Андрей Посняков - Земля Злого Духа

– А далеко ль до тех мест?

– Да верст с полсотни будет.

– Многонько… Струги-то на себе придется волочь.

– Ничо, козаче, сволочим! На Камне-то, помните, как волокли? Вот так и здеся.

– Это полсотни-то верст?!

Подавляющим большинством голосов все же порешили: волочь! Правда, не все десять стругов, а восемь или даже семь – казаков-то, увы, поубавилось.

– Главное, козаче, не столь струги, сколь пушки да пищалицы, да пороховое зелье, да ружейный припас. Дракона мы озерного видели – пришибли пулею. Думаю, там и другие такие драконы есть.

– Слыхали мы уже про дракона, атаман. Одначе мыслим – с пушками да с пищалями никакие драконы нам не страшны!

– Тако и верно!

– В путь, в путь! Чего зря сидеть? Завтра же поволочем струги!

И снова подали голоса осторожные, из числа старых казаков, что еще стены Ревеля да Риги помнили:

– А ну как замерзнет и там река? Тогда что?

– Тогда зимовать будем… Или вернемся, струги с надежной сторожей до лета оставив.

– Ох, спаси, Господи!

Кричали, шумели казаки, до хрипоты спорили: сколько отрядцев на смену друг другу готовить, кого – заместо погибших – десятниками, какие струги с собой брать, а какие – на слом… или просто здесь, у селенья, оставить?

– А на обратном пути – заберем!

– Верно, Кондратий, глаголешь! Чего зря суда разрушать?

Зубастые коркодилы, гнусные людоеды-менквы и товлынги с огромными бивнями никого не останавливали – на то пищали да пушки имеются! С любыми сладить можно. С самим Баторием воевали, с поляками да со шведами, с литвой – все вояки знатные! А тут какие-то там полудохлые коркодилы – бояться настоящему казаку всякую озерную сволочь пристало ли? И, того паче, опасаться каких-то там диких людишек, к тому же – непроходимо тупых, хоть и свирепых? Это после мадьярских-то летучих гусар? После татар крымских? После непобедимых солдат шведского воеводы Де ла Гарди, после ратников Стефана Батория, воинственного короля Польши и Литвы?

Смех один, да и только.

Так многие казаки и решили: еще бы, сами-то они ни коркодила, ни людоедов не видели – только слышали краем уха. А многие хотели бы и поподробней послушать – вот и девки… Ишь, любопытницы!

Сразу после круга зазвали атамана в свою землянку. Не одного зазвали – с немцем Гансом Штраубе, они вместе и шли – атаман и немец. Неспешно себе шли, о делах разговаривали, как вдруг глядь: тень какая-то от ворот наперерез метнулась – может, какой вражина? Так ведь откуда здесь вражины-то? Кругом все свои, других нету. Хотя… Лютень, да Дрозд, да Шафиров тоже поначалу своими казались – а вон оно вышло-то как!

Тень, выйдя из тени, поклонилась, промолвила тоненьким женским голосом:

– В гости бы к нам заглянул, атамане? И ты, герр Ганс, мимо не проходи.

Стрельнули из-под платка серые глазки.

– Ох, и кто ж ты такая шустрая? – не признал в полутьме Иван.

– Авраама я. Так в гости-то зайдете? Мы уж и пирогов в очаге напекли…

Еремеев задумался – кругом казаки шли, в жилища свои возвращались… а он, значит, к девкам сейчас пойдет. И добро бы был простой казак, а то атаман – неудобно как-то!

– Да пойдем! – Штраубе взял приятеля под локоть. – В кои-то веки фройляйн в гости зовут. Неужто откажем? Так доблестные кавалеры себя не ведут!

И уговорил ведь, хитрый черт! Правду сказать, недолго и пришлось уговаривать.

Махнул рукой атаман:

– Зайдем, чего тут. Раз уж пироги.

