Андрей Максимушкин - Варяжский меч

По словам Ольгерда, сейчас князь со своей старшей дружиной пошел на Хильдесхайм. Белун надеется первым обнаружить войско Оттона и увести его к Лабе. Разозлить сакса и заставить его бежать за собой, как волка за зайцем, прямо на копья соединенных дружин.

Остальные дружины и отряды рассыпались по саксонским землям за Лабой, грабят и жгут все, что встретят. Между делом взяли и сровняли с землей пару замков. Стодоряне и сербы Святобора хотят Машен взять. Купцы говорят, сил в городе мало, можно приступом на стены взойти. Боярин Гремич и княжич Мечислав остались за Лабой, обновляют засеки, сторожевые грады, топят и разводят гати на болотах, удобные места для засад примечают. От Славомира хорошие новости: княжич разорил гамбургскую землю и идет на Бремен.

— Скоро дожди начнутся? — неожиданно спросил боярин. В его голосе отчетливо звучала неприкрытая тревога.

— Сварог даст, скоро пойдут, — коротко кивнул Велибор. — Еще пару-тройку дней хорошая погода постоит, и осень в свои права вступит. Чую, Стрибог с моря тучи нагоняет, скоро все хмарями затянет.

Волхв прекрасно понимал озабоченность Ольгерда — вся затея князя Белуна строилась на осенней распутице. Со своей стороны, Велибор о погоде не беспокоился, знал, что до распутицы войско короля просто не успеет дойти до Лабы. Куда больше его беспокоили сам Оттон и его воеводы. Саксы вполне могли повернуть на Магдебург, королевский город, и, спустившись вниз по Лабе, ударить в спину ободритам. Тогда придется встречать врага в чистом поле, не дождавшись части велетских и руянских дружин. Одна надежда на древанские рати Олега — задержит врага у Ольшины.

Может быть и еще хуже: Оттон пойдет прямиком на Гамбург. Возьмет с собой припасов побольше и пройдет по выжженной, голодной земле прямо на Ратценград. Опять Белуна обойдет. В этом случае одно хорошо — Оттону придется в нижнем течении переправляться, время потеряет. Осенние шторма помешать ему могут, а если все удачно будет — Морской Владыка пару дюжин лодий с саксами проглотит. В устье Лабы частенько волну с моря нагоняет, в такое время плавать там опасно.

Пока волхв и боярин неторопливо беседовали, со стороны поднимающегося над берегом леса послышался шум. Словно кто-то ехал прямиком через лес. Следовавшие за боярином воины настороженно косились в сторону бора. Кого там еще навь несет? Трое гридней пришпорили лошадей и поскакали на шум. Вскоре они вернулись, и не одни.

Следом за дружинниками ехало около двух десятков всадников. С первого взгляда и не опознать, кто такие. Все с оружием, многие в бронях, по одежде и облику разных народов сборная каша получилась. А некоторые и не поймешь, какого роду. Вон как тот ражий детина с копьем, рыжий, длинноволосый, как норманн, а бороды нет. Вотола, как у франков, булавкой зашпилена, конская сбруя явно русской работы. Выглядит смешно, как сын разных народов.

Слева двое скачут — явные норманны, свей, бороды в косы заплетены. Рядом вылитый рус, молодой парень в зеленой свитке и кожаной шапке на каурой лошади скачет, хотя щит у него квадратный, греческий. Есть и саксы. Пара чернобородых, смуглолицых иудеев или греков. Даже трое ляхов. А в самой середине едет… Ну как его Велибор сразу не признал!

Иудейский купец Иаков, старый знакомец волхва. Немало их веревочка жизни сводила, последний раз этим летом в Ольшине виделись. Купец за прошедшее время совершенно не изменился, черные глаза из-под бровей сверкают, выбрит, на висках длинные пряди свисают, в косички заплетать можно, и животик меньше не стал. На голове Иакова маленькая квадратная шапочка с иудейскими письменами, кажется, купец ее даже во сне не снимает.

— Славный боярин, разреши отвлечь тебя! — подобострастно поклонился купец, приблизившись к Ольгерду, при этом еще умудрился не свалиться с седла. — И тебя приветствую, мудрец! — простой вежливый поклон Велибору.

Волхв в ответ только улыбнулся и легонько кивнул головой.

— Здорово! Когда надо, ты умеешь спешить, — расхохотался боярин. — Мы только утром разговаривали на торге, а ты уже здесь. Значит, неспроста скакал.

— Прости меня, славный боярин Ольгерд, — иудей ловко пристроился рядом с боярином, предусмотрительно отступив назад на пару шагов. — Сегодня утром вышло некоторое недоразумение. Ты продал мне восемьдесят девиц саксонских, все молодые, приятной внешности, по половине гривны за штуку.

— Да, было дело. А что с ними случилось? Неужто в ворон превратились и улетели?

— Хи-хи-хи! — затрясся в притворном смехе иудей. — Нет конечно. Они никуда не делись, все в моем доме, под надежной охраной.

— Так что же ты хочешь?

— Боярин Ольгерд, произошло недоразумение, видимо, твои славные воины слишком увлеклись. Я понимаю, мужу трудно устоять при виде таких молодок…

Велибор в это время молча ухмылялся. Иудей никогда не изменится. Явно прибежал выторговать пару серебряных и сейчас из всех сил изворачивается, дабы обвинить боярина в нарушении договора и при этом не обидеть его. Рука у Ольгерда тяжелая, и рядом три сотни дружинников едет. Кто потом будет по болотам тушу слишком наглого купца искать?

— Понимаешь, из восьмидесяти девиц только дюжина оказались девственницами. — Иаков наконец дошел до сути вопроса.

— Ну и что? — хмыкнул Ольгерд. — Ты специально проскакал столько поприщ, чтобы рассказать мне об этом?

— Не гневайся, славный боярин, я понимаю, твоей вины в этом нет. Думаю, и мудрец Велибор это подтвердит. Слава Всевышнему, что он присутствует при нашем разговоре.

Волхв при этих словах закусил щеку, чтобы не рассмеяться. Каков хитрец! Ничего не упускает. Тяжело с ним торговаться, но интересно.

— Ты хочешь сказать, что я повторил подвиг Добрыни Никлотовича и осчастливил полсотни девственниц?! — хохотнул боярин.

— Нет, я ничего такого не говорил, просто твои старшины недоглядели и поставили мне негодный товар.

— Погоди, — Ольгерд остановил коня и повернулся к Иакову. — Ты хочешь сказать, что я тебя обманул?

— Нет, нет, — залопотал иудей, согнувшись в поклоне, — но девицы оказались не девственны, я лично проверил.

— Силен муж, — глумливым тоном произнес Велибор. Ситуация его забавляла.

— Я не смогу их продать по такой цене. Ты же сказал, что продаешь саксонских девиц, молодых, миловидных, свежих.

— Я не говорил, что даю тебе девственниц! — подкручивая ус, заявил боярин. — Я сказал, что даю тебе девиц. Восемьдесят девиц. И еще три дюжины крепких холопов обельных. Холопов ты не проверял?

— Подождите, — вмешался волхв, по его мнению, шутка слишком затянулась. — Что продал, Ольгерд?

— Я сказал этому купцу, что даю ему восемьдесят девиц по половине гривны за молодку, и еще три дюжины холопов по восемь серебряных монет.