Андрей Посняков - Дальний поход

– Гм… – атаман задумчиво почесал правый – со шрамом – висок. – Ну, перстни свои отдам, коли для дела надо.

Афоня потупился:

– А я могу вот… пояс наборный.

А язм – кушак. Баской кушак, красный.

– Так… – ухмыльнулся колдун. – Можно твою шапку, Афоня, мой друг?

Пономарь попятился:

– Дак, о шапках вроде не говорили…

– Нет, нет, – поспешно успокоил Енко. – Менквам мы ее не отдадим. Просто сложим туда все, что у кого есть. Вовсе не обязательно драгоценности, можно просто блестящие пуговицы, завязки…

Подобной ерунды набрали быстро, после чего Енко Малныче в сопровождении атамана и отца Амвросия отправились к спящим неподалеку, в ракитнике, менквам. Как и говорил колдун, их было семеро – грязных, дурнопахнущих, плечистых, с выпуклыми надбровными дугами и массивными челюстями, коих, верно, можно было бы использовать вместо капканов.

– Красавец! – поморщившись, колдун склонился над храпящим вожаком – толстоносым, щетинистым и, по-видимому, чрезвычайно сильным. – Давайте сюда кушак, кольца… вот, нанижем их, словно бусы – и нашему красавцу на шею! Дальше… парням этим – пуговицы, женщинам – завязки… Нет-нет, особенно хороших не надо – вожак живо все отберет. Вот… все, мои друзья! Возвращайтесь и обождите меня… А я тут еще займусь кое-каким делом.

– Волхвованием своим богомерзким займется он, – ворчал по пути отец Амвросий.

Атаман покачал головой:

– Пусть волхвует – лишь бы то нам на пользу.

Ничего на то не ответив, священник размашисто перекрестился и сплюнул.

Енко Малныче, подумав, отправил менквов на юг – пусть именно туда и уводят возможную погоню, ибо казаки пойдут на север, а сам он – навстречь солнцу, домой! Правда, в Славный город Хойнеярг надо еще как-то понезаметней проникнуть… в принципе, колдун знал как… однако действительность несколько спутала его планы… правда, не очень сильно, но все-таки.

Едва Енко вернулся проститься с друзьями, как дозорный казак – сию обязанность нес сейчас неразговорчивый оруженосец Яким – углядел в небе дракона со всадником.

– Соглядатай, – указал рукою Яким.

Ватажники дружно подняли головы.

– А вон – еще один! – воскликнул Семка.

– И там, гляньте-ка!

– И вон – там!

– А вот – еще два!

– К морю летят, вроде…

– Да нет, над лесом, невдалеке, кружат!

– Семка, давай живо на дерево! – быстро распорядился Иван. – Всех сочти тщательно да погляди – куда летят. Семенко, Костька, Маюни – ему в помощь.

– Ага!

– Две дюжины и один, – забравшись на высокую ель, громко считал Короедов. – Две дюжины и два… и три… и четыре… Осьмнадцать всего!

– Чтоб их побрал Темуэде-ни! – Енко Малныче, выругавшись в сердцах, задумался, негромко разговаривая вроде как сам с собой:

– Слишком уж их много. Испугались! Неужто меня почуяли? Здесь теперь оставаться нельзя, слишком опасно! И казакам на север идти – опасно. Много, много слишком разведчиков. Казаков обнаружат неминуемо, схватят, мысли прочтут – про меня узнают… худо, худо… Однако – не так, что совсем пропасть!

– Что ты там шепчешь, дружище Енко? – Атаман встревоженно подошел ближе. – Давай-ко побыстрее прощаться да уходить.

– Нельзя вам идти, нет. – Колдун покачал головой. – Соглядатаев в небе много, не уйдете никак. Пересидеть надо, переждать, пока успокоятся.

– Что, здесь предлагаешь сидеть?

– Нет, – дернул шеей Енко. – Здесь больно уж опасно, худо. Да и по всему лесу – обереги с дозорными могут быть. В одном месте можем спрятаться только.

