Сергей Шведов - Око Соломона

– Продажа в рабство христиан в Византии запрещено указом Алексея Комнина, – напомнил Венцелин виконту, когда страсти улеглись.

– Но мы ведь не в Византии, – попробовал возразить виконт. – Ксериод принадлежит султану.

– Византийцы считают эту землю своей, – усмехнулся Венцелин. – И вряд ли купцы рискнут бросить вызов императору.

– Саксонец прав, – поддержал упрямого рыцаря Симон. – Мы пришли сюда освобождать христиан, а не порабощать их. Не забывай, виконт, что впереди у нас Никея, где христианское население составляет большинство. Если они узнают, что мы продали в рабство единоверцев, то вряд ли воспылают к нам добрыми чувствами.

Разумное поведение Симона несказанно поразило виконта Гийома, который никак не ожидал от соратника такой доброты и великодушия. Но, как вскоре выяснилось, для этого у Симона были свои причины. Дело в том, что отважному лотарингцу понравилась только что захваченная цитадель, и он собирался здесь надолго обосноваться. Но что такое замок без старательных ремесленников и землепашцев? Рыцарю Симону нужны были покорные вассалы, и он надеялся их обрести в лице жителей разоренного крестоносцами предместья.

– Но почему именно ты? – возмутился Гийом, под сочувственное молчание рыцарей, собравшихся для совета.

– Я первым ворвался в цитадель, – напомнил Симон.

– С тобой был Венцелин фон Рюстов.

– Я дам ему отступные, – набычился лотарингец.

– Согласен, – спокойно сказал Венцелин. – Двадцать лошадей под седлом, и эта цитадель твоя, благородный Симон.

Лотарингцы дружно поддержали своего вождя, сообразив, видимо, какую выгоду они могут извлечь из обладания крепостью, господствующей над местностью. Что же до виконта Гийома, то он не стал противиться общему решению. В конце концов, что такое Ксериод по сравнению с Никеей. Тем не менее, он счел своим долгом укорить щедрого рыцаря фон Рюстова:

– Ты продешевил, Венцелин. Двадцать лошадей слишком маленькая цена за такой великолепный замок.

– Взять город, Гийом, гораздо проще, чем его удержать. Скажи Симону, чтобы позаботился о запасах. Во время штурма мы разрушили все водостоки. Цитадель и предместье остались без воды.

– Лотарингцам хватит вина, – беспечно махнул рукой виконт. – Не стоит отвлекать Симона от пирушки.

– Как только к цитадели подойдут сельджуки Кылыч-Арслана, лотарингцам придется туго, – покачал головой Венцелин.

– А ты думаешь, они подойдут? – нахмурился Гийом.

– В этом можешь не сомневаться, виконт, румийский султан еще не сказал своего последнего слова. Завтра поутру я возвращаюсь в Цивитот.

– Но мы еще не разделили добычу?

– Продовольствием я запасся, а что касается серебра и золота, то я целиком полагаюсь на тебя, виконт. Мне кажется, что ты не обидишь боевого товарища.

– На этот счет можешь не сомневаться, Венцелин, – приложил руку к груди Гийом. – Никто еще не упрекал виконта де Мелена в бесчестье.

Пророчество Венцелина стало сбываться даже раньше, чем он предполагал. Не успел рыцарь со своей немногочисленной свитой отъехать от Ксериода на расстояние в десять миль, как на вершине соседнего холма замаячили всадники. Судя по всему, это были дозорные подступающей турецкой армии. Конечно, обоз из пяти телег, сопровождаемый двадцатью всадниками, был лакомой добычей. Но, видимо, дозорные уступали в числе крестоносцам, во всяком случае, атаковать их они не решились.

– Может, это наши? – предположил Фрумольд, не обладавший хорошим зрением.

Но Венцелин был слишком опытным человеком, чтобы перепутать французов и лотарингцев с сельджуками. Нет, это был именно дозор, высланный либо самим Кылыч-Арсланом, либо одним из его беков для того, чтобы разведать местность. Именно поэтому сельджуки, обычно не упускающие случая, поживиться за чужой счет, даже и не пытались преследовать обоз. Не приходилось также сомневаться, что турки не минуют Ксериод, ибо оставлять цитадель, забитую крестоносцами, у себя за спиной было бы безумием.

– Кто у нас лучший наездник? – спросил Венцелин у Бланшара.

– Коротышка, пожалуй, – пожал плечами кузнец, поглаживая по шее своего коня. Сам Бланшар в седле держался с большим трудом, что, впрочем, неудивительно для человека, впервые совершающего верховую прогулку. Но среди примкнувших к кузнецу людей были и неплохие наездники. Тот же Коротышка, юнец лет семнадцати, в чужом седле чувствовал себя вполне уютно.

– Возвращайся в Ксериод, найди виконта Гийома и передай ему, что сельджуки будут под стенами города на исходе завтрашнего дня, а может быть и того раньше. Сам в городе не задерживайся. Передашь мои слова виконту – и немедленно назад.

– Я сделаю, как ты сказал, рыцарь, – склонился к гриве коня Коротышка. – Можешь на меня положиться.

– А мы куда? – спросил испуганно Фрумольд, глядя вслед удаляющемуся наезднику.

– Попробуем уговорить французов и немцев двинуться на помощь лотарингцам, – вздохнул Венцелин.

– Не пойдут, – с сомнением покачал головой Бланшар. – Скажут – сами вляпались, пусть сами и выбираются.

– Значит, сельджуки разобьют нас по частям, – спокойно констатировал Венцелин. – Сил у румийского султана достаточно.

Кузнец Бланшар оказался прав в своих сомнениях. Успех лотарингцев, захвативших богатый город и цитадель, разжег злобу и зависть в сердцах их товарищей по походу. И даже увещевания Петра Отшельника на них не действовали. В округе хватало городков, сел и богатых загородных усадеб, а потому крестоносцы не спешили покидать Цивитот, ставший для них привычным пристанищем. Трижды Петр поднимался на помост, сооруженный посреди пыльной площади крепости, и трижды обращался к своим беспутным соратникам, но в ответ слышались лишь свист и злорадные выкрики. Среди рыцарей тоже не было единства. Вальтер Неимущий призывал к немедленному выступлению. Сир Матвей, немолодой, убеленный сединами шевалье, с постным выражением иссеченного морщинами лица, предлагал укрепиться в Цивитоте и ждать рыцарское ополчение, которое вскоре должно переправиться через Босфор. К сожалению, стены Цивитота были не слишком надежны, на что и указал старому воину Венцелин. А сельджуки умеют брать штурмом укрепленные города. К тому же в крепости слишком мало продовольствия, его не хватит даже на неделю осады. Споры продолжались десять дней, пока в крепости не объявился Фульшер Орлеанский, сообщивший всем, пожелавший его слушать, что лотарингцы не только удержали Ксериод, но и наголову разгромили сельджуков атабека Илхана. Теперь путь на Никею открыт, и раззадоренные лотарингцы во главе с виконтом Гийомом и Симоном уже двинулись к столице Румийского султаната.

– А ты почему от них отстал? – прямо спросил у проходимца Бланшар.