Андрей Максимушкин - Варяжский меч

Арнульф успел отбить щитом нацеленное ему в грудь копье, сразу, не прерывая движения, ударил мечом. Рука почувствовала отдачу. Точно, попал. Краем глаза граф заметил падающего под ноги лошадей славянина в высоком шлеме со свежей вмятиной. Теперь не зевать. Тело графа фон Берга работало само по себе, заученные еще в детстве движения, вбитые бесчисленными занятиями в плоть и кровь навыки, прошедшие проверку в многочисленных битвах. Рубился он легко, словно играючи, вовремя уклонялся от встречных ударов или подставлял щит. Меч Арнульфа уже напился крови и разил врагов неумолимой, смертоносной молнией.

Обернувшись, граф успел заметить блеск меча, поднял щит, с удовлетворением отметил, как клинок скользнул по кожаной обивке. Попытался дотянуться до славянина, не успел. Прямо перед глазами его старый товарищ Лотарь фон Гнейзенау, привстав на стременах, наотмашь рубит мечом. Вдруг тело рыцаря поднимается еще выше, голова падает на грудь, из спины высовывается окровавленное рожно копья.

«Где же остальные?» — мелькнула в голове паническая мысль. Нет, бьются рядом, их стало меньше, но не отступают. Та самая беззаветная рыцарская доблесть, позволяющая в самых страшных битвах обращать в бегство врагов короля. Эх, Конрад валится из седла. Сколько с ним дорог пройдено, сколько вина выпито на буйных пирах, всего и не упомнишь. Жаль старого товарища.

Времени не терять. Удар, финт, еще удар. Меч, как живой, ищет брешь в защите славянина. Кажется, нашел! Еще немного, стальная полоса уже летит вперед, меч не остановить, сейчас он войдет в плечо язычника.

Страшный удар в грудь. Тело парализовало нестерпимой болью. Графу кажется, он чувствует, как холодная сталь рвет его легкие, перерезает жилку в паре волосков от сердца. Обрывки хауберка входят в тело, раздирают рану. Перед глазами темнеет. Меч вылетает из обессилевших пальцев и с обреченным звоном ударяется о щит язычника.

Время остановилось. Прямо в глаза светит огромное яркое солнце. Вдруг оно сворачивается, темнеет, превращается в подкову с вензелем пфальцграфа лотарингского и бьет Арнульфа прямо в лоб. И темнота, вечное безмолвие. Только на краю угасающего сознания громко хохочет кто-то страшный.

Вечером тело графа извлекли из-под целой горы трупов. Рыцари, кнехты, рейтары, славяне — все смешались в кровавой каше у безымянной лесной речки. Несмотря на то что собравшие свои силы в кулак бароны отбили подлую атаку, сбили засаду, крови пролилось немало.

И еще долго людям в каждом звуке слышался свист стрелы, в каждом мелькании птиц в кронах деревьев виделся вражеский стрелок. За каждым поворотом чудилась засада. Впрочем, вечером, буквально в двух шагах от края леса славяне опять напали. И опять атаку удалось отбить. Только на закате передовой отряд короля вышел на ровное пространство и взял укрепления на берегу Эльбы, в виду замка Битбург.

Поселили гостей на нижнем ярусе, в крыле, где жили дружинники Славера. Тот же самый ключник, звали его Жих, проводил велиградцев до дверей палаты. Сейчас он проявлял куда больше любезности, чем утром. Уже прослышал, блюдолиз, как князь послов принял, и больше не дерзил.

— Бывает и хуже, — глубокомысленно изрек Рагнар, останавливаясь посреди горницы и уперев руки в бока.

— Не люблю в камне жить, — буркнул Влас. — Дышать тяжело.

На самом деле горница была хорошей: просторная, светлая. Большие, заполненные слюдой в свинцовом переплете окна выходили во двор. На лавках и сундуках брошены шкуры, стены затянуты беленым холстом. Жить можно. Наверняка Славер горницу для какого боярина держал.

Седельные сумы гостей челядь уже принесла и бережно разложила на сундуках. На столе обнаружилась легкая закусь, с дороги подкрепиться: жареная свинина, хлеб, сыр, пареная репа, лук. Были там и две корчаги с медом. Законы гостеприимства в Старграде чтили.

Отпустив Жиха, Рагнар первым делом отправил двоих гридней на конюшню, проверить лошадей, хорошо ли с ними обращаются. Больше до вечера делать было нечего. Подкрепились всем десятком, как и положено, за одним столом, завершив трапезу глотком доброго медового напитка и не забыв почтить Богов, поблагодарить за удачный путь. Затем, после настойчивых просьб Змейко и Ратибора, Рагнар разрешил дружинникам идти гулять хоть до утра. Но с условием — выяснить, чем в городе дышат, послушать, о чем на улицах и торге говорят. Сам же десятник выбрал себе лавку пошире, свернул под голову волчью шкуру и завалился спать. Раз выдалась возможность отдохнуть, надо воспользоваться.

Ближе к вечеру Рагнара разбудил Грац. Молодой дружинник уже успел вернуться с торга. Долго задерживаться в городе вместе с остальными он не стал, как молодой варяг выразился: делать в Старграде нечего, погода сырая, лучше спокойно выспаться, пока возможность есть. Не успел Рагнар расспросить отрока, что видел и слышал, как в дверь громко постучали.

— Боярин Рагнар из Велиграда, тебя князь зовет, — провозгласил с порога молодой гридень в желтой рубахе. — Просит на пир пожаловать, честь оказать. Да о подвигах и походах рассказать, это уже бояре намекали, — чуть помявшись, добавил гонец.

— Добро. Дай только чистое одеть, — отозвался Рагнар.

— Жду, боярин. Мне велели тебя сопроводить и дорогу показать.

В ответ на это осталось только беззлобно выругаться и развязать мешок с запасной одеждой. Невежливо на княжий пир в пропитанной конским потом и дымом свитке являться.

В просторной гриднице было тесно от гостей, почти все места за большим, ломящимся от яств столом оказались заняты. Сегодня здесь собрались не только князь со своими ближними боярами и городской старшиной, но и княжеские мечники. При виде Рагнара Славер просто приветственно махнул рукой и показал на свободное место недалеко от себя. Хороший признак — встречают просто, но с уважением. Многие гости за столом Рагнару были знакомы. Дружинники. Вместе в овраге близ Старграда подхода конной велиградской дружины ждали, вместе город на копье брали.

Как только посланник князя Славомира опустился за стол и извлек из-за пояса нож, к нему подбежали челядинцы, наполнили чарку брагой, поднесли серебряную тарелку, положили резную ложку и железную, искусной работы, украшенную самоцветами вилку. Славер, видно, старался поразить гостей своим богатством. Далеко не у всех правителей можно в чертогах вилки найти. Говорят, Славер из далекого похода несколько привез и заказал мастерам еще сделать.

— Благодарю за честь, князь Славер! — Рагнар поднял чару. — Благословление Макоши и Велеса твоему дому. Пусть не оставит тебя Радегаст перед лицом врагов.

Разговоры за столом стихли, широко улыбаясь, Славер поднял рог.