– И что же это за место такое?

– Славный мой город Хойнеярг!

Ведомые Енко Малныче казаки, обогнув небольшое болотце, спустились в длинный тенистый овраг, густо поросший по краям колючими кустами черной смородины и малины.

– Ты тут останься, верный мой Ноляко! – обняв ящера за шею, ласково прошептал колдун. – Нельзя шлемоголову в городе. Искать начнут сразу – чей? Потому тут пока пасись, ягоды ешь вкусные, ты ж ягоды любишь, я знаю. Когда понадобишься – я за тобой приду… может быть…

Последнюю часть фразы Енко произнес про себя, но верный «конь» его, похоже, понял и, низко склонив голову, заскулил словно побитый пес.

– Ну, ладно, ладно, – колдун смущенно погладил ящера по шее. – Не ной. Сказал же – приду. Ну а с голоду ты тут, полагаю, не сдохнешь, еды в лесу много. Ну же! Беги! Прочь, я кому сказал!

Утробно вздохнув, шлемоголов послушно повернулся, махнул пегим своим хвостом и одним прыжком выскочил из оврага.

– Ну, вот, одного дружка пристроил, – потер руки Енко Малныче. – Теперь остались мы… Идемте, мои друзья. Нам туда.

Он показал рукою в самое устье оврага, в самые заросли. Живица, чертополох и высокие стебли ракитника сплелись между собой так плотно, что идущий сразу за колдуном Чугреев Кондрат вытащил саблю, отец же Амвросий, тронув за плечо атамана, еле слышно спросил:

– Может, Иване, не стоит в самое логово змеино соваться? Может, как-нибудь тут бы перемоглись, переждали?

– Переждали? – Егоров покривился и скрипнул зубами. – Ты, святой отче, сколь соглядатаев в небе видал? Много? То-то же. Пока друг наш Енко мысли наши прикрывает, а как не будет его? Мы-то с тобой умеем думы скрывать, а вот за каждого из отряда я вовсе не поручусь!

– То так, – покивал отец Амвросий. – Может, и прав кудесник. Одначе у меня-то веры к нему особой нет! Покуда нужны мы – он за нас всей душою, кажется, и впрямь, как родной брат… а как больше непо надобимся… увы!

– Ничего, – подмигнув, Иван попытался приободрить старого друга. – Бог не выдаст – свинья не съест. А в самом их логове колдуны тутошние нас искать не станут. Дня три-четыре – пусть даже седмицу – пересидим да в путь!

– Ох, на Господа одного и надежа токмо!

Егоров понизил голос:

– А я вот другу нашему не то чтоб совсем накрепко верю, но… Нужны мы ему сильно! И не так сейчас, как в будущем! Ты видел, как он на пушки да на пищалицы наши смотрел? Нужны мы ему, отче!

– Дай-то бог. Дай-то!

Перекрестившись, священник принялся вполголоса читать молитву, да так и шел, бормоча и крестясь, покуда вся компания не уперлась в казавшиеся вовсе непроходимыми заросли.

– Здесь пригнитесь, – обернувшись, посоветовал колдун. – И идите за мной без страха. Но – с осторожностью.

– Это мы еще поглядим, кто тут со страхом-то ходит!

Подкрутив усы, Чугреев оглянулся и, пригнувшись, полез в заросли следом за провожатым. А уж дальше подались и все.

Кругом сделалось темно, и кусты куда-то быстро исчезли. Протянув руку, Иван дотронулся до твердой, исходившей влагой, земли.

– Пещера, – прошептал идущий позади немец. – Доннерветтер! Не видно ни зги.

– Ну, кое-что все-таки видно, – атаман кивнул на льющийся откуда-то сверху бледноватый свет. – Вышивать, конечно, при таком свете наши бабы вряд ли смогли бы, однако идти можно. Главное, под ноги посматривать, не споткнуться, а то, я чаю, тут можно и шею сломать.