в дальности и точности стрельбы. Стражник хорошо знал и уважал ярла Фраварада и согласился без долгих уговоров. И возразил только одно:

– С вышки до поляны ни один лук не достанет.

Хрольф перевел слова сомнения.

– Мой достанет… – скромно сказал Велемир и полез по перекладинам, набитым на бревно.

Хрольф, желая полюбопытствовать, несмотря на свой солидный возраст, сам поднялся на верхнюю площадку, чтобы посмотреть. Обзор с вышки в самом деле был великолепный, но в способности стрелы достать поляну Хрольф тоже усомнился. Тем более усомнился в возможности попасть в какую-то определенную цель. Велемир в ответ на повторные сомнения ничего не сказал, только стал снимать костяной прозор и вставлять стальной.

Хрольфу, который с приказами Ансгара спорить не собирался, осталось только спуститься и поспешить к конунгу, который стоял недалеко от поляны в окружении своих людей.

Поляна на окраине Ослофьорда была большая и могла бы вместить и втрое больше народа, чем явилось на собрание. Для бондов-выборщиков были выставлены специально сколоченные для этого скамьи. Для старшин-выборщиков отдельно и чуть впереди были выставлены сосновые колоды, более устойчивые, чем шаткие скамьи. Вставать за спиной выборщиков запрещалось кому бы то ни было, чтобы не мешать им голосовать и не давить авторитетом или иным способом, препятствуя выражению честного мнения. Справа от бондов, составляя вторую сторону квадрата, были отведены места для ярлов. Ярлы свой голос должны подавать точно так же, как свободные бонды, и потому им были отведены свои скамейки, но за спиной ярлов в некотором отдалении стояли приведенные каждым собственные воины. Считалось, что воины не позволят оказывать на ярлов давление. Правда, большинство привело с собой не больше двух-трех человек. Исключение составляла полусотня Торольфа Одноглазого, но она расположилась чуть в стороне, однако Торстейн Китобой, командующий этой полусотней, в любую минуту был готов выдвинуться туда, куда прикажет ярл. Сам Торольф тоже держался в стороне от прочих ярлов и даже сидел не на общей скамье, а на специально привезенной для этого его людьми сосновой колоде, окруженный десятком своих воинов, среди которых стоял и человек в таком же, как у Ансгара, плаще с капюшоном. Лица человека видно не было, но Ансгар узнал характерный разворот плеч и не сомневался, что Торольф привел на собрание ярла Фраварада как свидетеля гибели Ансгара.

Две другие стороны квадрата были отведены для зрителей.

Почти в середине квадрата, чуть ближе к скамьям ярлов, было установлено кресло для лагмана Анлава [16], самого уважаемого из старейшин, носителя закона и верховного судьи страны.

Порядок голосования был таков. Сначала должен был говорить лагман, сообщить, что Норвегия осталась без конунга, и призвать ярлов выставить кандидатуры на титул. Если кандидатур будет много, ярлы должны выбрать не более двух из всех и представить их собранию. После этого уже все решали выборщики, которые называли одно имя и предлагали его для утверждения ярлам. Если ярлы не соглашались, а бонды настаивали, решающим считался голос лагмана. Чью сторону примет он, тот и станет править страной.

Зрители долго ждали, когда рассядутся выборщики. Но они не слишком торопились на свои места, по одному, по двое появляясь из улиц Ослофьорда. Несколько человек пришли даже позже ярлов, привычно хмурых и надменных и поглядывающих один на другого с обычным неодобрением, если не с враждебностью. Наконец, все расселись, и только после этого откуда-то из толпы появился лагман Анлав, неторопливо дошел до своего кресла, потрогал подлокотник рукой, словно проверял прочность кресла, но садиться не стал и повернулся в сторону скамейки с ярлами, ожидая, когда стихнут голоса, чтобы он мог сказать свое слово.

Ансгар смотрел не на лагмана, а на Торольфа. А Торольф явно искал кого-то взглядом. Он многократно осмотрел все скамьи с ярлами и подолгу всматривался в толпу зрителей. Кого искал Одноглазый, догадаться было нетрудно. Но в плащах с капюшонами было несколько человек, и как-то выделить среди них Ансгара было сложно. Воинам своим, стоящим рядом, Ансгар строго сказал, чтобы никак не показывали своего отношения к нему. Таким образом, воины конунга выглядели простыми зрителями. И только один из них, имеющий плащ, подметающий полами землю, по приказу конунга стоял слева от него, чтобы полой своего плаща прикрывать меч Кьотви.

Наконец, как стихает волна, углубляясь в береговой песок, так же стихли и голоса. Всем не терпелось поскорее услышать лагмана. Тот прокашлялся и начал, зычным голосом своим показывая, что не всегда он был старейшиной и даже старшим из старейшин, а в былые времена отдавал приказы гребцам, сам удерживая на драккаре кормовое весло.

– Свободный народ Норвегии, к вам обращаюсь я, вами же выбранный когда-то и наделенный правом быть вашим судьей и хранителем вашего закона. Я – лагман Анлав. Нелегкие времена посетили наши земли и фьорды, когда валькирии под руки отвели к костру в Вальгалле последнего нашего конунга Кьотви. Кьотви обрел вечную жизнь, а мы, осиротевшие, остались без него. Но уже вышел срок безвластия, и пришло время нам найти себе нового предводителя, уважаемого и признаваемого всеми, потому что ни одна страна не может жить без верховного вождя и правителя долго. Безвластие разрушает Норвегию. И мы должны найти себе предводителя, чье слово будет для народа непререкаемым, кто своим оружием сможет защитить наши земли и нас повести за собой в поход в любые дали. Кто будет честен, справедлив и добр к народу своему, кто принесет норвегам заслуженные славу и честь.

Анлав некоторое время помолчал, прошелся вокруг своего кресла, осматривая не только скамьи с бондами и ярлами, но и ряды зрителей.

– После Кьотви остался наследник, – продолжил лагман, – который мог бы законно претендовать на титул властителя, но юный Ансгар не сумел предъявить старейшинам народа символ власти – меч Рёнгвальда. Сам он отправился за этим мечом и, как говорят люди, пропал. И до сегодняшнего дня символ власти народу не предъявлен. Нам предстоит выяснить, где находится Ансгар, где находится меч, и, если наследник не в состоянии стать конунгом, мы будем выбирать нового конунга из достойных этого титула ярлов. Кто сможет сказать нам, что случилось со всеми любимым Ансгаром? Есть ли среди собравшихся сведущие люди?

Анлав повел рукой, показывая на все трибуны – и трибуны выборщиков, и трибуны зрителей, потому что такую важную весть имел право принести любой человек из присутствующих, и даже любой человек мог сказать то, что он сам не видел и не знает, но слышал от других, не присутствующих на собрании. Трибуны молчали.