Ах, пироги-то как пахли – прямо как дома, из печи, с пылу с жару! Постарались девы-то, что уж там говорить. Лучины свеженькой натесали, воткнули по всем углам – для свету, очажок для тепла стопили – в одних рубахах да сарафанах сидели, при виде гостей вскочили все, поклонилися:

– Ах, гостюшки дорогие, долгожданные, добро пожаловать!

Усадили гостюшек на почетные – перед очагом – места, плеснули в кубки бражицы. Хорошие кубки, серебряные, такие же и блюда – все из Кашлыка прихвачено, зря, что ли, в полоне татарском томились?

– Ах, девушки, до чего ж вы красивы! – Подняв кубок, Штраубе галантно склонил голову, искоса поглядывая на статную светлоголовую Онисью… Онисью Никифоровну. – Вот за вашу красоту сейчас и выпьем. А, герр капитан? Э-э! – Поглядев на стол, немец укоризненно поцокал языком. – А себе-то что не налили? Наливайте.

– Да пейте. Вы ж – гости.

– Найн, найн, так дело не пойдет, клянусь святой Бригитой. Позвольте-ка, я сам налью. Оп-па! Да садитесь к столу же!

То ли случайно так получилось, то ли нарочно – а только оказался молодой атаман бок о бок с предметом своих воздыханий – кареглазой красавицей Настей. Уселся, голову повернул – даже смутился малость. А потом – как по три кубка выпили – вроде бы и привык, не смущался боле. Да и не к лицу атаману смущаться какой-то там… Ой, не какой-то там! Иван лгать не любил, в том числе и себе самому, в отличие от многих прочих. Крепко запала ему на сердце кареглазая красавица Настена, кабы не поход, так давно бы заслал сватов… Ничего! До золотого идола только добраться, а уж там…

Ладонь Ивана словно бы невзначай легла на руку Насти… девушка не отпрянула, скосив глаза, улыбнулась. Заулыбался и Еремеев, еще ближе к девчонке придвинулся, чувствуя исходящее от нее тепло… от которого молодого атамана в жар бросало! Да и как не придвинуться-то – коли теснота? Землянка остяцкая, чай, не терем. Вот и немец Штраубе тоже придвинулся, да уж так, что совсем в угол Онисью затолкал.

А Иван, поставив опустевший кубок, обвел девушек неожиданно серьезным взглядом:

– Вот что, девы. На круге решили дальше идти, без зимовки.

– Да мы знаем уже, – усмехнулась рыженькая Авраама. – Ждет-пождет нас путь-дорожка дальняя.

Атаман, шутки не приняв, потрогал на виске шрам:

– Я вот к чему говорю. Путь опасный, и что там впереди – никто не ведает. Может – богатство да слава, а может, и погибель. Вы б, девы, с нами не шли, здесь бы остались.

– Одни?

Девчонки переглянулись.

– А вдруг нападет кто? – хмыкнула Авраама. – И что мы тогда – отобьемся? Лес-то – он только безлюдным кажется, окромя людоедов, там еще и вогуличи есть, и остяки – те, что за Кучума-царя воюют. Вы нас им, что ль, оставить хотите?

Еремеев не нашел, что и ответить, – права была рыженькая, ох как права! Так, скорее всего, и вышло бы: немирный таежный народец живо бы пронюхал о том, что на зимовье одни девы остались. И чтоб их не взять? Ни сил, ни ума не надо. С другой стороны – тащить за собой девок – обуза, да еще какая.

Девушки снова переглянулись, зашептали что-то на ухо одна другой – гости в сие не вмешивались, ждали.

– Нет уж, казаки, – встав, выступила за всех Настя. – Уж вы нас с собой берите. Раз уж решили, потянули на север – так уж до конца идите. Вместе так вместе. Права Авраама, здесь мы без вас – добыча легкая. Да и мужиков бы с десяток оставить – тоже не долго бы осаду держали, не так?