Сергей Шведов - Око Соломона

– Речь, насколько я понимаю, идет о Византии? – задумчиво проговорил Филипп.

– Не только, – возразил ему шевалье. – Христовым паломникам надлежит освободить Иерусалим и не допустить осквернения Гроба Господня.

– Нелегкая задача, – покачал головой Филипп. – И много баронов согласилось стать воинами Христа?

– Все, – усмехнулся шевалье. – А многие даже успели пришить к своим плащам белые кресты, как символ будущего паломничества к Святым местам.

Возможно, король еще что-нибудь сказал по поводу оглушительной вести, но тут в беседу короля и шевалье вмешался сенешаль Бизо, неожиданно возникший на пороге:

– К нам гости, сир.

– Сколько их? – спросил Глеб.

– Двенадцать человек, вооруженных до зубов.

– Это ко мне, Лузарш, – поднялся со своего места Филипп.

Глеб предпочитал, чтобы его называли шевалье де Руси, но у короля, видимо, были свои резоны, и он именовал своего вассала Лузаршем, по названию замка, предоставленного ему в управление. Мог бы, кстати, и подарить, но, увы, король Франции был не настолько богат, чтобы разбрасываться землями и крепостями. Многие вассалы Филиппа были куда богаче своего сюзерена. Взять хотя бы того же графа Тулузского или герцога Нормандского. Глебу не раз намекали, что, оставив короля, он приобретет больше, чем потеряет, однако шевалье де Руси предпочитал хранить верность сыну Анны Ярославны, хотя бы в память о своем отце, выходце из далекой заснеженной страны.

Гвидо оказался прав, гости короля Филиппа были чужаками. Глебу никогда прежде не доводилось видеть германского императора Генриха, но он почти не сомневался, что этот худой, длинноногий как аист, далеко уже немолодой мужчина, как раз в это мгновение спешивающийся во дворе замка Лузарш, именно он и есть. Короля и императора не связывало в этой жизни практически ничего, разве что кроме ненависти к папе Урбану. Тем не менее, эти двое обнялись, словно родные братья.

– Шевалье де Руси де Лузарш, – представил Глеба императору Филипп.

– Рыцари Вальтер фон Зальц и Гундомар фон Майнц, – в свою очередь назвал двух спутников император.

Девять чужаков так и остались безымянными, из чего Глеб заключил, что они простые министериалы, так немецкие владетельные мужи называли своих сержантов. Король и император, рука об руку, направились к донжону, сопровождаемые сенешалем Бизо.

– Судя по всему, сюзерены не нуждаются пока в наших услугах, – с усмешкой сказал Глебу рыцарь Вальтер фон Зальц.

Немец был белобрыс, широкоплеч и довольно высок ростом, во всяком случае, выше Глеба пальца на три. Если бы не тонкие бледные губы и почти бесцветные глаза, его можно было бы назвать красавцем. Шевалье де Руси гость не понравился. Но, разумеется, это еще не повод, чтобы отказать ему в кубке хорошего вина. Второй рыцарь едва ли не на полголовы уступал своему товарищу в росте. К тому же у него почти не было шеи, и большая голова, казалось, покоилась прямо на широких плечах. Зато руки у алемана были необычайной длинны и при ходьбе почти касались колен. О его лице Глеб тоже не сказал бы добро слова, иные дикие кабаны посимпатичнее будут.

– Я сделаю все возможное шевалье, чтобы пребывание в этом замке, оставило у вас самое приятное воспоминание, – вежливо отозвался Глеб и, обернувшись к крутившемуся тут же пажу, крикнул: – Гвидо, проводи гостей к столу.

– Наших людей накормят? – спросил Гундомар фон Майнц сиплым от природы голосом.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Глеб.

– В таком случае, у меня к тебе еще одна просьба, благородный шевалье, – взял хозяина под руку фон Зальц. – В твой замок должен прибыть еще один человек, мэтр Жоффруа. Император Генрих назначил ему здесь встречу. Не сочти за труд, сообщить мне о его приезде.

– Он человек благородного звания?

– Мэтр Жоффруа всего лишь лекарь, – отрицательно покачал головой фон Зальц. – Но очень искусный лекарь. Сир Генрих будет огорчен, если эта встреча не состоится.

– Я предупрежу своих сержантов, шевалье. Мэтру Жоффруа будет оказан достойный прием.

– Благодарю, Лузарш. Можешь считать меня своим должником.

У Глеба была возможность подслушать разговор короля с императором, но он не стал этого делать. Скорее всего потому, что очень хорошо знал, о чем эти двое будут говорить. Вражда Генриха и Урбана ни для кого в Европе не было секретом. Урбану эта вражда досталось по наследству от ушедшего в мир иной предшественника. Папа Григорий Гильдебранд попортил немало крови императору, но и его приемник оказался крепким орешком. Урбан перетянул на свою сторону многих вассалов Генриха, и с их помощью вернул себе Рим, изгнав из Вечного Города ставленника императора Гиберта, которого с тех самых пор стали называть антипапой. Наверняка Генрих и Филипп решат, что поход, затеянный Урбаном им только на руку, поскольку избавит сюзеренов от беспокойных вассалов, претендующих на расширение собственных прав. По сведениям, полученным Глебом в Клермоне, граф Раймунд Тулузский уже встречался с папой в своем замке Сен-Жилль и выразил горячую поддержку всем его начинаниям. Наверняка к Раймунду Тулузскому присоединиться и другой горячий сторонник Урбана Готфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии. Были и другие выгоды, которые Филипп с Генрихом наверняка сейчас обсуждают. В Европе количество рыцарей значительно превышало количество замков. Младшие сыновья благородных шевалье не получали от своих отцов ничего кроме мечей, а потому без раздумий ввязывались в любую свару, дабы с боем взять то, что по их мнению плохо лежало. Глеб де Руси сам принадлежал к числу полуизгоев, которым порою голову негде было приклонить. Их разрушительную энергию следовало направить куда-нибудь подальше от Европы, и далекие Византия, Сирия и Палестина подходили для этой цели как нельзя лучше. Сам Глеб пока не спешил, пришивать крест к плащу, видимо ему не хватало религиозного рвения. С другой стороны, шевалье не мог не понимать, что для него поход, затеянный папой Урбаном, это великолепная возможность поправить дела и избавиться от унизительной зависимости.

Благородные рыцари Вальтер и Гундомар уже успели оценить достоинства местного вина, когда Филипп и Генрих закончили, наконец, свой тайный разговор. Судя по всему, король и император договорились. Во всяком случае, они с охотою приняли предложения шевалье де Лузарша разделить с ним стол. Сенешал Бизо, надо отдать ему должное, не ударил в грязь лицом и сумел угодить коронованным особам. Блюда, предложенные гостям, хоть и не отличались особой изысканностью, но могли насытить любой, даже самый требовательный желудок.

Король Филипп покинул замок Лузарш сразу же после ужина. Император Генрих решил заночевать у гостеприимного шевалье Глеба, ибо и он сам, и его люди плохо знали местность и рисковали заблудиться в окрестностях замка в ночную пору. Глеб уже знал о предстоящей встречи Генриха с лекарем, а потому просьбе императора не удивился. Подвоха он не боялся, ибо замок Лузарш мог противопоставить дюжине алеманов не менее сорока хорошо владеющих оружием людей.